Cудья и палач

– Все ко мне!

– Степаныч, тебя шеф звал, – сказал Эдик.

Шеф – это начальник отделения подполковник Хлебов. На год младше Степана, а поди ж ты, начальник. Мужик он не злобный, не в свои дела не лезет. Степан его уважал, но всерьез не воспринимал. Если бы он захотел, давно бы уже сам возглавлял отделение. Только ему это не надо. И без того забот выше крыши. Дополнительный напряг ему ни к чему.

– К Евгению Леонидовичу я еще загляну, – нахмурился Степан. – Но сначала вас всех по очереди вздрючу…

– За что? – непонимающе уставился на него Саня.

– Найду за что… Настроение у меня сегодня хорошее…

А ведь настроение и в самом деле неплохое. Сегодня он позвонит Алле, встретится с ней на своей или ее территории, и до самого утра они будут повторять пройденное.

Дать нагоняй своим операм нужно. Хотя бы для профилактики Чтобы, как говорится, служба медом не казалась.

Он собрал оперов в своем кабинете.

– Ну, Лозовой, начнем с тебя…

– Слушаю, Степан Степаныч…

– Ты мне скажи, Рома, чем отличается уголовное дело от женщины?

– Ну так это все знают. Если возбуждать женщину, имеешь ее ты. А если возбуждаешь уголовное дело, оно имеет тебя…

– Ну, так какого лешего приняли заявление от гражданки Лютиковой?

– Так велосипед у нее украли…

– Кто?

– Ищем…

– А если не найдем? У нас что, Рома, «висяков» мало?

– Ну не так чтобы уж очень много…

– Эх, Рома, Рома…

В это время зазвонил телефон.

– Майор Круча? – спросил чей-то хриплый голос.

– Ну.

– Дело у меня к тебе…

– А с кем я говорю?

– Некогда об этом. Да и сам узнаешь, если захочешь… Короче, счас на сто сорок седьмую сберкассу наезд будет. Ровно в десять, а может, и раньше…

– Наезд или налет?

– Пардон! Последнее вернее, в натуре… Короче, не теряй время…

– Сколько их будет? Но трубка уже «погасла».

– Ну что, друзья, по коням! – Степан поднялся со своего места. – Комов, поднимай группу. Броники, автоматы, все как положено. Место, где ставить засаду, я покажу. Кулик, готовь тачку на выезд…

– А что такое? – встрепенулся Лозовой.

– Сейчас кассу брать будут. Сто сорок седьмое отделение Сбербанка…

На живца будем работать…

***

Гнедого нарекли Валерием. Но он уже забыл, когда его звали по имени.

Все Гнедой да Гнедой.

Три ходки у него к «хозяину». И все за грабежи. Вот и сейчас он продолжает заниматься этим. Своя банда у него, четыре пацана. Их считают отморозками. Но ему все равно. Главное, его ремесло приносит ему хорошие деньги.

Супермаркеты, торговые салоны, сберкассы, обменные пункты, почтовые отделения – все у них под прицелом. И бомбят они не слабо. Пока ни одного прокола. Кучу бабок уже под себя загребли. Пора на дно уходить да в другом месте, например, в Питере подниматься. Менты их конкретно ищут. И есть за что. «Мокруха» за ними, чувака одного в компьтерном салоне вальнули.

Но и сами пацана одного потеряли. В этом сраном Битове.

Железнодорожные кассы собирались брать. За машиной охотились. Не на своей же подъезжать. Короче, крутились по улицам. Глядь, а тут мужик на «Волжанке» к супермаркету подкатывает. И так лихо из тачки выходит. И дверь открытой оставляет.

Круто себя ведет. Но разве крутые ездят на дряхлых «Волжанках»?

Короче, понтовался дядя не по теме. Хвост перед телкой своей распетушил.

«Ха, лох сам на развод идет!» – ощерился Слива. Крем остановил тачку, и Слива вывалился из нее, чтобы к «волжанке» прилипнуть. Очень даже хорошо было бы на ней к кассам подкатиться. Но тут «девятка» к «Волге» с левого борта причалила. Все бы ничего, да плохо она встала. Совсем впритык к тачке. Чтобы в «волжанку» забраться, надо было «девятку» убирать. Но, конечно, Слива этого делать не собирался. Он решил в тачку с правого борта влезть.

К «Волге» Слива шел в обход. До поры до времени Гнедой не мог наблюдать за ним. И он смотрел на серебристую «девятку». Видел, как чуть приоткрылась правая передняя дверца, коснулась дверцы «волжанки». Голова какого-то мужика показалась. Черт, блеванул прямо на землю.

«Во, козляра!» – брезгливо поморщился Гнедой и отвернулся.

Слива подошел к «Волге». Но с правого борта все дверцы были заблокированы. Ломать их он не стал и вернулся в машину.

«Может, что другое подыщем? – спросил он. – Боюсь, эта рухлядь на полпути сдохнет…»

Гнедой так не думал. Но мнение Сливы в расчет принял. И велел уезжать.

Но их «семерка» отказалась повиноваться, не сразу завелась. Крем уже собирался трогаться, когда от «Волги» отчалила «девятка».

– Глуши мотор! – сказал ему Гнедой. – Давай, Слива, на выход!

Слива почему-то уже не хотел идти к «Волге». Как будто предчувствие появилось. Но Гнедого ослушаться он не смел.

Он забрался в «волжанку», вырвал из гнезда замок зажигания, замкнул клеммы. Дальше он ничего уже сделать не мог. Машина взорвалась.

Только тогда понял Гнедой, что мужик из «девятки» неспроста блеванул.

Он еще и руку под днище «волжанки» просунул, «адскую машинку» на магнитных присосках прилепил.

Сегодня на очереди снова Битово. Надо взять кассу. У них все на мази.

Кассирша влет сдаст кассу, и они успеют слинять до подъезда ментов.

На этот раз они угнали «девятку», новенькую, быстроходную. Возможно, им придется отрываться от погони. А за Кольцевой автострадой, в укромном месте, их ждет родимая «семерка». Пересядут в нее, и только их видели.

Доберутся до тайной хаты в Москве, залягут на дно. А потом сделают столице ручкой. Оттянутся по полной программе где-нибудь на курорте, приведут в порядок нервишки и снова где-нибудь всплывут. Россия-матушка большая…

«Девятка» остановилась перед высотным домом с внешней его стороны. Из машины вышли трое. В масках. Один с автоматом, двое с пистолетом. Скорым шагом они поднялись по ступенькам и зашли в просторное помещение сберегательной кассы.

Людей было много. И все они послушно залегли на пол, когда Хмырь зарядил очередью в потолок. Гнедой злорадно усмехнулся, глядя, как падает в испуге огромный битюк в кожанке. Точняк, в штаны наложил от страха.