Цивилизатор в СССР 1980
Шрифт:
Того же требовала от него та часть Политбюро, которая была осведомлена о чрезвычайной ситуации с появлением носителя «сознания из будущего».
А те обрывки про будущее, не относящееся к ВТ и микроэлектронике, которые донеслись, несмотря на пусть и слабое, но сопротивление Андропова, до Шокина, были тревожными.
И министр понимал, что осведомлённые члены Политбюро сейчас делают ещё более страшный выбор.
Знать будущее — ужасная ноша.
15 — 18 июня 1979 года. Австрия. Вена. Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного
…Его тело становилось совсем дряхлым. И Леонид Ильич знал это лучше всех титулованных и дипломированных докторов. Очередное напоминание о том, сколько ему лет, догнало его на на торжественном представлении в Венском оперном театре.
Сон одолел его на представлении несколько раз.
Ведь знал же, что ему не понравится!
Вечернее представление в Венской опере, в честь высоких гостей — опера Моцарта «Похищение из сераля». Ну зачем ему это?
Брежнев не хотел идти в театр и еще на встрече с президентом Австрии, который приветствовал советского и американского лидеров, прямо сказал об этом Картеру. Но тот уговорил Брежнева («Хотя бы на первое действие, чтобы обозначиться перед прессой…»)
Брежнев буркнул:
— Ну что же, если господин Картер пойдет, то и товарищ Брежнев будет там.
Вот так, в центральной ложе, где они сидели вместе с Картером и президентом Австрии, он и высидел первое действие.
Кемарнул слегка заодно.
А на переговорах и церемонии подписании договора Генсека несколько раз догоняли тяжёлые мысли, что он привёз с собой в своей голове из СССР…
…Качественные и подробные воспоминания «Свидетеля», за исключением мути «из 22 века», что само по себе всех осведомлённых волей-неволей подталкивало к соображению «чьих рук дело?», обрывались тогда, когда шёл уже четвёртый десяток лет, как СССР не существовал.
Брежнев, стиснул, сильнее чем надо, лист из числа заранее подготовленных для него материалов по финальной части переговоров. Затем разжал кисть. Чтобы члены американской и нашей делегации списали, несомненно, подмеченное действие Генсека на непроизвольно-старческое.
Память была для его возраста в целом неплоха, и набор наших принципиальных позиций, как и то, что было согласовано к Вене ранее, он помнил. Но в целом, эти бумажки уже служили ему подсказкой.
Если бы эту мини-сцену с «хинтами» мог бы видеть Вяткин, то он, несомненно, нашёл бы в ней много общего с подобными «инструкциями от окружения», которые попадали в объективы телекамер и смартфонов множества присутствующих на пресс-конференциях «брежнево-подобного» Президента США из третьего десятилетия 21 века…
В целом, в обоих случаях высшие руководители владели собой и понимали происходящее намного лучше, чем приписывали им злые языки, но их физические кондиции, действительно, оставляли желать лучшего. Что заставляло, здесь, в «этом» 1979-м (ещё больше, чем «первый раз») Громыко «перехватывать разговор».
Советская делегация была готова ко многим подобным сюрпризам. Переводчик Брежнева (очень опытный мидовец Суходрев) давно был в курсе всех изменений, касавшихся содержания заявлений Генерального секретаря. И, кроме того, при беседах Брежнева наедине с президентом США (В Вене-1979, помимо нескольких раундов переговоров в широком составе, была и встреча тет-а-тет, не считая пары переводчиков)
Суходрев имел с собой несколько заранее подготовленных ответов на случай и был готов вовремя предложить их советскому руководителю. Сей факт являлся, по сути государственным секретом, несмотря на видимую партнёрам по переговорам сторону.Но кое-какие выводы насчёт здоровья Брежнева они могли делать. И делали. И Вена-1979 не была исключением. Картер и его переводчик поняли всё правильно — советский руководитель уже не так крепко держит всё в своих руках. Здоровье — не то, и его страхуют…
Так было в «первый раз», не стало исключением и ситуация ныне.
И настроению Брежнева и хорошему состоянию отнюдь не способствовали мысли, которые породило личное общение со «Свидетелем», несколько раз менявшего свой стиль, довольно комично выглядевший в облике «детсадовца» — от цинично- отрешённого к местами даже обвинительному (когда тот делился обидой за «место РСФСР в Союзе…»)
«В Беловежской пуще распустили СССР!»
У СССР было много проблем. И внутри он был не так крепок, как выглядел снаружи. Но его распад, как предполагал Брежнев из услышанного и прочитанного в «заметках о будущем» «полуторастолетнего шкета», не был предопределён.
«Просто так сложилось»
Не за и не против коммунистических идей. Просто пустили под откос то, что складывали и собирали вместе сначала русские цари, а затем партия и советская власть.
Советский Союз официально «списали в утиль» из-за злых действий, действовавших в угоду собственному стремлению к власти, вполне конкретных людей.
Ельцин, Кравчук и Шушкевич.
Там были ещё подручные, но из лиц отметившихся на подписании, Вяткин помнил только Бурбулиса и Козырева.
«Ненависть к кому была больше, тех и запомнил…» — так пояснил «Свидетель», умудрявшийся, что очень удивляло Генсека, сочетать в себе, местами весьма ярую антисоветчину и злобу к тем, кто разваливал СССР.
Делили как проще всего — по границам республик, которые мыслились в единой стране как чисто административные.
Трое алкоголиков формально доделали то, что начал Горбачёв…
Соображения Брежнева о неслыханном, то, что они на «малом» Политбюро постановили считать «близким к правде» (учитывая личные искажения восприятия «Свидетеля»), раз за разом, даже в Вене, на переговорах с Картером и остальными членами американской делегации, заставляли возвращаться на тому, что в свете «ноября 1982-го», вставало перед мысленным взором Генсека:
Кто сможет заменить его?
Среди тех, из «малого» Политбюро, которые вместе с ним окончательно постановили считать то, что «рассказ из будущего — настоящий», никто не смог бы заменить его.
Они, все пятеро, конечно, ещё попробуют попетлять от той, что с косой, ещё пару-тройку лет каждый, но…
…кто встанет именно на его место?
Между собой они решили — на долго — никто.
В тот раз курортный секретарь дорвался до самого верха. Объехал на кривой козе и аппаратных интригах, взвалил на себя — реформу страны — и… не потянул.
Только испохабил всё. И угробил труд семи десятилетий.
Желающие Горбачёву помочь, конечно, нашлись. И тут, и «за бугром».