Cosa Nostra история сицилийской мафии

Благодаря движению Fasciвнимание всей страны в течение нескольких месяцев 1893 года было сосредоточено на городке Корлеоне. Местное отделение Fasci, основателем и руководителем которого был Бернардино Верро, стало одной из первых организованных групп на острове. Еще год назад Верро был всего лишь мелким муниципальным чиновником с незаконченным образованием (его исключили из средней школы). В Италии насчитывались тысячи подобных безвестных функционеров, людей, вынужденных искать покровителя, чтобы получить административную должность, причем настолько низкооплачиваемую, что им едва удавалось прокормить семью. Разъяренный творившейся вокруг него несправедливостью, Верро взбунтовался.

Сделавшись лидером корлеонского отделения Fasci, Верро оказался пленником своих политических убеждений. Но к тому времени ему было уже все равно. Он выступал перед крестьянами с пламенными речами, на их собственном диалекте, приводил примеры из басен, которые они знали наизусть. С убежденностью и пылом утописта он выступал за сотрудничество, дисциплину и права женщин. Он убеждал всех в том, что будущее за социализмом и что капиталистическая система сильна только потому, что в людях стало меньше любви, но придет время, когда все человечество сольется в тесном любовном объятии. Верро разъезжал на муле по окрестностям, посещал близлежащие города. Везде, где он выступал, создавались отделения Fasci. И Верро, и другие лидеры движения были страстными проповедниками, только ратовали не за церковные, а за мирские блага. При встрече они, «словно настоящие братья», целовали друг друга в губы.

Именно Верро был тем человеком, ради интервью с которым Адольфо Росси приехал в Корлеоне. К тому времени, когда Росси совершал путешествие по сицилийской глубинке, Верро стоял во главе первой в истории Италии массовой забастовки крестьян. Он стал лидером, который держался на равных с политиками и чиновниками высших рангов, человеком, заслужившим симпатии почти всех слоев итальянского общества.

Благодаря встрече Росси и Верро появился один из немногих портретов лидера Fasci, написанных с натуры. В этом интервью чувствуется влияние тех предубеждений, которые Росси приобрел в Новом Свете, а также готовность журналиста потворствовать сентиментальному представлению итальянских читателей о Сицилии. Несмотря на эти недостатки, интервью позволяет понять, кем на самом деле был Верро и чем в действительности являлась организация Fasci.

Другие люди, знавшие Верро, описывали его как энергичного, грубого и несдержанного человека, абсолютно преданного своему делу. Что касается Росси, он рассматривал эту «провинциальную диковинку» взглядом столичного жителя: «Председатель Fasci– молодой человек двадцати семи или двадцати восьми лет. В чертах его лица определенно есть что-то арабское, прежде всего борода и, в особенности, большие, навыкате глаза».

Ответы Верро на вопросы Росси говорили о том, что крестьянский вожак исполнен надежды и энтузиазма. «В нашем отделении числится около шести тысяч человек, среди которых и мужчины, и женщины… Наши женщины так хорошо усвоили преимущества союза бедняков, что теперь учат своих детей социализму». Росси сумел оценить и политическую сообразительность Верро. Четкие, но умеренные требования, выдвинутые в Корлеоне, были подхвачены всеми прочими отделениями Fasciна Сицилии: новые контракты, в условия которых входило разделение сельскохозяйственной продукции между собственником и крестьянами, бравшими у него в аренду маленькие участки земли. Даже многие консерваторы сочли эти требования вполне обоснованными. Большинство землевладельцев Корлеоне приняли предложенные им условия. «Но самые богатые все еще не сдались, — пояснил Верро. — И не столько по экономическим причинам, сколько в порыве раздражения. Они не хотят, чтобы кому-то показалось, что они пошли на уступки»!

Верро с гордостью провел журналиста по большому подвальному помещению, которое служило штаб-квартирой его организации. У дальней стены над столом возвышался терракотовый бюст Маркса, слева и справа от него висели портреты героев-патриотов Мадзини и Гарибальди. Под столом размещалась коллекция старинного оружия, здесь были сабли, мушкеты и короткоствольные ружья.

В этом подвале Росси взял интервью у нескольких крестьян. Они рассказали ему о том, что члены Fasci, которые умеют читать и писать, знакомят своих неграмотных сотоварищей со свежими новостям, поступающими из остальных районов острова. Входившие в организацию бывшие солдаты создали целый оркестр и, надевая военную форму, исполняли патриотические песни и гимн рабочих, ставший гимном Fasci. Росси спрашивал у крестьян, что они понимают под социализмом. «Революцию!» — последовал ответ. «Иметь общую собственность и потреблять одинаковую пищу», — сказал другой. «Мне уже пятьдесят лет, — взял слово третий, — а я еще ни разу не ел мяса».

Росси до самого конца откладывал свой последний и наиболее провокационный вопрос, который более всего интересовал его читателей: каковы отношения между Fasciи преступным миром? Итальянцы помнили о той роли, которую во многих эпизодах недавней революционной истории острова сыграли шайки бандитов. Мало кто понимал, что такое мафия, но ее имя вселяло ужас. Сицилийские землевладельцы попытались объявить, что Fasciявляется последним прибежищем жестоких сицилийских пиратов и грабителей. «Как вы относитесь к людям с криминальным прошлым?» — поинтересовался Росси у Верро. Ответ был нарочито спокойным.

«У нас их лишь несколько человек, и они были наказаны за незначительные проступки, такие как воровство на чужих полях. Мы принимаем их в нашу организацию, ведь это способ перевоспитания. С тех пор как появилась Fasci, уровень преступности на острове снижается. Скорее всего, вскоре она и вовсе сойдет на нет, ведь теперь все советуются с нами и просят рассудить, если что. Настоящие преступники — это землевладельцы, ростовщики и бывшие покровители бандитов. Они насилуют молоденьких крестьянок и бьют работников. Если бы вы только знали, что этим хулиганам сходит с рук! Здесь все еще настоящее средневековье!»

Росси явно был тронут. Он получил именно то, ради чего и приехал в Корлеоне. Таким, как он, чужакам иногда казалось, что в сицилийской глубинке все осталось, как во времена Римской империи, когда на пшеничных полях трудились рабы. Вернувшись на материк, Росси рассказал своим читателям сказку о борьбе добра и зла, которая происходит в далекой стране, где остановилось время.

«На этом острове, в центре местности, которая является раем* на земле, есть и другие районы, скорее похожие на Африку. Там тысячи рабов трудятся на землях, принадлежащих горстке могущественных господ. Но на самом деле они живут даже хуже, чем древние рабы, которым, по крайней мере, гарантировали еду».

Верро он описал как благородного варвара, этакого современного Спартака.

Когда читаешь сообщения Росси, невольно приходит мысль, что его приверженность определенным стереотипам в отношении Сицилии вполне могла стоить ему карьеры. Ведь он совершенно не понимал, насколько сложно быть героем в Западной Сицилии.

Росси не знал, что полгода назад Верро проснулся на рассвете из-за того, что кто-то бросил пригоршню гальки в окно его дома на улице Сан-Николо. Он быстро оделся и вышел наружу, и его сразу же повели куда-то по узким улочкам; вскоре он оказался у дома человека, который, насколько он знал, был gabellotoодного из земельных участков, окружавших город. Верро провели в комнату, где вокруг стола собралась группа людей. На столе лежали три винтовки и лист с нарисованным черепом.

Председательствующий начал со слов, что собрание созвано, дабы принять Верро в тайное общество, члены которого называли себя Fratuzzi(«Братья»). Когда ему задали вопрос, «посвящаемый» инициируемый Верро стал объяснять, как общественное движение, которое он основал в Корлеоне, собирается защищать интересы угнетенных пролетарских масс. Удовлетворенный услышанным, председатель предупредил Верро об опасностях, грозивших любому, кто выдаст тайну общества.

Сначала Верро попросили повторить клятву верности Fratuzzi, а затем протянуть правую руку, и укололи ему булавкой большой палец. Кровь брызнула на изображение черепа, которое затем сожгли. При свете пламени Верро по очереди обменялся братским поцелуем с каждым мафиози. Потом ему объяснили, как незнакомые члены Fratuzziузнают друг друга. Для этого полагалось прикоснуться к своим резцам и пожаловаться на зубную боль. Теперь он стал членом Корлеонского клана мафии.

В отличие от Бернардино Верро, большинство лидеров Fasciне стремились вступить в мафию; то обстоятельство, что он оставил письменный отчет о своем вступлении, выделило его среди прочих новоиспеченных мафиози того времени. Тем не менее история Верро, хоть и нетипичная и ставшая известной лишь после его смерти, имеет большое значение. В течение долгого времени авторы левых взглядов относились к ней с непонятным скептицизмом, и не только потому, что в массе своей люди не верили в ритуалы посвящения и в саму мафию. За шестьдесят с лишним лет, минувших с расцвета движения Fasci, мафиози запугали и убили бесчисленное количество социалистов, коммунистов и лидеров профсоюзного движения. На самом деле количество жертв было столь велико, что порой создавалось впечатление, будто главной целью мафии был разгром организованного движения сельскохозяйственных рабочих. И потому не может не удивлять факт, что в пору зарождения в Италии «крестьянского социализма», нашелся герой-социалист, вступивший в связь с мафией.