Crumbling Pedestal

Когда, неделей позже, он проходил мимо, то нашел причину, чтобы улыбнуться. За раскрытыми крыльями Горгульи четко вырисовывался силуэт арки.
– У тебя уже есть пароль?
– Спросил Хор. Ответом стала песня феникса. Причьяно появился из языков пламени и уселся на голову Горгульи, громко распевая свою песню.

Звуки его трели привлекли Ровену, а, чуть позже, Годрика и Хельгу. Когда они все собрались, Причьяно взвился в воздух, настроение песни изменились от призывного к просящему. Как и ожидал Хор, статуя отодвинулась, открывая проход и вид на спиралевидную лестницу за ним.

Показывая путь, он вошел и отступил на несколько шагов в сторону, давая место остальным. Подождав всех, он встал на лестницу, которая, двигаясь вверх, привела их в небольшое фойе. Хор повел своих друзей по короткому коридору и через дверь в его конце в появившийся новый кабинет.

– Не уверена, что все это было нужно, - сказала Хельга, - но признаюсь, оно меня заинтриговало.

– Меня тоже, - признался Годрик.

– Возможно, - предположила Ровена, - мы должны воспринять это, как тонкий намек со стороны нашего дорого замка.

– Ты считаешь, что он думает - а замки умеют думать?
– что для этих вещей нужна большая безопасность?
– спросил Годрик.

– Кто знает?
– Ровена пожала плечами.
– Если бы он мог говорить, уверена, он бы нам сказал.

– Все это, конечно, очень хорошо, - сказала Хельга, - но мы не можем постоянно ждать Причьяно, когда нам нужно будет сюда зайти. Должен быть какой-то способ установить другой пароль для Горгульи.

Годрик лукаво глянул на нее и предложил.
– Почему бы тебе не спуститься, и не прошептать его ей на ухо?

– Может быть, я так и сделаю, - заявила она, ставя руки на талию.
– И может быть, если это сработает, я просто забуду его вам сообщить.
– Она быстро развернулась и вылетела из двери, чтобы оказаться подальше, когда Годрик взорвется от хохота.

Хор уже не однажды замечал на себе задумчивые взгляды Ровены, но никогда не рассказывал своих предположениях. И, если уж совсем начистоту, он понятия не имел, как устанавливаются пароли, хотя и надеялся это выяснить, с их помощью.

Ансельму исполнилось одиннадцать в тот год, когда Хор отметил свое тридцатитрехлетие. Снова был приглашен в замок портретист, так же, как и для его братьев раньше. Ансельм был увековечен на холсте, и портрет занял свое место в кабинете Хора. Того же нельзя было сказать о детях Сидрина - их портреты не нашли своего пристанища в комнатах Хора под озером.

На следующий год начались изменения.

Хор снова очутился в том месте, которое посещал лишь однажды, если это вообще можно было назвать посещением. То было пространство без каких либо границ. Все, что он мог видеть в любом направлении, так это однообразную белизну. Затем он проснулся.

Эти странные отрывки снов - или воспоминаний - начали случаться все чаще и чаще. Они никогда не длились более нескольких минут. Но, по прошествии определенного времени, Хор начал замечать, что начали образовываться небелые полоски в ландшафте, которые затем стали серыми и черными.

Хор не был глупым человеком. Иногда, возможно, забывчивым, но далеко не глупым. Увидев лишь несколько таких снов, он прекрасно понял, что происходит - его время в прошлом заканчивается. И первое, что он сделал, это призвал своего старшего сына в свои комнаты.

– Присаживайся, пожалуйста. Это будет трудно объяснить, - Хор грустно посмотрел на сына, - Возможно, тебе не понравится то, что ты услышишь. Тем не менее, я должен это сказать.

Сидрин сделал глубокий вздох и кивнул.
– Это то, что ты отказывался объяснять раньше?

– Да. Как бы трудно ни было в это поверить, но я не из этого времени. Я родился на тысячелетие вперед.
– Как он и ожидал, лицо Сидрина выдало его удивление и недоверие.

– Ты можешь потом спросить об этом других. Я появился здесь, когда мне было пятнадцать, и когда я оказался в смертельной опасности либо быть убитым, либо стать таким же бессердечным и холодным чудовищем, как то, что захватило меня. Некоторое время спустя, как я попал сюда, я приобрел новое имя и брата, Салазара.

Хор сел напротив своего сына и продолжил.
– С тех пор я жил здесь. Я внес свой вклад в создание этой школы, наблюдая, как она меняется и растет, узнавая подробнее то немногое, что знал об этом времени, видя все своими глазами, участвуя часто такими способами, которых я и не ожидал. Это по настоянию Салазара я женился и завел детей. Но это не так важно.

– А что важно?

– Дело в том…что приближается время, когда я должен буду покинуть вас. Я всегда был уверен, что придет такой день, когда придется вернуться в свое время, и признаюсь, из-за того, что я пробыл здесь так долго, это до определенной степени пугает меня. Но знаки безошибочны, Сидрин, и я не могу ничего изменить, даже если бы хотел.

– Что ты требуешь от меня, отец?

Хор был немного удивлен, что его сын не стал возражать.

– Ты - взрослый. Но твои братья и кузены еще нет. Я бы попросил тебя приглядеть за ними, но думаю, что ты это сделаешь и без моей просьбы.

– Да, конечно, - подтвердил Сидрин.

– Для тебя может оказаться трудным то, что я прошу не рассказывать никому о том, что ты знаешь. Наподобие нашего семейного секрета.

Теперь Сидрин запротестовал.
– Но, отец…

– Пожалуйста. Я прошу тебя, как мужчина мужчину. Не спорь со мной в этом вопросе.
– Когда Сидрин снова опустился на стул, Хор сказал.
– Как я обеспечил тебя, так я обеспечу и их. Мне нужно будет поговорить со своими друзьями об этом, и они без сомнения помогут тебе. Сидрин, я не знаю, сколько времени мне осталось, но думаю, что немного. И, когда наступит этот момент, комнаты будут опечатаны.

– Хорошо, но не буду делать вид, что мне это нравится.

– Я и не ожидаю этого от тебя. Меня бы расстроило, если бы было по-другому. Ты помнишь, как приготавливать зелье?
– спросил он, меняя тему разговора. Когда Сидрин кивнул, он сказал.
– Я еще кое-что должен тебе сказать, только тебе. То, что ты должен будешь передать своим братья, кузенам и собственным детям. Может наступить такой день, когда станет очень опасным носить имя Слизерина. И если этот несчастливый момент наступит, я требую, чтобы вы взяли другое имя, которое ничем не будет связывать вас с нашим великим факультетом.
– Он остановился, давая сыну время осмыслить сказанное.
– И подожди меня немного, мне нужно кое-что взять.

Он развернулся и вышел из комнаты, направляясь в свое личное хранилище. Перед его дверями уже лежали готовые сундуки - по одному для каждого мальчика. Зайдя внутрь, он замер в изумлении от того, насколько возросло его состояние за то время, что он сюда не заглядывал. Должно быть, Салазар еще раз приходил сюда перед своим исчезновением и оставил ему еще один подарок. Та сумма, которую он планировал оставить мальчикам в наследство, была лишь малой толикой того, что сейчас там находилось.

Стряхнув удивление, он наклонился и начал наполнять сундуки, левитируя их обратно за дверь, предварительно плотно закрыв каждый. Несколько минут спустя, его хранилище было закрыто, а сундуки полетели за ним и его сыном, когда они пошли переговорить с Основателями.