Cудья и палач
Шрифт:
– Эх ты, Юра, в бандиты подался, а кто такие «синие», не знаешь.
«Синие», они же «татуированные», они же блатные. Сечешь?
– А, ну теперь въехал… Так ты чо, мусор, типа работаешь на них?
– Ага, типа. Красавчиков вроде тебя отбираю…
– Что-то я не срублю…
– А я тебе объясню. Бутырка, Юра, большая, мужиков в ней много. А баб, Юра, нет… Зато есть такие, как ты, молодые, симпатичные…
– Э-э, ты чо, начальник, ухи поел, в натуре?
– Ухи ты, Юра, поешь. Я тебя сейчас на хату зачалю, где сплошь и рядом
Степан говорил это очень убедительно. А иначе чем объяснить, что Юра сильно занервничал.
– Зачем? – сглотнул он слюну.
– Я же говорю, молоденький ты, задница еще, чай, свежая…
– Не, ну это беспредел, в натуре…
– Не знаю, не знаю. Мне за тебя сто «гринов» отвалят. Деньги ведь хорошие, ты как думаешь?…
– Да ты чо, мусор голимый, за меня братки знаешь что тебе сделают! Они же тебя, падлу, уроют!…
– Эх, Юра, Юра, говорила же тебе мама, не ходи в бандиты, понятия у них не те…
– Тебе-то что до наших понятий?…
– А по понятиям, кто за пидера конченого мазу тянуть будет? Тебя, Юра, отпетушат, и твоим же браткам в падлу будет даже думать о тебе… Из-за какого-то «дырявого» на мента наезжать – это глупо, Юра, поверь мне…
Степан говорил мягким, даже задушевным голосом. И это действовало на Юру как красная тряпка на быка.
– Заткнись, начальник! – Его взгляд помутнел, налился кровью.
– Юра, ты уже без двух минут «петух», а так разговариваешь, нехорошо…
– Мусор, падла! – заорал Юра и слетел с табуретки.
Он бросился на Степана, но нарвался на его железобетонный кулак. Удар в солнечное сплетение, добавка в пах. Юра согнулся, сжался в комок и застонал от боли и отчаяния.
В комнату влетели конвоиры. Но Степан спровадил их.
– Юра, пол холодный. На табурет сядь, прошу, – любезно пригласил он бандита за стол. – А то задницу драгоценную застудишь…
Левый больше не свирепствовал. Сейчас он напоминал волка, которому вырвали клыки и когти. Сел на табуретку, поджал хвост, взгляд в пол.
– Юра, не надо думать, что ты самый крутой. Нужно знать, кому улыбаться, а на кого зубы скалить. Ты вот с Михася солнцевского пример бери. Очень крутой дядя. А поди ж ты, культурный человек, цивилизованный, на милиционеров с кулаками не бросается… Ничего, тебя старшие твои научат…
– Ну чего душу тянешь, начальник?
– Вообще-то я почти в два раза старше тебя, Юра. И обращаться ко мне ты должен на «вы».
Степан тепло так улыбнулся. Но в его взгляде сквозил ледяной холод.
Левый аж поежился.
– Ну чего вам надо, гражданин начальник9 – Ну вот, Юрок, теперь с тобой можно говорить. А то понтами раскидался… Кто заказал Виталия Болотова? – жестко спросил Степан.
И надавил на Левого взглядом.
– Заказал? А его что, заказали? – Юра сделал дебильную рожу.
Это ему, кстати, очень шло.
– Заказали. И ты проходишь как исполнитель. На пожизненное уйдешь…
– Чо?!
– Через
плечо! До конца дней своих на петушиных нарах гнить будешь!– Не, начальник, чо за дела? – Юре явно было не по себе.
– Я спрашиваю, кто заказал Болотова?
– Да никто… Этта, я в эту хату пришел. И на «коренных» сдуру наехал.
Те все стерпели. В драку не полезли. Но дали понять, что зря все это, не надо было ершиться. Да я и сам понял, что палку перегнул. И на Болотова наехал. А тот дядя не хилый, весь ливер мне фаршманул. Я в его сторону больше не дергался. Но обиду затаил. Думаю, выйду на волю, с пацанами скооперируюсь и наеду на этого «карася» по полной программе. Будет знать, как солнцевских обижать…
– Ты мне порожняки не гоняй. Ты мне дело говори…
– Ну, короче, обиду я на него затаил. А вчера ко мне блатные подкатывают. Чо, говорят, фраерок, зачморили тебя. И насмехаются. Я, типа, в непонятке. А они – мы на волю маляву зашлем. Типа, ославить меня хотели.
И давай называть имена. Короче, всех, кто надо мной стоит, назвали. Ну я в трансе, конечно. А они: ты, типа, не менжуйся. Типа, есть возможность косяк скинуть. Надо Болотова, типа, наказать, чтобы больше, типа, не по теме, типа, не выстебывался…
Типа, типа, типа… Затипало пацана, называется.
– Полотенцем его, говорят, удавишь, и все дела. Ну черт меня и дернул…
Похоже, Юра говорил правду. Пацан он понтовитый, но без царя в голове.
Блатные кашу заварили, а его, дятла, под статью подвели. Как ни крути, а во всем виновен Юра. Он ведь душил, блатные лишь держали…
– Эх, Юра, Юра, даже не знаешь, в какую историю ты влип…
Степан велел увести Левого. А сам направился к Маркову. Тот как раз «беседовал» с одним из соучастников преступления. Только, похоже, этот долговязый тип с волчьим взглядом был организатором.
– Да ты чо, начальник, все так и было. Этот Левый, козел, на Болотова зуб имел. Ну, нас в это дело и впряг, счеты с ним свести хотел…
Так и знал Степан, что этот уркан будет петь такую песню.
– А вот твой кент базлает, что тебе маляву с воли подогнали, – вмешался Круча. Он врал. Только зря.
– Да гонит он, начальник… Какая малява?
– А вот это ты мне и скажешь…
– Да век воли не видать, начальник! Не было никакой малявы…
– Была…
– Да ты, начальник, что-то путаешь… Левый воду взбаламутил, зуб даю…
– Зуб?!
Степан злорадно улыбнулся, закатал рукава, примерился кулаком в зубы блатному. Казалось, вот-вот ударит. И зуб долой.
Блатной испугался, зажмурил глаза. Но Степан бить его не стал. А рука так и чесалась…
Вместе с Марковым они терзали «коренных» до самого утра. И так крутили их и этак. Психологическое давление по всем правилам ментовской науки, кнут и пряник… Но ничего не помогало. Блатные держались стойко. И четко придерживались своей версии. «Не виноватые мы, это все он, Левый…»