Циничные игры в Любовь

— Ты сошёл с ума! — желая прийти в чувства, постучал по щекам. — Даже не смей думать о таком! Она же… — сокрушённо поморщился. — Деревенщина!

До поздней ночи я не выходил из комнаты. Желая унять разгорячённые фантазии, я пытался отвлечься и, достав скрытый от любопытных глаз мольберт, по памяти рисовал бушующее море.

Ещё вчера я бы обязательно рванул к друзьям или вытащил Илону, чтобы хорошенько её… Но сейчас мне не хотелось ни того ни другого. Душу рвало на части от новых, противных мне чувств.

Ближе к полуночи я всё же выбрался из своего убежища. Желудок скрутило от голода, поэтому я решил сразу же спуститься на кухню. Но, как оказалось, проголодался ни я один.

Наша Птичка, неожиданно показавшая мне сегодня все прелести своего пышного тела, намазала на большой кусок белого хлеба клубничное варенье и с особым аппетитом набивала своё брюшко.

— Приятного аппетита, — пытаясь скрыть невольное замешательство, через силу произнёс я.

— С-с-спасибо, — слегка подавившись, ответила Люба.

Проходя мимо, заметил, как разрумянились круглые щёки. Я был уверен, сейчас наша гостья смущена не меньше моего — даже на расстоянии до меня доносились звуки её рваного дыхания.

Достав из холодильника оставшийся с ужина салат, я поставил в духовку стейк и налил сок. Я пытался не смотреть на Птичка, чувствуя, как пылать начинаю сам. Люба же, застыв с бутербродом в руках, с моего прихода даже не шелохнулась.

— Расслабься, — сев напротив неё, на выдохе произнёс я. — Спокойно доедай и уходи.

— Спасибо за разрешение, барин, — прожевав кусок, который всё это время был у неё во рту, прошептала Люба. — Как бы я без вас справилась…

— В этот раз сделаем вид, что ничего не произошло, — от сильной жажды мой голос охрип. — Я ничего не видел, ты успела закрыться. Но… — сделав многозначительную паузу, отпил сока, — … в следующий раз, прошу, запирайся. Хорошо это был я, но ведь мог зайти мой отец.

— Мне казалось… — раскрасневшееся девичье лицо в мгновение побледнело. — Я думала…

— Забыли, — тяжело выдохнув, произнёс я. — Веди себя так, словно этого не было. Иначе эти ужимки станут видны другим. А мне бы не хотелось конфликтовать с отцом — неизвестно, сколько ты ещё у нас задержишься…

На самом деле я больше успокаивал себя, нежели Птичку. Даже сейчас, когда она была одета, мой пронзительный взгляд проходился по каждому изгибу её тела, вызывая мучительное волнение в груди.

Это было просто невыносимо.

— Хорошо, — тихо ответила Люба, виновато опустив взгляд.

Она никак не могла решиться продолжить поглощать своё лакомство, а я никак не мог оторвать от неё взор.

— Ты, случайно, сегодня не виделась с Давидом? — пытаясь изобразить напускное равнодушие, спросил я.

— Виделась, — отмерев, Люба посмотрела на меня. — Но почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому что второй день он атакует меня просьбами дать номер твоего телефона, — мясо разгорелось, поэтому я подошёл к духовке. — Я, конечно, всеми силами отказываю ему. Но сейчас вдруг подумал: а почему нет? Возможно, из вас выйдет прекрасная пара.

Это была уловка — способ оценить реакцию Птички на симпатию Давида. Пусть я не верил в то, что он может выиграть спор, всё равно должен был убедиться в неприступности Любы.

— Не нужно никому ничего давать! — чересчур импульсивно воскликнула она. — Давид, конечно, симпатичный парень… Но я не планирую в ближайшем будущем вступать в отношения.

— Почему? — вернувшись на своё место, удивлённо спросил я. — Разве ты, как и все девушки, не мечтаешь о страстной любви?

Птичка снова раскраснелась. Пытаясь скрыть волнение, Люба откусила бутерброд и отвела взгляд.

— Конечно, мечтаю, — прожевав, сдавленно ответила она. — Но… Чувства забирают слишком много времени. А я хочу как можно скорее освоить китайский и корейский. Не думаю, что смогу заниматься всякими глупостями.

Как бы я ни пытался скрыть удовлетворения, на моём лице появилась тень победы. Если Любаша и дальше продолжит сторониться Давида, мне не придётся даже вмешиваться.

— Правильно, Люба, — я кротко улыбнулся, отрезав мясо. — Сначала нужно получить образование. А уже подумать о глупой любви. Тем более, скажу откровенно, чувства — удел посредственных людей, таких, как я, например.

Поджав губы, Люба улыбнулась в ответ. Было странно вот так сидеть с ней на кухне, говорить на отвлечённые темы, не ссориться… Сейчас я не чувствовал к птичке ни отвращения, ни неприязни. Да и терзающее несколько минут назад возбуждение сошло на нет.

Возможно, я всё же был предвзят к Любе. Конечно, стать друзьями мы не могли… Но разве это мешало нам спокойно общаться? Наверное, нет.

Размышляя об этом, я не заметил, как задержал на Птичке задумчивый взгляд. А вот от Любы моя заинтересованность не скрылась… Молча хлопая ресницами, девушка растерянно смотрела на меня.

— Ты испачкалась, — желая перевести внимание, тихо произнёс я. — Вытри, пожалуйста, рядом с губами.

— Где? — Люба взяла салфетку, но найти несчастное пятно не мог.

— Да не там, — тяжело вздохнул. — Дай сюда, — вырвав из рук салфетку, я наклонился над столом ближе к ней. — Маленькая хрюшка, — прошептал, по-доброму усмехнувшись.

Угольные зрачки в небесно-голубых глазах в мгновение расширились. Я заметил, как Любаша невольно прикусила внутреннюю сторону щеки и рвано выдохнула. Казалось, сейчас она смотрела на меня так, словно увидела в первый раз.

А когда я убрал руку, Птичка с грохотом вскочила со стула и, оставив несчастный бутерброд, выбежала из кухни.

Глава 7

/Люба/

В свою комнату я неслась как угорелая. Одно невинное касание выжгло моё сердце изнутри, заставив его на секунду остановиться. Несмотря на душащий меня жар, на шее выступил холодный пот, а тело невыносимо ломило от озноба.

«Да что со мной такое?», — спрашивала себя, пытаясь прийти в чувства. «Какого чёрта я так отреагировала?».