Цивилизатор в СССР 1983
Шрифт:
Просто заткнуть самую неприятную именно основной массе населения дыру в плановом хозяйстве. И слегка смягчить те то тут, то там возникающие «пустые полки».
«Половинчатое решение», но пока на большее «Малое» не решилось.
Сам Григорий Васильевич, даже заняв высший пост, пока не рискнул и на сантиметр сдвинуться от принятого коллегиального стиля руководства, держа в голове примерные даты возможных смертей соратников.
Своих людей он расставит чуть позже, а пока ему ещё нужна была пара лет для окончательного утверждения на новом посту.
Пожеланий
Во-1, не валить недостатки на прошлую власть. Пора уже было прервать эту порочную «хрущёвскую» традицию, когда новый генсек находил, за что обвинить персонально предыдущего. «Тогда», на третьем круге, Михаил Горбачёв довёл удобную традицию до того, что страну сломали.
Во-2, не наломать дров, сразу бросившись в большие (и необходимые) реформы.
С тем, что время уходит, соглашались все. Но в глазах тех, кто неведомой волей и устами шкета получил предупреждение из будущего, он видел старческий страх — лично увидеть ТО самое начало крушения страны. Пусть и с другим первым лицом…
Оттого и действовали так. Отказавшись от имевшего очень много последствий ввода войск в Афганистан, тихонько старались отползти и от ямы с «пустыми полками». Когда нечего купить в магазинах (или хотя бы добрав нужное на рынках), население будет звереть и лучше слушать всяких пройдох. Часто из числа своих же, партийных…
Фамилии и дела, озвученные «Свидетелем», вкупе со скопированным позже сотрудниками Комитета содержимым дневника Черняева, расставило всё на свои места.
Больше всех ломали свои же… с партбилетами и заслуженные… это и убивало веру в то, что все «второй раз» пройдёт гладко.
Чистку организовать было невозможно, не те времена, да и доказательства были не те, которые можно предъявить. «Не совершённое ещё» — подобное было за гранью.
Многое знать, «как тогда пошло вкривь и вкось» и мало имея возможности сделать. Люди оставались теми же самыми… да и проблемы в экономике и обществе никуда не делись. Что, они не знали их до откровений «Свидетеля», что ли? Знали, и ещё как.
Просто страну и партию считали намного более крепкими, чем вышло на деле…
Что касается небольшой информационной шумихи вокруг первого шага, то «рекламную компанию» (как смогли) они провели весной, с привлечением ТВ и газет, акцентировав внимание на «возможности села» и для «более полного удовлетворения общественных потребностей в товарах и услугах, повышения занятости граждан оплачиваемой общественно-полезной деятельностью, предоставления им возможности получения дополнительных доходов в соответствии с затратами своего труда».
Всё подавалось максимально так, чтобы у населения не возникло сразу никаких возможностей возникновения ненужных мыслей.
Закон разрешал заниматься индивидуальным трудом всем гражданам, достигшим совершеннолетия, но… исключительно в свободное от основной работы время. Исключением являлись студенты, пенсионеры, инвалиды и домохозяйки.
Для начала занятий ИТД граждане должны были зафиксироваться (с
получением свидетельства о роде выполняемой ИТД из списка в несколько десятков позиций) в финотделах местных исполкомов… с получением брошюрки об возможностях, обязанностях и минимальной отчётности…«Хохлы… вашу мать, лестницу нормально сделать не можете!» (Министр обороны СССР Устинов Д. Ф., на церемонии 9 мая в Киеве. В «ином будущем» и «в этом»…)
1981-й, после избрания на пост генсека, во многом вышел памятным для Григория Васильевича. Да и настроение по настоящему за весну, лето и шедшую осень никто не испортил. Даже открытие Музея Отечественной войн с монументом «Родина-Мать», прошедшее напополам со смехом и грехом, не вызывало сейчас, поздней осенью, неприятных воспоминаний, а лишь усмешку.
К слову говоря, сколько подобных памятников настроили в 60–70-е! В Волгограде, в Ленинграде на Пискарёвском, в Набережных Челнах, в Малоярославце в Калужской области… И вот сейчас ещё один… и вроде даже генсекам — что Брежневу, что Романову возражать было неудобно насчёт появления очередного — память о войне тяжела до сих пор, ещё полно перенёсших все её тяготы лично.
Если бы только не это проклятое «знание о будущем» ещё… которое в столице УССР преломлялось как-то по особенному остро.
9 мая, спустя всего два месяца после избрания, новый генсек встречал в Киеве, куда приехал не только он сам и остальное Политбюро, но и все руководители союзных республик.
Торжество намечалось грандиозное, с театральной постановкой, режиссёром постановщиком которой был какой-то народный артист УССР, получивший на самом высоком уровне в ЦК КПУ карт-бланш. Щербицкий и украинское ЦК не хотели ударить в грязь лицом перед новым и прошлым (оставшимся на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР) генсекам и остальными руководителями союзных республик.
Действие действительно вышло грандиозное, но некоторые моменты вызывали о присутствующих откровенный смех и желание отвернуть глаза в сторону, смешанное с раздражением.
Во первых, было ветрено и когда ещё на вокзале гости шли к автомобилям, ветер поднял расстеленную ковровую дорожку и бросил на них, задев обеих генсеков.
Последовавший завтрак не исправил подмеченное Романовым плохое настроение явно огорчённого ситуацией Брежнева, видимо переживавшего по старой, «днепропетровской» памяти за предстоящее празднество и за своих украинских товарищей.
Как точно знал новый генсек из откровений расстроенного старого, рассказы «Свидетеля» от третьем десятилетии 21 века вполне могли укоротить оставшееся время жизни Брежневу. То, во что превратилась УССР, воспринималось тем не менее остро, чем судьба всего Союза.
После официальной части открытия случился второй конфуз. Направившиеся для осмотра наружных скульптур композиции музея гости начали спускаться со специально сооружённой трибуны и сам Григорий Васильевич оступился и едва не упал, а шедший за ним Устинов натолкнулся на него и они оба едва избежали неприятного падения на четвереньки.