Цивилизатор в СССР 1982

А незадолго до Олимпиады Юрий Владимирович позволил себе сделать кое-что, что можно считать «личным пожеланием»:

Да… Высоцкий. К которому благоволил не только сам Юрий Владимирович. Да и слушали многие из Политбюро. И Брежнев тоже, хоть от некоторый вещей и кривился. А у Косыгина вообще целая коллекция записей песен поэта есть и даже пел Высоцкий лично тому на даче Предсовмина.

Сейчас, после лечения от наркозависимости (которое то ли даст итог, то ли нет и на которое, с привлечением нескольких имевших влияние на поэта личностей того с трудом отправили), Высоцкий был буквально выпихан к его же приятелю Вадиму Туманову — туда, в тайгу, на золотые прииски. Со словами и напутствием, сказанным Юрием Владимировичем поэту тет-а-тет:

— … Владимир Семёнович, у вас больше поклонников, чем вы думаете. Но от того, от чего вы лечились, вы загнётесь скорее, чем от кляуз недоброжелателей. Вдохните запах тайги, спойте снова для старателей и возвращайтесь. Просто пойте дальше… и пишите… как пишется и что вам самому пишется.

Как ему показалось, Высоцкий что-то хотел тогда сказать в ответ. Возможно, даже нелицеприятное. Но сдержался, поблагодарил. И отправился туда, куда порекомендовали.

Вот такое «личное» свершил Председатель Комитета и теперь всё было в руках судьбы и самого поэта. Хорошо, если год или два, с его то образом жизни, Высоцкий и проживёт.

Желанию подарить тому лишние пару лет жизни (за которые тот, может напишет и споёт ещё пару шедевров) поспособствовало то, что «Свидетель», когда-то, ещё Пичугину, рассказал про смерть Высоцкого во время Олимпиады-80.

А позже, когда решились более срочные дела, Козельцева, по личной просьбе Председателя, выспросила дополнительную информацию у «Свидетеля», разговорившегося на эту тему:

«…Мама, фанатеющая по песням Высоцкого, очень ругала Марину Влади в 1987-м или 1988-м за нарисованной той образ Высоцкого — гения-нарика в книге о нём. А позже, выяснилось, что Влади была права…»

«А для меня Высоцкий, кроме запоминания на слух популярных звучащих сейчас повсюду песен, начался с фильма „Баллада о доблестном рыцаре Айвенго“, куда войдут те песни, которая наша советская цензура прирезала в „Стрелах Робин Гуда“. В 1983-м фильм в кино смотрел. До сих пор помню, какой „клюв“ был на шлеме Айвенго…»

Но всё это было действительно, личное. То, что услышал сегодня Председатель из «новой порции памяти», требовало обдумывания…

Глава 7

Здравствуй, наш ласковый Миша. НЕ меченый… Эпизод II

Тогда же. Там же. Председатель КГБ Андропов Ю. В., Вяткин И. Ю.

— … Что же… довольно любопытное наблюдение, как ты выражаешься, «с дивана», за происходившим в военных действиях, в экономике и действиями руководства страны и… других политиков. Из тво… ваших слов действительно выходит, что информированность населения о происходящем была на совсем ином уровне, нежели существующая в текущий момент. Но и работа пропагандистов стала… заметно тоньше, так?

Вяткин кивает, соглашаясь с очевидным.

— Спецгруппа тебя ещё поспрашивает насчёт подробностей, поможешь им отчёты написать для Косыгина по действиям… «финансово-экономического блока» и для товарищей военных… тех же. Если пожелают, то они сами с тобой ещё поговорят, если новые дополнения их заинтересуют. И ты… вы… уж, Иван Юрьевич, пожалуйста больше, не падайте без сознания, а то многих тогда перепугали. Как, сейчас темп работы по силам?

— Да, спасибо. На море только хочется — тогда, в «том 80-м», я уже искупался первый раз, в Одессе…

Намёк «Свидетеля», пытавшегося, через опекающее его государство ускорить исполнение собственных пожеланий, иногда трудно выполнимых лично для него из-за положения находящегося в зависимости от решений родителей, был понятен вполне.

Вяткин решил надавить через опекающих и контролирующих его на родителей, возможно имеющих какие-то свои планы. Как и были ясны слова Пролейко об «отпуске», который, действительно положен (тем более находящемуся в детском теле) пришельцу из будущего. Но что там его родители насчёт августа решат, то — их дело. Козельцева просто очертит им пару возможных вариантов отпуска «под присмотром». Как и предстоящих в текущем учебном году экзаменов экстерном за первый класс, чтобы сильно из легенды вундеркинда не выбиваться.

Глава комитета бросил взгляд на часы… из отведённого на сегодня на общение со «Свидетелем» отрезка время ещё оставалось около получаса, можно «просто поговорить»…

* * *

Тогда же. Там же. Вяткин И. Ю., Председатель КГБ Андропов Ю. В.

— … Елена Борисовна говорит, что вы таскаете с собой записную книжку и пишите стихи?

Наверное, подозрительно (с его точки зрения) смотрю на него. С чего это такое участие и человеческая теплота? У него — что, мало забот? Действительно время свободное осталось или… уже всё пофиг, в свете знания про 1983-й и последний лично для него «тогда»? А раз так — то и даже шеф КГБ с «обычным советским человеком» (правда, видевшим крушение Союза) снова «поболтать за жизнь» может себе позволить?

— Вообще-то, это родители так думают. От них она и узнала, видимо. Я ей ничего не говорил.

— «Родители так думают»? — сразу же ухватывается за уточнение Андропов.

— Да. Там от моего — только память. Вспомнилось как-то, как вам текст «Прекрасного Далёка» восстанавливал, вот и другие, зацепившие меня, тексты песен понемногу вытаскиваю. Напеваю про себя, проговариваю, и строчку за строчкой… воссоздаю. Забавно будет позже, если их создавших, такое же вдохновение посетит, сравнить тексты. Был бы музыкантом, может, и хватило бы наглости что-то сплагиатить, а раз — другой профиль, то — ничего особенного, просто очередной малозначимый кусочек будущего. Разве что… — в голове вертится некая смутная ассоциация с чем-то, что считал важным… и ту же меня пробивает осознание — … да! Сегодня же звучало снова, про «всего одно поколение». Есть один текст… который лучше всего скажет про общество третьего десятилетия 21 века. Может, вы, Юрий Владимирович и скептически к сему отнесётесь, но слишком много совпадений в десятке куплетов… — стекаю со взрослого стула, на котором, болтая ногами, только что-то вёл непостижимый и невозможный для подавляющего числа живущих на Земле разговор с шефом главной советской спецслужбы. Подхожу к оставленному школьному ранцу из искусственной светло-коричневой кожи с двумя замочками на лямках, который я таскаю за плечами и использую за неимением иных, удобных вариантов для «вещей, которые с собой» и извлекаю оттуда записную книжку и протягиваю её боссу Комитета, выдавая на ходу пояснение:

— В начале 21 века, в относительно узком кругу именно поклонников подобных музыкальных вещей расцвел талант одного из множества самодеятельных композиторов, имевших, благодаря возможностям интернета и новых времён, обращаться со своими произведениями напрямую к публике. Сейчас ему то ли год, то ли два и он во Владивостоке… «тогда» он, стал учёным, работал там же, в океанологическом институте Академии наук и параллельно отдавался своему увлечению — сочинял, в новом, наверное, музыкальном жанре — так называемых «техноопер».

Я тыкаю пальцем на нужной странице в текст и скороговоркой, словно боясь (или таки боясь?) потери внимания «большого человека», договариваю вводную часть:

— … Сочинял он зубодробительные в части поднимаемых вопросов по научно-фантастической и насчёт проблем развития общества тексты — про альтернативное будущее, про «тепловую смерть вселенной» в безумно далёких временах, невероятно удачно привлекая к своему творчеству солистов и солисток… как самодеятельных, так и из провинциальных театров, жаждущих популярности… с красивыми голосами, писал реально восхитительные ритмы в стиле поп-музыки. И эта смесь, на сленге будущих времён — «хорошо зашла» и зацепила многих… в общем, вот текст: