Цой Forever. Документальная повесть
Шрифт:
Очевидец (он же участник ДТП) был один — водитель автобуса «Икарус-250» Янис Фибикс.
«<…> В тот день исполнилось двадцать лет моей свадьбы. С утра отвозил рабочих в аэропорт в Риге. На обратном пути хотел купить цветы, торт. Потом у меня появилось ощущение, будто что-то меня специально удерживало в городе, чтобы обратно ехал именно в это время…
<…> Я видел, как он шел на своей полосе и вдруг вывернул на середину. Я попытался отвернуть, но было поздно — у меня скорость под 70, у него — под 100. Мы столкнулись за 12 метров от мостика через речку. Его машина потом кувырком перелетела и ударилась о перила. В таких ситуациях кому-то везет, кому-то не везет. Мне повезло… Хорошо, что людей у меня не было, иначе автобус бы опрокинулся, а жертв было бы…
Цой скончался сразу. От удара он выпал из машины, правая нога застряла в искореженной дверце. На лбу у него была глубокая вмятина…
Цоя я ни разу раньше не видел и песен его не слышал, поэтому и не узнал его, когда столкнулись. Только потом стало понятно, кто это был.
Очень тяжело вспоминать тот день. Двадцать лет за рулем — никогда подобного не случалось. И котов, и ежей, и собак объезжал, а тут человек… Теперь стараюсь по той дороге ездить как можно реже. Каждый раз, когда проезжаю это место, все встает перед глазами…
Меня предупреждали — теперь на допросы затаскают, но ничего подобного. Приезжали эксперты из Ленинграда, но пришли к тем же выводам, что и наша милиция. Фанаты Цоя? Нет, не доставали…»
Следствие по этому ДТП вела Эрика Ашмане, работавшая в Тукумском РОВД.
«<…> С моей точки зрения, это обычное ДТП. Само происшествие случилось по вине Цоя. Впрочем, пьян он не был: после аварии у него брали кровь на анализ. Водителя «Икаруса» тоже, естественно, проверили.
В машине неповрежденными остались только задний бампер и кулек с рыбками, все остальное — страшно искорежено. Двигатель «Москвича» целиком был выброшен ударом в поле на двадцать метров. Такого я за все время работы не видела. Несомненно, что скорость Цой превысил сильно, и мое мнение, даже если бы не было автобуса, он все равно врезался бы в деревья на повороте. Хотя удар был бы, конечно, слабее.
«Икарусу» тоже досталось. От удара он слетел с дороги в речку. Была разбита вся правая сторона, погнулась ось. Запасное колесо под радиатором смягчило удар…
Когда ко мне поступило это дело, я и не подозревала, что оно станет таким громким. Нет, сверху, из Риги, начальство не давило и, в общем-то, ходом дознания не интересовалось. Но журналисты приезжали со всего Союза, через несколько дней поднялся большой ажиотаж…
Со стороны родственников никаких претензий не было. Забрали тело через несколько дней и увезли в Ленинград».
Уже в ноябре 1990 года на месте трагедии побывал журналист Олег Беликов с двумя поклонницами Виктора Цоя. Они первыми или одними из первых нашли, встретились и опросили всех, кто мог хоть чем-нибудь дополнить официальную историю, оттого статья Беликова приобретает особую ценность.
«<…> Прокурор Янис Салоне, человек с добрыми глазами, внимательно изучает мои бумаги. Они ему явно нравятся. Он берет большую толстую книгу, похожую на амбарную, и начинает листать. В этой книге записаны аварии. Запись занимает одну строчку: марка машины, госномер, ФИО владельца. Нужная запись находится, когда назад пролистано листов десять исписанной бумаги. Похоже, что аварии случаются тут почти каждый час.
Я смотрю, машина зарегистрирована на Марьяну. Дело вела следователь Эрика Казимировна Ашмане. Прокурор снимает телефонную трубку, крутит диск. «Эрика Казимировна? Сейчас к вам подойдет журналист из Москвы, ознакомьте его, пожалуйста, с делом номер 480». Я спрашиваю: «А разве вы сегодня работаете, ведь праздник — 7 ноября?» — «Ну, это у вас там, в Москве, праздник, а у нас никакого праздника нет. Мы ваши советские праздники не признаем».
Эрика Казимировна сначала встречает меня в штыки. Звонок из прокуратуры на нее, видимо, не подействовал.
«Я вообще не имею права показывать вам материалы из этого дела, оно еще не закрыто, и к тому же ваши коллеги уже понаписали в газетах то, чего не было, а мне потом попало за то, что я будто бы показывала им материалы. Нет, сюда никто не приезжал, вы — первый, один только звонил по телефону из «МК», я ему прочитала некоторые выдержки, а он потом все перепутал. Написали, что Цой не был пьяным по результатам «экспертизы активных клеток головного мозга», а у нас такой экспертизы вообще нет, у нас городок маленький, это, может, только в Риге такую экспертизу делают, и то я не знаю. Делали только анализ крови на алкоголь, его там не было, и все. Почему не повезли в Ригу? Так никто не знал, просто сказали, что молодой парень разбился. Вот я вам дам ознакомиться с материалами дела, а вы потом понапишете, а мне опять попадет!»
Чувствую, что сейчас мне скажут «До свидания», и с жаром начинаю объяснять, что именно поэтому я здесь, чтобы узнать все «из первых рук» и не допустить никаких «неточностей». И что в журналистике встречаются разные люди, как, в общем, и в других профессиях. «И у вас тоже, наверное, такие есть!» Последний аргумент действует, и дело № 480 ложится передо мной на столе. Листаю, листаю, листаю.
Эрика Казимировна: «Это? Это о возбуждении уголовного дела в отношении Цоя Виктора Робертовича. Как за что? Как виновника аварии. А вот постановление о прекращении дела за смертью обвиняемого. Ну да, если бы не погиб, то был бы суд, а вы как думаете, это для вас он певец, а для нас просто правонарушитель. Нет, ну не посадили бы, наверное, но оштрафовали бы точно. А что вы хотели, автопредприятию ущерб нанесен — «Икарус» только из ремонта шел, и опять месяца на два встал, а это деньги! Он же не ездил, пассажиров не возил, у предприятия убытков на несколько тысяч, наверное!»
Начинаю выписывать все самое интересное. Через несколько минут понимаю, что многостраничный том может отнять у меня пару дней жизни. Прошу разрешения переснять некоторые страницы. «Что вы, я вам и дело-то не должна была показывать». Потом сдается: «Ну ладно, только никому не говорите, а то дело еще не закрыто». Быстро вынимаю фотоаппарат и начинаю снимать одну страницу за другой.
«Водитель Москвича — 2141 темно-синего цвета (госномер Я6832МН) Цой Виктор Робертович на 35-м километре шоссе Слока-Талсы не справился с управлением и съехал на обочину шоссе, проехав по ней 250 метров. Затем его автомобиль ударился об оградный столбик моста через реку Тейтопе. От удара Москвич выкинуло на встречную полосу, по которой двигался автобус Икарус-250 (госномер 0518ВРН, водитель Янис Карлович Фибикс), автотранспортного предприятия № 29 г. Тукумс. Время столкновения — 11 часов 28 минут. Погода: +28. Видимость — ясная».
Эрика Казимировна объясняет мне, как найти квартирную хозяйку Бироте Луге, у которой снимал комнату Цой: «Вы на машине? Записывайте: поселок Плиеньцемс, дом Зелтини. А там нет нумерации домов, просто скажите таксисту «Дом Зелтини», он найдет. Или вам покажут местные, спросите, там все знают». Прощаясь, фотографирую хозяйку кабинета. «Да меня-то зачем, не надо!» — вдруг смущается она.
<…> Минут через двадцать мы уже въезжаем в поселок. Янис, высунувшись из окошка, спрашивает по-латышски у прохожего про «Зелтини».
Тот машет рукой по направлению движения машины, поясняя про отделку из желтого песчаника. Отсюда и название. Подъезжаем. На солнце дом действительно отливает золотом. У калитки почтовый ящик с надписью «Zeltini». Вхожу во двор. Дверь в дом закрыта. Обхожу дом вокруг. Еще одна дверь. Тоже закрыта. Заинтересовавшиеся мной соседи объясняют, что Бироте — на работе, на рыбоперерабатывающей фабрике. Сажусь, едем. На краю поселка длинное одноэтажное здание. Перед ним — ворота с распахнутыми дверями, в которые мы и заезжаем. Вхожу и иду искать начальника. Найдя, объясняю, что нужна его работница Бироте Луге, для чего мы фактически из Москвы и приперлись.
Он сочувственно кивает и проводит меня в цех прямо к рабочему месту Бироте. Она перебирает свежую рыбу. «Вот журналисты к тебе из Москвы приехали. Можешь идти домой», — говорит начальник. Та быстро и как-то стыдливо вытирает руки, снимает фартук, и мы выходим на улицу. В машину Бироте сесть категорически отказывается, уверяя, что дойдет и так. Мы ждем ее у калитки. В доме несколько комнат. Мы садимся в гостиной. Хозяйка плохо говорит по-русски, и нас здорово выручает таксист Янис, вызвавшийся быть переводчиком. он что, известным музыкантом был?»
«Виктора я узнала через его подругу Наталью. Она сюда уже десять лет каждое лето приезжает, еще со своим первым мужем. А последние три года с Виктором. Иногда они Витиного сына с собой брали, Сашу. Обычно на три месяца приезжали — с июня по сентябрь. Отдыхали как? Ну, в лес ходили за грибами, всем семейством. В бадминтон играли. На скейте катались. На рыбалку он еще частенько ездил, Сашку часто с собой брал. Нет, рыбы не много привозил, он не рыбак был. Говорил, для удовольствия ловит. И что в шумной Москве так хорошо не отдохнешь, каждый раз повторял. Море очень любил, вон оно — за домом, за соснами — уже берег. Часто с Натальей туда ходили, купались. Ел что? Да ничего особенного, что было. Да, помидоры очень любил!»
«Да я с ним особо и не общалась. Только когда он спрашивал, что где взять можно. Вино хорошее всегда в подарок привозил. А сам почти не пил, за весь вечер, может, только рюмочку-другую, и то, по настроению. В тот день, накануне, он вообще к вину не притрагивался. А за столом что-то засиделись, заговорились, и легли уже поздно. Утром, часов в пять, он собрался на рыбалку, хотел Сашку взять с собой, да тот умаялся, он и пожалел его будить. Один уехал… «Москвич» свой очень любил, очень он ему нравился, он же его только три месяца назад купил». Спрашиваю о том, какую музыку он слушал последнее время. «Даже не знаю. Я в ней не разбираюсь, крутилось у него что-то на магнитофоне в его комнате. Иногда сам на гитаре что-то наигрывал, напевал. Нет, фотографий его у меня нет. Вы? Мне подарите? Спасибо. А он что,
известным музыкантом был?»Прощаемся с Бироте и едем на место аварии. Это у хутора Таутопниеке, там всего один дом и есть», — говорит Янис. — Минут пятнадцать отсюда, если на машине». Едем. Наконец шоссе резко сворачивает влево. Сразу за поворотом — мост через реку Тайтопу. На мосту уже висят самодельные плакаты и постеры с изображением Цоя, всякие ленточки и «фенечки». В центре у ограждения стоит трехлитровая банка с цветами. Вокруг тоже цветы, прямо на асфальте.
…Я отправляюсь к одинокому дому. На мой голос выходит хозяйка. Это Антонина Ивановна Урбане. Она рассказывает: ехала следом за этим «Икарусом», тоже на автобусе. Меня водитель согласился подвезти до дома. Он все время впереди нас был. Он пустой ехал, только из ремонта. Только на несколько секунд за поворотом скрылся. Подъезжаем, а там уже все — «Икарус» передними колесами в речке стоит, и машина легковая, вся искореженная, посреди дороги. Водитель «Икаруса» еще даже не успел из-за руля вылезти — в шоке был. Ну, я послала своего внука Колю Звонникова, он на лето погостить приезжает, «скорую» и милицию вызвать. Первая «скорая» приехала, потом милиция. Врачи того парня из машины доставали, его там зажало. Это без двадцати двенадцать было».
С правой стороны моста видны выбитые «Икарусом» из оградительных ограждений куски бетона, висящие на арматуре. В речке — следы от колес автобуса. С другой стороны моста тоже есть выщербленный сбоку столбик, — тот, в который врезался «Москвич». Посередине дороги — здоровая кривая царапина длиной метра три — смявшись от страшного удара, ее прочертил кардан цоевской машины. Мы садимся в такси. «Теперь куда?» — спрашивает Янис. «Хорошо бы тот автобус найти. Это автопредприятие № 29, знаете где?» — говорю я.
«Я же там работаю, а автобус этот у нас в парке стоит, он, по-моему, еще на линию и не выходил!» Едем посреди коридора корабельных сосен. Затем слева начинают мелькать озера. На каком-то одном из них и закидывал Цой свои удочки. Во дворе автопарка мы подъезжаем к тому самому «Икарусу». Водителя нет, ушел на обед, и когда придет, не известно. Я фотографирую автобус и возвращаюсь в машину. «Хорошо бы саму машину Цоя найти!» — говорю я. «А чего ее искать, она у нашего начальника в боксе стоит, он ее оттуда и забирал!»
Едем к начальнику.
Конопиев Сергей Алексеевич, узнав о цели визита, расплылся в хитрой улыбке: «Надо же, ото всех прячу, никому не говорю, а вы как-то узнали. Вы первый, кто меня нашел. Я ее в свой бокс поставил, и то узнали! Ладно, пойдем — покажу. Машины никто не касался. Там я только удочки забрал, вот они у меня в кабинете стоят, и несколько рыбешек в багажнике было, я их выкинул, все равно испортятся. Сфотографировать машину? Это я не знаю, это надо у родных разрешения спрашивать!» — говорит он и звонит в Ленинград — Марьяне. Ее нет дома.
Родители Цоя, Валентина Васильевна и Роберт Максимович, явно удивлены звонком из Тукумса с просьбой о фотосъемке машины. «Машина оформлена на Марьяну, Виктор водил по доверенности, Марьяне и решать, а мы здесь решать не можем».
…Сергей Алексеевич открывает гараж, в котором стоит разбитый «Москвич» Виктора Цоя…
Как говорят автомеханики, «машина восстановлению не подлежит». Перед автомобиля похож на гармошку: крышка капота сложилась вдвое, так же вздыбилась и крыша. Передние кресла вдавились в заднее сиденье…
Сергей Алексеевич открывает багажник. Сзади машина совершенно целая, удар был лобовой. В багажнике валяется потертый рюкзак (видимо, для рыбы) и лежит несколько свернутых афиш с праздника «МК» в Лужниках. На них — анонс гала-концерта «Звуковой дорожки» и в центре крупно написано — группа «Кино». Машина темно-синего цвета (а не белого, как писали некоторые московские издания), и мотор у нее на месте. Мы выходим из бокса».
Тут уже есть некоторые разночтения.
Водитель Янис Фибикс, который один видел своими глазами, как двигалась машина Цоя, говорит, что он ехал по своей полосе, но перед его носом вдруг выскочил на встречную полосу, так что увернуться уже никто не мог.
В деле написано, что «Москвич» выкинуло на встречку из-за удара о бетонное ограждение моста.
Так что же произошло — машину Цоя выкинуло на встречку от удара об ограждение или же она выскочила на встречную полосу без удара, то есть от поворота руля?
Давайте познакомимся с копией официальной схемы ДТП и попытаемся в ней разобраться.
1 — Повреждение асфальта 10 х 15
2 — Повреждение асфальта 13 х 7
3 — Повреждение асфальта 3 x 5
4 — Маслянистая жидкость (далее неразборчиво — возможно 1 м в диаметре)
5 — Линейное повреждение асфальта
6 — След бокового заноса а/м
7 — След покрышек а/м
Мы видим помеченную цифрой 7 кривую линию, обозначающую след правого колеса машины Цоя по обочине дороги. Обочина земляная, достаточно твердая, переходит в травяную обочину и практически сливается с полем без какого-либо кювета, как мне показалось на фото- и видеосъемке.
Однако у мостика через речку обочина сужается и появляется откос. На мостике ширина обочины минимальна.
Сама же асфальтированная полоса движения имеет ширину всего 5,7 метра. Разъехаться автобусу с шириной 2,5 метра и «Москвичу» с шириной примерно 1,7 метра вполне возможно. Но это арифметика. Когда же машины несутся друг другу навстречу на большой скорости, кажется, что разъехаться невозможно или крайне опасно.
Я думаю, Виктор заехал правым колесом на обочину по невнимательности, а не потому, что заснул. Но, подъезжая к мосту, увидел сужение и, вероятно, тут же заметил показавшийся из-за поворота автобус.
Времени на размышление не было. Надо было обязательно проскакивать мостик, чтобы не встретиться с «Икарусом» на нем, в наиболее узкой части дороги. И он успевает его проскочить, оставаясь все еще правым колесом на обочине, а может быть, осторожно пытаясь вывернуть влево. Но после мостика его заносит вправо еще больше, а там откос к речке и прямо по ходу — большие деревья.
И тогда чисто инстинктивно Виктор резко перекладывает руль влево, чтобы занять место на своей полосе, но машина буквально выпрыгивает на встречную полосу.
Водитель «Икаруса» среагировать уже не успевает. «Москвич» врезается ему «в лоб», но для «Москвича» удар совсем не лобовой, а под углом, правым крылом. От этого удара водителя должно было бросить в кабине по инерции тоже вправо — и тут он вполне может получить переломы правых конечностей, а зеркало заднего вида должно пробить ему голову. Именно эти травмы были зафиксированы врачами.
Какое-то мгновенье оба автомобиля находятся в соприкосновении, в это время их сплющивает, причем «Москвич», конечно, разрушается гораздо сильнее, а по расстоянию это занимает примерно шесть метров. (Точка начального соприкосновения там, где поврежден асфальт и стоят цифры 1,2,3. А там, где начинаются широкая полоса маслянистой жидкости и глубокая царапина на асфальте, машины разлетаются в разные стороны.) «Москвич» вылетает назад на злополучный мостик, повреждает там ограду и останавливается, а водитель от удара вываливается из него. Автобус же ныряет передними колесами в речку.
Если бы «Москвич» вылетел на встречку, ударившись об ограду правым крылом, его неминуемо бы развернуло другим боком, и он ударился бы об автобус своей левой частью.
Фигурка, лежащая на шоссе, — это Виктор, но уже после того, как медики «скорой» вытащили его из машины. Гаишники зафиксировали именно это положение.
Такой представляется мне картина происшествия исходя из законов физики и собственного водительского опыта.
(Замечу в скобках, что опыт серьезного ДТП на переднеприводном автомобиле «Опель Корсо» был у меня в 2002 году. Тогда я узнал, как ведет себя переднеприводная легкая машина, если резко повернуть руль хотя бы на небольшой угол. Она прыгает в сторону, как бешеная.
Вам приходилось видеть на шоссе черные следы протекторов, образующими волнистые линии и заканчивающиеся, как правило, в кювете? Это следы борьбы водителей с взбесившимися машинами, которые почти невозможно вернуть на прямой путь. Или нужно уметь это делать, вовремя нажимая на газ, а не на тормоз.
Мы этого не знали, и наш «Опель», сделав по всей ширине хайвея три или четыре зигзага, влепился левой скулой в металлическое ограждение. При этом левое переднее колесо просто оторвалось, а левая часть капота была всмятку. Благодаря косому удару и тому, что все были пристегнуты, мы практически не пострадали, хотя машина была в хлам. В городе Бордо, куда мы ехали на этой арендованной машине, нам по страховке выдали другую, и мы поехали дальше. Но очень тихо.)
Конечно, я не настаиваю, что картина ДТП была именно такова, но мне она представляется наиболее вероятной.
Я не верю ни в одну из конспирологических версий, которые во множестве обсуждались на форуме поклонников Виктора.
Не вижу ни мотивов для самоубийства, ни мотивов и причин убийства. И даже не потому, что их действительно не было. Сам способ, избранный для этой цели, попросту никуда не годится. Результат ДТП предсказать невозможно. Водитель при счастливом стечении обстоятельств мог отделаться легким испугом, мог остаться инвалидом на всю жизнь, мог и погибнуть. Неопределенность в таких серьезных делах, как самоубийство или заказное убийство, недопустима, как ни цинично это звучит.