Цитадель Гипонерос

— Йелль не сможет выполнить операций, необходимых для переброски, — добавила Афикит.

— Мы за нее их выполним, — ответил осгорит. — Мы скомандуем закрыть окошко и запустить импульс передачи с помощью внешней клавиатуры. И последний вопрос: на какие координаты Матери-Земли нам придется запрограммировать дерематы в Бавало?

— Координаты Исхода, древнего города америндов, значатся на мемодисках всех машин, — ответил Шари. — Вам просто нужно ввести слово «Исход». И.С.Х.О.Д. — Он опустил глаза к Йелли: — Ты готова?

Она повернула голову, бросила расстроенный взгляд в сторону Жека — взгляд, в котором читались любовь и сожаление о разлуке с ним, стоило им они только-только встретиться, — затем моргнула и подтвердила готовность. Анжорец улыбался ей, явно разволновавшись до слез, и она уцепилась за надежду, что они снова воссоединятся на Матери-Земле, что ее снова станут слушаться ноги, и что они смогут отправиться вдвоем купаться в речке. В их речке.

Мальтус Хактар помог Шари втащить безвольное тело девочки во входное отверстие, прежде чем сунуться собственным торсом в кабинку, обитую красным бархатом. Он устроил Йелль как можно удобнее на кушетке и обернул ремешки-фиксаторы вокруг ее предплечий.

— До скорой встречи, милашка…

Йелль всмотрелась в суровое лицо осгорита, склонившегося над ней в свете ламп мастерской. Ей хотелось навсегда запечатлеть его в своей памяти, потому что его мужество и преданность делу заслуживали признательности, а еще у нее появилась уверенность, что она больше никогда с ним не увидится. Он вылез, взял внешнюю клавиатуру из ниши в цоколе и нажал на клавиши трансферта. Люк захлопнулся. Через несколько секунд от аппарата раздалось легкое шипение, и в щелях кожуха сверкнула зеленые молнии.

— Ваша очередь, — сказал Мальтус Хактар, указывая на Афикит, Феникс и Сан-Франциско. — Все, что вам нужно сделать, это следовать инструкциям на экране приборной панели. Что до вас, Ваше Святейшество… Фрасист Богх, вам придется задержаться еще на три минуты. На время, пока дезинтегратор первого деремата остынет…

— А вы? — спросил маркинатянин.

— Не беспокойтесь обо мне: я пойду следующим…

Когда Афикит и Феникс проскользнули внутрь черных капсул, Сан-Франциско подошел к Мальтусу Хактару и поглядел на него с необычайной торжественностью.

— Мое сердце радо знакомству с вами.

— В таком случае, князь, оно снова обрадуется через несколько минут, когда я присоединюсь к вам на Платонии. Умоляю, перестаньте считать меня за труп!

Взгляд жерзалемянина наполнился грустью. Он полуоткрыл рот, чтобы что-то добавить, но в последний момент передумал, дружески кивнул Жеку и отправился к свободной машине. Иллюминаторы закрывались один за другим, фильтры твердых частиц шипели, дезинтеграторы плевались своими блескучими зелеными молниями.

Мальтус Хактар внимательно наблюдал за световым индикатором на клавиатуре. Эта голографическая желтая точка исчезнет, как только деремат, перенесший Йелль, снова станет доступен.

— Вам больше не обязательно ожидать, судари, — заметил он Шари и Жеку. — Ваши друзья в безопасности.

— Мы встретимся на Матери-Земле, — согласился Шари.

— С удовольствием. Я всегда мечтал побывать на планете предков.

— Спасибо за все.

— Я всего лишь уважил волю умершего…

Осгорит заставил себя не отрывать глаз от индикаторов клавиатуры. Он чувствовал, что точно свихнется, если станет свидетелем исчезновения махди Шари и мальчика воочию. Многое способно уложиться в его голове, но есть и предел.

— Они отбыли? — спросил он секунд через пятнадцать.

— Убедитесь сами, — отвечал Фрасист Богх.

Главный садовник, осмотрев комнату и убедившись, что они с муффием остались одни, пожал плечами и вздохнул:

— Никогда я к этому не привыкну.

Индикатор сбоку клавиатуры замигал.

— Скоро сядете в него и вы, Ваше…

Внезапно металлические створки дверей грохнули о стены мастерской. Наемники-притивы ворвались в комнату и разбежались между дерематов на подъемниках. Мальтус Хактар вытащил из заднего кармана своего облегана волнобой, схватил застывшего Фрасиста Богха за запястье и бесцеремонно затащил за черную капсулу. По камню стен и корпусам аппаратов заскрипели металлические диски. Шеф-садовник выпустил залп волн высокой плотности, чтобы сдержать нападающих.

— Оборона в конце концов пала, — проворчал он. — Где ваше оружие?

Фрасист Богх лихорадочно зашарил в карманах своего облегана, но вспомнил, что волнобоя у него больше нет, потому что, решив, что он больше не нужен, сам бросил его на цоколь деремата.

— Моя батарея почти пуста! — вздохнул осгорит.

Он прикинул, что в мастерскую проникло с дюжину наемников. Серые с белым фигуры скользили между машинами, разбросанными по комнате, и постепенно продвигались к четырем черным капсулам. Осгорит понял, что один ствол не сможет сдерживать их долго. Как только они завершат маневр окружения, то начнут несколько одновременных атак, и без труда задавят их с Богхом. Хактар счел, что лучше перехватить инициативу и сделать все возможное, чтобы не позволить ловушке захлопнуться.

— Нам нужно две секунды, чтобы обогнуть этот деремат, — сказал он тихо. — Плюс три секунды, чтобы открыть люк и вам забраться в кабинку. Еще пять для проверки данных при трансферте. Давайте округлим до десяти секунд. Готовы попытать удачи?

— Настоящий риск — это ждать, пока они придут и зарежут нас, как животных на бойне, — прошептал Фрасист Богх. — Но если мы сделаем, как вы говорите, Мальтус, что станется с вами?

Бледная улыбка осветила лицо осгорита.

— Я смогу встать перед Двадцать Четвертым с высоко поднятой головой! Но я пока не умер. У меня тоже будет десять секунд. Если повезет… Наша первая цель — выносная клавиатура на цоколе. Вы нажмете кнопку открытия в правом верхнем углу цифровой панели. Сосредоточьтесь на собственных действиях, обо всем остальном позабочусь я.

Фрасист Богх положил руку на предплечье шеф-садовника.

— Я так многим вам обязан, Мальтус…

— Поблагодарите вашего предшественника. И не позволяйте брать верх эмоциям: сейчас самое время сохранять хладнокровие…

Он привстал, окатил волнами приличную часть ширины мастерской, присел, велел Фрасисту Богху следовать за ним и скользнул между двумя капсулами. Маркинатянин с трудом контролировал свои дрожащие руки и ноги. Он прибыл в Венисию подобно молодому фанатичному генералу — опьяненный кровью еретиков, воитель во имя Крейца, непоколебимо стойкий в вере как сталь, он свершил подвиги, он, маленький паритоль, взошел на трон понтификов, царствовал над грозной империей Церкви; и вот покидает свой дворец тайным ходом, как вор, как жалкий кастрат. Он, конечно, проникся изначальной чистотой учения, но в самом сердце Церкви не было места для Истинного Слова. Догма не интересовалась истиной, догма не стремилась вернуть людей на путь к независимости: она была самым ужасающим инструментом власти, ярмом, державшим миллиарды людей в непонимании самих себя и небрежении собой.

Жек с махди Шари уверяли, что он был одним из двенадцати рыцарей Избавления, одним из двенадцати столпов храма света, описанных пророком Захиэлем, однако он сильно сомневался, чтобы «первых двенадцать богов» из Додекалога сжимало в тисках таких приступов страха.

— Клавиатура! — выдохнул Мальтус Хактар.

Осгорит выпрямился, высунулся из-за прикрытия капсул, и нажал на спусковой крючок своего волнобоя. Лучи сверкающими брызгами рассыпались по аппаратам, собранным в центре мастерской.