Control your emotions

– Значит, я всё-таки сделала тебе больно. Значит, задела за живое... Я была права.

– Но это не значит, что я не могу сделать тебе больно, – процедил Драко.

– Вот кого ты совсем не знаешь, так это меня. И тебе нечем задеть меня. И мой дух, и моя вера непоколебимы. Я знаю, Малфой, что тебе не сломать меня.

Это прозвучало слишком уверенно. Слишком чётко и правильно, чтобы быть правдой. Драко подался вперед и склонился над Гермионой. Медленно, он коснулся её губ. Она пыталась вырваться, брыкалась и мотала головой, но Драко так плотно примкнул к её губам своим ртом, так сильно надавил на плечи и прижал грудь своим торсом, что Гермиона почти не могла дышать. Это всё неправда, это всё не так. Ну, скажите кто-нибудь, что всё это ей просто приснилось! На руках уже чувствуются синяки, кожа на шее горит от его горячей ладони, губы пылают изнутри, прикушенные до крови... Это всё так, это правда. Её поцеловал враг.

Драко прервал этот поцелуй так же резко, как и начал. Оба тяжело дышали и были красные с ног до головы.

– А теперь скажи мне, Грейнджер, – довольно прорычал Малфой, – скажи, что я не унизил тебя.

Она молчала, лишь гневно глядя на него.

– И плевать на всё, – продолжал Драко. – Я знаю. Что бы ты там ни вообразила себе, я знаю, что этим я задел твоё самолюбие больше, чем ты моё.

– Сволочь, – процедила Гермиона.

Она отпихнула его в сторону и быстро сбежала вниз по лестнице. Грейнджер предпочла уйти, чтобы не показывать Драко весь ужас своего стыда. Но она не видела, как Малфой прислушивался к её шагам внизу, как судорожно дернулся и как опустился на пол, как он запустил руки в волосы и поджал под себя колени. И как он задрожал. Потому что неважно, что он поцеловал Гермиону. В голове Драко до сих пор стояли её слова о преданности и дружбе, о его гниющей душе. И, наверное, это были не слезы сейчас на его щеках, а прозрачный гной.

====== Глава 2 ======

Уже 3 дня прошло с той ночи, а она все никак не могла отделаться от этого гадкого чувства, как будто Малфой выдрал гордость у неё из горла. Она проводила в ванной каждый день не меньше часа. Бешено оттиралась мочалкой, но ощущение грязи не покидало. Чего нельзя было сказать о Малфое. Он все это время ходил по школе счастливее, чем раньше.

Сегодняшний день Гермиона планировала провести в библиотеке – воскресенье, все-таки. Уроки она давно сделала и сейчас просто за компанию сидела с друзьями в Большом зале. Погрузившись в свои мысли, она не услышала, что сказал её друг. Только когда Гарри чуть толкнул её плечом, она опомнилась.

– Со мной все в порядке, – буркнула Грейнджер.

– Может, хочешь присоединиться к нам сегодня?

– Мы хотели пойти к озеру, – сказал Рон.

– А вы там, как я понимаю, собираетесь проторчать весь день? – уточнила Гермиона.

– Ну… – Рон задумчиво почесал затылок. – Не весь день... Эм, Гермиона, понимаешь... Мне нужна твоя помощь по Зельеварению, – закончил Рон.

– Ты ещё не сдал работу? – удивилась она.

В ответ Рон только уныло кивнул.

– Рональд Уизли, у тебя есть совесть?! Ох, ладно, я помогу, но – запомни – это в последний раз. Я пойду подготовлю материал.

Гарри и Рон обрадовались и, вскочив со скамьи, помчались на улицу. А Гермиона, покачав головой, сгребла учебники и побрела в библиотеку. Погода сегодня была просто отличная, и Грейнджер всё же пожалела, что не согласилась пойти с друзьями. Но намного больше Гермиону заботило произошедшее накануне. Было совершенно бесцеремонно вообще говорить с Малфоем, это же вторжение в личное пространство. Не нужно было говорить ему все эти вещи, злить его, пусть и не осознанно. Грейнджер винила в случившемся себя, ведь это из-за её хамства он разозлился и поцеловал её. Ей было стыдно, противно. Но было что-то ещё, какое-то чувство глубоко внутри, которому Гермиона не могла найти даже названия.

Она поздоровалась с мадам Пинс и уверенно направилась в дальний правый угол библиотеки. Это её место, это знают все. И поэтому сюда никто не сует свой нос. Здесь тихо и спокойно. Из окна красивый вид. В этом уголке самые интересные книги. Словом, лучше места в Хогвартсе нет. Гермиона аккуратно положила на край стола книги и принялась выписывать из них нужные для зелья данные. Но мысли постоянно возвращали её к тем воспоминаниям. И почему-то самой устойчивой картинкой в мозгу были глаза Малфоя, безумные и злые. Гермиона отложила перо в сторону, отодвинула пергамент и закрыла лицо руками. Ладони вспотели. Она кусала губу и в который раз обдумывала свои слова, как за спиной раздался голос, надменный и гордый, как обычно:

– Если бы ты занималась голая, было бы гораздо интереснее.

Она бы наверняка вздрогнула, но чувство страха улетучилось. Грейнджер убрала руки от лица и повернула голову на голос: возле стола, оперевшись плечом на стеллаж, стоял Драко. Скрестил руки на груди, нагло улыбался, что по привычке начало выводить Гермиону из себя.

– Что тебе надо, Малфой?

– Увидел, как ты плачешь, и захотел узнать почему.

– Я не плачу, у тебя проблемы со зрением. Но если мне захочется поплакать, то я обязательно тебя позову, – хмыкнула она.

– Если ты сама ко мне подойдешь, то я, пожалуй, предпочту умереть, чем позволить тебе это.

– Если ты умрешь, я станцую на твоей могиле, Малфой.

– Было бы неплохо, – улыбнулся Драко, – но нет, спасибо. А то, боюсь, это меня оживит.

– Зачем ты пришел?

– Мне кажется, или наш разговор действительно без этой фразы уже не обходится?

Взгляд Гермионы нервно забегал по его лицу. Такое бледное, такое напряженное. Она не представляла, что у Драко может быть другое выражение, словно эта маска у него на все случаи жизни.

– Я занимаюсь, ты не мог бы уйти? – дрогнувшим голосом сказала Грейнджер.

Малфой посмотрел на лежащие на столе учебники.

– Ты сдала работу как раз передо мной, и это было две недели назад. Это ведь не для себя?

– Какая тебе разница? Просто оставь меня в покое.

– Нет, Грейнджер, я не могу оставить тебя в покое, – он уперся руками в парту и наклонился к Гермионе, – и ты знаешь почему.

– Понятия не имею...

– Слово “унижение” тебе о чём-нибудь говорит? – губы Малфоя скривились в ухмылке.

Гермиона подскочила, как ужаленная. Она оказалась рядом с Драко в сопровождении звука падающего стула и книг.

– Как ты смеешь, – прошипела она, – как смеешь приходить сюда и говорить об унижении? Ты хоть представляешь, как я себя чувствую?!

Нахальная улыбка сползла с лица Малфоя, и его взгляд стал вновь жестоким. Он подошёл к Гермионе, и ей пришлось отступить назад, упершись бедрами в письменный стол. Драко снова сдавил её плечи; казалось, он сейчас хорошенько встряхнёт её и швырнет об стену.

– Хочешь поговорить о чувствах? – фыркнул Малфой. – Так я скажу тебе. Я могу много чего тебе сказать...

– Прекрати, Драко, отпусти меня сейчас же, иначе я закричу.

– Я уже знаю, как заставить тебя замолчать.

– Н-нет... не смей... не смей напоминать мне об этом ужасе...

– Ужасе? Мне помнится, ты дрожала и стонала.

Гермиона хотела почувствовать отвращение к происходящему, но ощутила лишь страх и опять то новое, непонятное чувство, заставляющее сердце ускорять темп и смотреть Малфою в глаза.