Цивилизация статуса

Глава 15

Тремя днями позже Баррента посетил высокий пожилой мужчина с горделивой осанкой, такой же прямой, как церемониальный меч, висевший у него на боку. На нем был мундир с высоким воротником-стойкой, черные брюки и блестящие черные туфли. По одежде Баррент распознал в нем важного государственного чиновника.

– Правительство Омеги шлет вам поздравления, – начал гость. – Я Норинс Джей, Субминистр Игр. В соответствии с законом я нахожусь здесь, дабы лично уведомить вас о великой удаче.

Баррент осторожно кивнул и пригласил посетителя пройти в комнату. Но Джей, величественный и исполненный достоинства, предпочел остаться в магазине.

– Вчера была проведена ежегодная Лотерея, – объявил он. – Вы, Гражданин Баррент, один из выигравших. Поздравляю вас.

– А что за награда? – поинтересовался Баррент. Он слышал о Лотерее, но имел о ней лишь самое смутное представление.

– Почет и слава. Увековечение вашего имени в гражданских свитках. Сохранение для потомства списка ваших убийств. Конкретно – вы получите иглолучевик государственного выпуска и будете посмертно награждены Серебряным знаком солнечных лучей.

– Посмертно?

– Конечно. Серебряные солнечные лучи всегда присуждают посмертно. Однако от этого они не менее почетны.

– Да-да, – согласился Баррент. – Что-нибудь еще?

– Как выигравший в Лотерее, вы примете участие в символической церемонии Охоты, отмечающей начало ежегодных Игр. Охота, как вам известно, олицетворяет наш омегианский образ жизни. В ней присутствуют все элементы драматических взлетов и падений, соединенные с возбуждением борьбы и волнующим трепетом погони. Даже пеонам позволено участвовать в Охоте, потому что это праздник, открытый для всех, праздник, символизирующий возможности любого человека выйти за рамки своего статуса.

– Если я вас верно понял, – заметил Баррент, – я выбран одним из тех, за кем будут охотиться?

– Да, – подтвердил Джей.

– Но вы сказали, что церемония символическая. Разве это не означает, что никого не убьют?

– Вовсе нет, что вы! – воскликнул Джей. – На Омеге символы и символизируемая вещь практически одно и то же. Когда мы говорим – Охота, то имеем в виду настоящую охоту. Иначе все выродится в показуху.

Баррент молчал, обдумывая положение. Оно было не из приятных. Лицом к лицу с врагом, в простой дуэли, он имел прекрасные шансы на победу. Но Охота с участием всего населения Тетрахида...

– Каким образом меня выбрали?

– Случайным отбором, – объяснил Норинс Джей.– Никакой другой способ не достоин тех, кто отдает свою жизнь во имя вящей славы Омеги.

– Что-то не верится, что меня выбрали совершенно случайно.

– Выбор был случайным, – заверил Джей.– Производился он, конечно, по списку подходящих жертв. Не каждый годится на роль Дичи. Человек должен проявить немало сил и упорства, чтобы Комитет Игр включил его в список кандидатов. Быть Дичью – великая честь.

– Не знаю, – заявил Баррент. – Просто вы преследуете меня.

– Вы не правы. Могу заверить, что никто в правительстве не питает к вам злых чувств. Вы нарушили закон, но это вовсе не касается правительства. Это дело касается исключительно вас и закона.

Синие ледяные глаза Джея сверкнули при упоминании о законе. Он выпрямился и еще плотнее сжал губы.

– Закон стоит над преступником и судьей и правит ими обоими. Он неотвратим, ибо любое действие либо законно, либо противозаконно. Если можно так выразиться, закон живет своей жизнью, ведет существование, совершенно отдельное от конечных жизней существ, приводящих его в исполнение. Закон управляет каждым аспектом человеческого поведения; следовательно, в той степени, в какой люди являются законными существами, закон человечен. И, будучи человечным, закон имеет свои слабости. Для граждан, соблюдающих закон, он далек и незаметен. Но если кто-то отвергает или преступает его, закон восстает из праха и преследует нарушителя.

– Вот почему меня выбрали на роль Дичи?

– Конечно, – сказал Субминистр. – Не выбрали бы вас сейчас, рьяный и недремлющий закон нашел бы другие пути, используя все доступные способы.

– Благодарю за информацию, – произнес Баррент.– Сколько у меня времени до начала Охоты?

– Охота начинается на рассвете и заканчивается с первой зарей следующего дня.

– А что будет, если меня не убьют?

Норинс Джей слабо улыбнулся.

– Такое случается нечасто, Гражданин Баррент. Я уверен, это не должно волновать вас.

– Но все же бывает?

– Да. Те, кто остался в живых, автоматически включаются в Игры.

– А если я выживу в Играх?

– Забудьте об этом, – посоветовал Джей дружеским тоном.

– Но почему?

– Поверьте мне, Гражданин, вы не выживете.

– Я все-таки желал бы знать, что произойдет в таком случае.

– Тот, кто проходит Игры, оказывается вне закона.

– Звучит многообещающе, – заметил Баррент.

– Вовсе нет. Закон, даже в самом своем карающем проявлении, стоит на страже ваших интересов. Как бы ни было мало у вас прав, закон гарантирует их соблюдение. Я не убил вас сейчас и здесь только потому, что это было бы незаконно. – Джей разжал руку, и Баррент увидел крошечное однозарядное оружие. – Закон устанавливает рамки и определяет поведение как своих нарушителей, так и исполнителей. Сейчас он повелевает вам умереть. Но все люди смертны. Закон, в силу своей природы проникающий в самую глубь явлений, открывает вам дату вашей смерти. Вы знаете хотя бы день; если бы не закон, вы остались бы в неведении.

– И все же, – настаивал Баррент, – если я выживу в Играх и окажусь вне закона?

– Единственный, кто существует вне закона, – задумчиво произнес Норинс Джей, – это сам Великий Черный. Оказавшиеся вне закона принадлежат ему. Но лучше тысячу раз умереть, чем попасть живым в руки Великого Черного.

Баррент давно пришел к выводу, что культ Великого Черного – суеверная чепуха. Но теперь, слушая доверительный голос Джея, он начал сомневаться. Может существовать реальное отличие между обычным поклонением Злу и действительным присутствием самого Зла?

– Но если вам повезет, – продолжал Джей, – вас убьют сразу. А сейчас последние инструкции.

Джей потянулся свободной рукой в карман и вытащил красный карандаш. Быстрым отработанным движением он провел карандашом по щекам и лбу Баррента. Тот даже не успел опомниться, как все было кончено.

– Это помечает вас как Дичь, – сказал Джей.– Пометки несмываемы. Вот ваш государственный иглолучевик. – Он вынул оружие из кармана и положил на стол. – Охота, как я говорил, начинается с первым светом зари. Убить вас имеет право каждый, кроме другой Дичи. Вы также можете убивать. Но я советую делать это с большой осторожностью: вспышки и звук выстрела выдавали многих. Если будете прятаться, не забывайте обеспечить себе выход. Помните, что другие знают Тетрахид лучше вас. Опытные охотники изучили все потаенные места; с Дичью кончают в основном в первые часы праздника. Желаю вам удачи, Гражданин Баррент.

На пороге Джей снова обернулся к Барренту.

– Я должен добавить, что одна довольно маловероятная возможность сохранить жизнь и свободу на Охоте существует. Но мне запрещено рассказывать о ней.

Субминистр поклонился и вышел.

После долгих стараний Баррент убедился, что алые пометки действительно несмываемы. Вечером он разобрал государственный иглолучевик. Как и следовало ожидать, оружие оказалось дефектным.

Он взял собственный лучевик и начал приготовления к Охоте: сложил в маленький рюкзак еду, воду, моток веревки, нож, немного одежды и запасное оружие. Потом сел и стал ждать, надеясь вопреки здравому смыслу, что в последнюю минуту его спасут Моэра и ее организация.