Цитадели гордыни.Ученик

Чем там занимались остальные колдуны, не занятые войной? Лекари что ли? Скорее всего. А кто еще? Не картошку же они выращивали в самом деле. Или колдуны становились агрономами тоже?

Кланы как-то не шибко распространялись о своих повседневных занятиях с остальным светом. Не удосуживались держать в курсе простых людей. Редиски такие... Сиди теперь, гадай.

– Воины - это боевые маги, - все же выдал я.
– А Созидатели - это мирные маги.

Тут же последовал вопрос, заданный непосредственным тоном:

– А мирные - это как?

Ох уже эти женщины. Так и знал, что спросит.

– Мирные - это мирные, - туманно объяснил я.
– Те что миром занимаются, чего непонятно?

Анька глубокомысленно кивнула. Хотя более чем уверен, она сама ни черта не поняла из услышанного. Как, впрочем, и я.

– Тебе что сказали?
– продолжил я.

– О чем?
– девушка поправила сбившееся одеяло.

– Куда тебя определили? Ты вообще догнала, что мы с тобой вроде как стали колдунами?

Признаться честно, я и сам до конца не верил, что происходящее правда. Вчера ты обычный воспитанник школы-интерната для сирот, а сегодня могущественный маг.

Ну или не очень могущественный. Главное маг. Есть от чего начать сомневаться. Как-то это все казалось слишком фантастичным и неправдоподобным.

Бац и колдун. Разве так бывает? Чудеса да и только...

– Я до сих пор не могу в это поверить, - призналась Аня, высказав сомнения, что сейчас одолевали меня.
– Может нам это снится? С озера привезли в больницу, где мы сейчас с тобой лежим под

наркозом. Или что-то вроде того.

– Ну да, сниться, - проворчал я.
– Не с нашим везением. И не в общем сновидении. Что-то не слышал о таком раньше, чтобы два больных в отключке могли общаться между собой.

– А может ты мне просто снишься. Как и я тебе. Отдельно друг от друга?
– продолжала упорствовать подруга детства.

Я неторопливо сполз с кровати, подошел к окну, втайне опасаясь опять увидеть белые деревья. У себя в палате как-то не догадался выглянуть и проверить.

В отличие от иллюзорного, реальный мир не радовал погодой. На улице лениво моросил летний дождик, смывая пыль с зеленых листьев подстриженных кустарников и ровных асфальтовых дорожек.

И никаких жутковатых деревьев. Ничего похожего в радиусе обзора третьего этажа. Что лично меня очень обрадовало.

Облокотившись на миниатюрный подоконник, я уперся лбом в стекло, наблюдая за мелкими каплями, неспешно спускающимися по гладкой поверхности.

– Ерунда это все, - буркнул я, не оборачиваясь.
– Мы не спим. Все происходит на самом деле. Наяву.

Анька ничего не стала говорить, настаивая на версии глюков. И я был за это ей благодарен. Совершенно не хотелось спорить и пытаться что-то доказывать.

Собственно, мне сейчас вообще ничего не хотелось предпринимать и ни о чем говорить. Просто стоять и пялиться на дождь за окном. Судя по редким белесым облачками на небе, он скоро закончится и день вновь засияет солнечным светом. На него тоже будет приятно смотреть, ни о чем не думая.

Накрыло какой-то апатией и безразличием. Побочные эффекты лекарства? Или разум обалдел от прошедших событий и захотел побыть в относительной тишине и покое, чтобы привести мысли в порядок? Хотелось бы верить.

– Привет, - раздался от двери новый голос.
– Как жизня? Скучаете?

Отходняк не пробил еще?

Я неспеша повернулся. В палату заглядывал какой-то худощавый парнишка примерно моего возраста.

– Тебе чего надо?
– досадливо бросил я.

– Да ничего. Просто так. Решил проверить соседей. Не знал, что здесь селят по двое. У вас че, одна кровать на двоих?

Анька вспыхнула.

– Он ко мне пришел. А тебя никто не звал.

Пацан нисколько не смущаясь от резкой отповеди в свой адрес, преспокойно шагнул внутрь и произнес:

– Меня Стае зовут. А вас?

Ничего не говоря, я откинулся назад. Затылок приятно коснулся прохладной поверхности стеклопакета. Что-то меня конкретно накрыло. Странно, вроде только что все было в порядке. Не в полном конечно, но все же чувствовал себя получше. А тут поплохело.

Аня с легко различимым недовольством в глазах, все же ответила:

– Это Вик, я Аня. Мы из одного школы-интерната.

Пацан был одет в точную копию спортивного костюма, как у меня. Включая ветровку, оставленную в палате. И что особенно примечательно - тоже тащил за собой тележку с капельницей. И похоже нисколько не стеснялся от этого. Проследив за моим взглядом, он указал на мой агрегат и заметил:

– Тоже догнал, что без этой штуки втыривать начинает? Я когда вытащил иголки, думал там же сдохну, так и не встав с пола. Ладно хоть медсестричка зашла и поставила обратно. Чуть ласты не склеил.

– Угу, - промычал я.
– Меня и сейчас колбасит не хило.

Стае подошел и со знанием дела взялся за небольшую пластиковую выпуклость, болтающуюся чуть пониже прозрачной емкости с жидкостью.

– У тебя дозатор на минимуме. Прибавить надо, - заметил он, крутя едва заметный ролик.
– Я как-то в больничке после автоаварии отлеживался, научился всяким премудростям.

Ничего себе, а я на эту фиговину даже не обратил внимания.

– Круто, - признал я, сразу же ощутив, как возвращается былое самочувствие.
– Спасибо.

– Да без проблем. Все в одной тарелке сидим.

Я хмыкнул. Какое образное сравнение. И главное - очень верное. Осталась сущая ерунда: понять, кто и как нас будет жрать.

– Вас где подобрали?

– На водохранилище, где плотина на федеральной трассе, - не став делать из наших приключений секрет, поведала Аня.
– А тебя?

Парень сделал пару шагов назад, облокотился на стену плечом, в левой руке удерживая шест с держателем капельницы.

– Знаю, бывал. Там еще рыбалка классная. Сиди, да успевай собирать улов, - сказал он.
– А меня из дома забрали. Из Краснопевки. Слышали? Это деревня в тридцати километрах от города.

Мы с Анькой синхронно покачали головами.

– А как тебя забрали?
– спросила девушка.
– В смысле просто приехали и увезли? Или что? А как же родители?

Впервые за время короткого знакомства на лице Стаса появилось выражение легкого смущения. Походу он и сам до конца не понимал, как вообще такое могло произойти.