Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса
Шрифт:
12.3. Гипертрофия коммерческого подхода
Либерализм в силу самой своей природы, генезиса и ориентации на обслуживание глобальных финансовых спекулянтов обожествляет крупный бизнес, причём откровенная аморальность этого подхода вынуждает его становиться назойливым до истеричности. Крупный делец (а в идеале – и вообще любой предприниматель) в принципе не может быть признан либералом плохим по какому бы то ни было значимому для него признаку (разумеется, если не совершает признаваемых самим либералом преступлений, – правда, для такого признания делец обычно как минимум сам должен покаяться в них) уже только по одной той причине, что он получает большую прибыль.
Патологическим проявлением этого подхода представляется вполне официальный призыв к государственной власти в марте 2023 года руководства Российского союза
Соответственно, критически значимая часть либералов демонстрирует предельную коммерционализированность и, несмотря на активнейшее использование моральных критериев по отношению к другим (в полном соответствии с базовым британским принципом – см. главу 3), рассматривает мир преимущественно через призму личной, причём сугубо материальной и краткосрочной выгоды.
Особенно это бросается в глаза у людей, воспитанных уже в условиях доминирования рыночных отношений (людям, сформировавшимся в Советском Союзе, ремесло выжиг-гешефтмахеров всё же дается с трудом; никто не обвинит в коммерционализации, например, покойную и уже забытую большинством Новодворскую, – как и во всех остальных грехах, кроме вульгарного отсутствия разума): как с глубокой обидой и подозрением написал в середине «нулевых» назад один не очень молодой уже тогда журналист, «неужели кто-то мог всерьез подумать, что я буду ругать кого-то бесплатно?»
Впрочем, современных россиян, в отличие от булгаковских москвичей, испортил не только «квартирный», но и «пиарный вопрос». Поэтому после главного вопроса о деньгах при столкновении с тем или иным событием в мозгу среднестатистического либерала сразу же возникает второй: «Что и кто за этим стоят?» Грубо говоря, кто и под кого «копает», кто, кого и в чьих глазах пытается дискредитировать распространением соответствующей информации или совершением соответствующих общественно заметных действий.
При этом в нашей стране прямо-таки трогательной выглядит смычка выпавших из власти либералов от оппозиции и их прежних «системных» коллег, в силу более высоких административных способностей (а часто, не будем этого отрицать, и моральных качеств) удержавшихся в правящей бюрократии (или кооптированных в её состав).
Ведь представители последней точно так же воспринимают любую критику сначала как «оплаченную американским и британским империализмом и вашингтонским обкомом» (в крайнем случае, бежавшими за границу от уголовных дел и до того покровительствовавшими им олигархами, кровавыми когтями тянущимися к горлу молодой «сувенирной демократии»), причём с началом специальной военной операции для подчеркивания собственного патриотизма они склонны трактовать даже указание на самоочевидную реальность российской жизни как «пропаганду ЦИПСО [180] », а затем – как диверсию той или иной группы бюрократов и олигархов против другой в принципе такой же группы.
180
Центр информационно-психологических специальных операций Украины – структура, под руководством западных (прежде всего английских и американских) специалистов занимающаяся информационным террором и разнообразными провокациями в отношении России.
На момент написания данной книги (ноябрь 2023 года) ЦИПСО не признана российским государством террористической (точно так же, как и украинское гестапо – Служба безопасности Украины, и главный орган государственного терроризма Украины – Главное управление разведки, и Вооруженные силы Украины в целом) на том откровенно издевательском по отношению к народу России основании, что является органом государственного управления.
Конечно, информационные войны, вопреки перманентной пропагандистской истерике по поводу незыблемости неумолимо стоящей на всю Россию «вертикали власти», бушевали в «нулевые» и десятые, да и продолжают бушевать в двадцатые годы ничуть не хуже, чем в пресловутые 90-е (Ельцина его доверенные сотрудники
пару раз, помнится, даже досрочно «хоронили» с хорошим коммерческим эффектом, но вот не женили заново его всё же ни разу), и никому не хочется быть использованным ловкими (и в бытовом плане обычно довольно-таки мерзкими) ребятами в совершенно не имеющих к нему отношения посторонних корыстных целях.Однако не стоит забывать, что даже в совсем чужой войне, в том числе и информационной, можно и должно участвовать, если она ведется за правое дело.
12.4. Немотивированная агрессивность
Заблокированность восприятия реальности естественным образом выражается среди прочего в органической неспособности либералов даже воспринимать инакомыслие и тем более – уважать чужую точку зрения. В сочетании с острым ощущением личной ущемленности (естественной для крайней идеологизированности, да ещё и в сочетании со всё тем же системным игнорированием реальности) эта нетерпимость порождает крайне высокую агрессивность, проявляющуюся не только в общественно-политической жизни, но часто и на сугубо бытовом уровне.
Данная черта характерна для аудитории интернет-форумов и социальных сетей в целом, однако там она порождается в основном низкой образованностью, бескультурьем и заведомо ложной иллюзией анонимности (и, соответственно, безнаказанности); понятно, что указанные причины к основной массе статусных либералов (в том числе и российских) попросту неприменимы.
Вопрос «сколько сребреников тебе заплатили, Иуда?» в качестве основного содержательного возражения на высказывание чуждой точки зрения даже у престарелых выходцев из среды советских интеллектуальцев до сих пор гармонично переходит в угрозы – от прямого обсуждения знаменитой «нерукопожатности», то есть организации внутрилиберального бойкота, до ставшего стандартным в силу своего изящества выражения «Отстаньте уже от нас… А то ведь мы и впрямь начнем предполагать разное.»
Патологическая агрессия является для обычного либерала не просто нормальным, но и (в силу запрограммированной либеральной идеологией специфики его сознания) единственно доступным ему способом дискуссии.
Забавно, что эта особенность в полной мере проявляется и в отношении либералов к своим же собственным партнерам, пусть даже и заведомо ситуативным. На автора данном книги, в частности, особенно глубокое впечатление произвел в далеком 2008 году один из либеральных организаторов оппозиционной Национальной ассамблеи (в рамках которой тогда попытались объединиться правые, левые и патриотические оппоненты правящей бюрократии; попытка провалилась именно из-за откровенного безумия и патологической агрессивности либералов), вдумчиво, со вкусом и без всякого повода ставший во всех подробностях рассказывать одному из участников-коммунистов, как он поучал своего сына, что хорошие коммунисты всё же бывают, – но только мертвые.
Это действительно был честный максимум сотрудничества с инакомыслящим, на который в принципе может быть способен добросовестный либерал (причём далеко не только отечественной сборки).
12.5. Одномерность мышления
Несмотря на неизбежные колоссальные трудности и проблемы, лишь частично описанные выше, либералы и по сей день остаются качественно образованнее и успешнее большинства граждан России в целом.
Это объясняется прежде всего либеральным характером самой современной российской власти, прежде всего в социально-экономической сфере, в силу которого она по-прежнему, как и в 90-е годы, вполне логично и закономерно открывает основные возможности именно перед своими верными единомышленниками, а не перед глубоко чуждыми ей, например, социально-патриотическими элементами. Особенно демонстративно, – хотя и отнюдь не наиболее последовательно, – такой подход реализуется в современных отечественных науке, педагогике и культуре, включая эстраду.
Однако, несмотря на относительно высокую образованность либералов (кстати, именно благодаря им этот термин стал обозначать уже не кругозор и профессионализм, а прежде всего прагматически необходимую натасканность в каких-то отдельных разрозненных вопросах), наибольший их отклик вызывают не материалы, содержащие относительно сложные мысли, аргументы и доказательства, а предельно примитивные агитки, состоящие из по-разному поворачиваемых (один-два максимум!) лозунгов. Даже в глубоких или затрагивающих широкий круг вопросов статьях реакцию общественности (да и редакций, чего греха таить) вызывают обычно мелкие, содержательно не значимые детали.