Цинковые мальчики
Шрифт:
— Не говори сам, а говори как в книге.
— Я неправильно рассказываю?
— Не как в книге…
Как в сказке, где царь не любил все краски, кроме серых. И все в этом царстве-государстве было мышиного цвета.
Сейчас я призываю своих учеников:
— Учитесь думать, чтобы из вас не сделали очередных дураков. Оловянных солдатиков.
До армии меня учили жить Достоевский и Толстой, в армии — сержанты. Власть сержантов — неограниченная, три сержанта на взвод.
— Слушай мою команду! Что должен иметь десантник? Повторить!
— Десантник должен иметь наглую морду, железный кулак и ни грамма совести.
— Совесть —
— Совесть — это роскошь для десантника.
— Вы — медсанбат. Медсанбат — белая кость ВДВ (воздушно-десантных войск). Повторить!
Из солдатского письма: «Мама, купи щенка и назови Сержантом, приеду домой — убью».
Сам режим забивает сознание, нет сил сопротивляться, с тобой можно сделать все.
В шесть часов утра — подъем. Три раза: подъем — отбой. Встать — лечь.
Три секунды, чтобы построиться на «взлетке», — белый линолеум, белый, чтобы чаще мыть, драить. Сто шестьдесят человек должны соскочить с кроватей и за три секунды построиться. За сорок пять секунд одеться по форме номер три — полная форма, но без ремня и шапки. Как-то один не успел накрутить портянки.
— Разойтись и повторить!
Опять не успел.
— Разойтись и повторить!
Физзарядка. Рукопашный бой: сочетание каратэ, бокса, самбо и боевых приёмов против ножа, палки, сапёрной лопатки, пистолета, автомата.
Он — с автоматом, ты — с голыми руками. Ты — с сапёрной лопаткой, он — с голыми руками.
Сто метров «зайчиком». Десять кирпичей сломать кулаком. Заводили на стройку: «Не уйдёте, пока не научитесь». Самое трудное — преодолеть себя, не бояться бить.
— Медсанбат — белая кость ВДВ. Повторить!
Пять минут на умывание. Двенадцать краников на сто шестьдесят человек.
— Построились! Разбежались! Построились. Разбежались. Построились…
Утренний осмотр: проверка блях — они должны блестеть, как у кота одно место, — белых воротничков, наличия в шапке двух иголок с ниткой.
— Вперёд шагом марш. На исходную позицию. Вперёд шагом марш…
За весь день — полчаса свободного времени. После обеда. Для написания письма.
— Рядовой Кривцов, почему сидите и не пишите?
— Я думаю, товарищ сержант.
— Почему тихо отвечаете?
— Я думаю, товарищ сержант.
— Почему не орёте, как вас учили орать? Придётся потренироваться «на очке».
Тренироваться «на очке» — орать в унитаз, отрабатывать командный голос. Сзади сержант, следит, чтобы было гулкое эхо.
Из солдатского словаря:
Отбой — я люблю тебя, жизнь. Утренний осмотр — верьте мне, люди. Вечерняя поверка — их знали в лицо. На «губе» — вдали от Родины. Демобилизация — свет далёкой звезды. Поле для тактических занятий — поле дураков. Посудомойка — дискотека (тарелки кружатся, как диски). Замполит — Золушка (на флоте — Пассажир)…
— Медсанбат — белая кость ВДВ. Повторить!
Вечное чувство голода. Заветное место — военторг, там можно купить кекс, конфеты, шоколад. Отстреляешься на «пятёрку» — получаешь разрешение сходить в магазин. Не хватает денег — продаём несколько кирпичей. Берём один кирпич, подходим — два здоровых типа — к новенькому, у которого ещё есть деньги:
— Купи кирпич.
— А зачем он мне?
Берём в кольцо:
— Купи кирпич…
— Сколько?
— Три рубля.
Даёт нам три рубля, заходит за угол и выбрасывает кирпич. А мы за три рубля наедаемся. Один кирпич равен десяти кексам.
— Совесть —
это роскошь для десантника. Медсанбат — белая кость ВДВ.Я, наверное, неплохой актёр, потому что быстро научился играть отведённую мне роль. Хуже всего прослыть «чадос», от слова «чадо», что-то слабое, не мужского рода. Через три месяца попал в увольнение. Как все забылось! Ещё недавно целовался с девушкой, сидел в кафе, танцевал. Как будто не три месяца прошло, а три года и ты вернулся в цивилизацию. Вечером:
— Обезьяны, построиться! Что главное для десантника? Главное для десантника — не пролететь мимо земли.
Перед самым отъездом праздновали Новый год. Я был Дедом Морозом, Сашка — Снегурочкой. Это напомнило школу.
…Шли двенадцать суток… Хуже гор могут быть только горы… Уходили от банды… Держались на допинге…
— Санинструктор, давай свой «озверин».
А это сиднокарб. Переели все таблетки.
Нет сил попробовать улыбнуться.
— «На что жалуетесь?» — спрашивает врач у кота Леопольда, — начинает кто-то первый.
— На мышей.
— Мышите — не мышите… Все ясно. Вы очень добрый. Вам нужно разозлиться. Вот таблетки «озверин». Принимать по одной таблетке три раза в день после еды.
— Ну и что?
— Озвереете.
На пятые сутки взял и застрелился солдат, пропустил всех вперёд и приставил автомат к горлу. Нам пришлось тащить его труп, его рюкзак, его бронежилет, его каску. Жалости не было. Он знал, что у нас не бросают трупы — уносят.
Пожалели мы его первый раз, когда уже уезжали домой, демобилизовались.
— Принимать по одной таблетке три раза в день…
— Ну и что?
— Озвереете.
Подрывные ранения — самые страшные… Оторвана нога до колена… кость торчит… От второй ноги оторвана пятка… Срезан член… Выбит глаз… Оторвано ухо… Первый раз внутри был колотун, в горле щекотало… Сам себе приговаривал: «Не сделаешь сейчас, никогда не станешь санинструктором». Отрыв двух ног… Перетянул жгутом, остановил кровь, обезболил, усыпил… Разрывная пуля в живот… Кишки вывалились… Перевязал, остановил кровь, обезболил, усыпил… Четыре часа держал… Умер…
Не хватало медикаментов. Зелёнки обыкновенной не было. То не успевали подвезти, то лимиты кончились — наша плановая экономика. Добывали трофейное, импортное. У меня всегда в сумке лежало двадцать японских разовых шприцев. Они в мягкой полиэтиленовой упаковке, снимешь чехол — делаешь укол. У наших «Рекордов» протирались бумажные прокладки, становились нестерильными. Половина не всасывалась, не качала — брак. Наши кровезаменители в бутылках по пол-литра. Для оказания помощи одному тяжелораненому нужно два литра — четыре бутылки. Как на поле боя ухитриться держать около часа на вытянутой руке резиновый воздуховод? Практически невозможно. А сколько бутылок ты на себе унесёшь? Что предлагают итальянцы? Полиэтиленовый пакет на один литр, ты прыгаешь на него сапогами — не лопается. Дальше: бинт обыкновенный, советский бинт стерильный. Упаковка дубовая, занимает больше веса, чем сам бинт. Импортные… Таиландские, австралийские… Тоньше, белее почему-то… Эластичного бинта вообще не было. Тоже брал трофейный… Французский, немецкий… А наши отечественные шины?! Это же лыжи, а не медицинское приспособление. Сколько их с собой возьмёшь? У меня были английские: отдельные — на предплечье, голень, бедро. На молнии, надувные. Всунул руку, застегнул. Кость сломанная не двигается, защищена от ударов при транспортировке.