Цугцванг. Два королевства

– А вы можете? То есть… вам это разрешено?

– Могу, – усмехнулась она. – Почему нет? Я ведь уже видела товар лицом. Да и мне хотелось бы использовать ваш тхиенский язык по назначению…

В отличие от авансов Оливье ее пошлые намеки не оставили его равнодушным. Если бы в Тхиене женщина подошла к нему с подобными словами, он бы уже насадил ее на свой член. Пошлые мысли тут же заплескались в голове, стекая горячей волной в пах. И Хаук ощутил некоторую неловкость, когда она это заметила.

Оливье разогнал чувственный сумрак между ними, громко откашлявшись:

– Арнбранду необходимо вернуться в его комнату! – заявил он. – Приношу свои извинения.

– Так сразу? – Наннет поняла, что Оливье попросту хочет украсть Хаука с ее глаз долой, как можно быстрее. – Ну что же… Не могу перечить вам, месье Оливье. – И вызывающе взглянула на него: – До встречи, Арнбранд. Надеюсь, она будет скорой.

Хаук не мог оторвать взгляд от ее сильных бедер, соблазнительно покачивающихся на ходу. Семя уже начинало ударять в голову в обстановке постоянного напряжения, так что дрочка уже не помогала. Наннет была его врагом, взяла его в плен, но Хаук все равно был не прочь ее трахнуть. Настолько не прочь, что едва дым из ушей не шел.

Оливье дернул его за руку и зашипел:

– Это не понравится Шарлю.

– Почему же? У нее явно не родится от меня омега, – усмехнулся Хаук, все еще думая о Наннет в не слишком приличном ключе. Ее рот тоже для много чего мог бы сгодиться, как и груди, которые хотелось крепко стиснуть руками. – Так что притязания герцога в безопасности. Да и не все ли равно?

– И вас не смущает, что именно она пленила вас? По ее милости вы здесь! Думаете, ее прозвали Иосмерийской Ведьмой просто так?

– Нет, не думаю.

– Тогда зачем она вам?

Хаук понял, что Оливье искренне обижен его интересом и их недавним разговором в башне.

– Это всего лишь маленький флирт. Не думаю, что она сможет испортить планы герцога Юдо. Не ревнуйте.

Оливье хотел еще многое сказать ему, но их прервали альфы у входа, которые группой ввалились на площадку. Среди них был Жуль, и он мгновенно узнал обоих, просияв.

– Оливье! Хаук… – Жуль уже не казался поникшим цветком, каким он был на вечере, рядом с отцом. Его волосы растрепались, щеки горели, а сюртук расстегнут, открывая взгляду непритязательную на вид рубаху. – Мы были на охоте с виконтом Дьофи! Жерар выстрелил оленю из арбалета прямо в глаз. Мы привезли его в замок и даже помогали свежевать. А как вы провели день?

За Жулем подтянулась вся компания. Хаук узнал Альбера – младшего брата Антуана, Тибо, кажется, сына виконта Дьофи, и еще нескольких альф, осаждавших его после поединка с бывшим фаворитом короля. Они все были разгорячены недавно пролитой кровью. В таком состоянии альфам обыкновенно хотелось трахаться и драться, Хаук как никто знал это. Не зря же к каждому военному отряду приставляли шлюх, стоило и ему соблюсти традиции, когда он вел своих альф в горы – это избавило бы их от многих проблем.

Но свободно выплеснуть свою энергию они могли лишь в кулак или на тренировочном полигоне. Поэтому атмосфера, которая окутывала их, буквально фонила агрессией.

– Уносите ноги, Арнбранд? Я смотрю, на площадке отряд Бижон, не она ли испугала вас? – вызывающе спросил Альбер, пытаясь уязвить. – Говорят, это Наннет взяла вас за яйца в горах Каскаузе.

– Не могу отрицать, что она трогала мои яйца, если вы понимаете, о чем я… А как поживает ваша баронесса?

Казалось, еще секунда и Альбер бросится на него, послышался скрип зубов, с невероятным усилием сжимаемых друг с другом. Хаук ждал лишь крошечного сигнала, который позволил бы ему отделать этого стервеца.

– О, боги! – залился краской Жуль, и тут же выпалил неприличный вопрос: – Ваши яй… причиндалы, правда, трогала Наннет Бижон?

– Жуль! – одернул его Оливье и выдворил Хаука себе за спину, а затем пихнул в плечо Альбера: – Поумерьте пыл! Вы злы из-за падения Антуана, но ведь не Арнбранд вызвал его на поединок!

– Ему вообще здесь не место, – яро возразил Альбер, заступаясь за брата. – Антуан не заслужил такого унижения. Никто ведь не плюет вслед тхиенцу, после того как Юдо разбил его.

– Вам кажется, что Антуану плюют? Или мне?

– После прошлогоднего дебюта у него было четырнадцать предложений брака, но его выбрал король. Антуан стал один из искуснейших его фаворитов и мог претендовать на долгий срок в королевской постели. Теперь моего брата не хочет никто, словно этот, – он указал на Хаука. – Заклеймил его.

– Это проблемы Антуана, не ваши. Его поведение спровоцировало скандал, он сам вынес все за пределы полигона. А этого не стоит делать, верно, Жуль?

Жуль виновато кивнул.

– Вам не понять, Оливье… – бросил Альбер, но все-таки сбавил обороты.

– Чего именно?

– Как может чувствовать себя отверженный.

– Вы хотите обвинить короля? – опасно спросил Оливье.

И Альбер испугался.

– Нет! О, нет… Король поступил как должно. Как было правильно. Я виню во всем тхиенца, с тех пор как он объявился при дворе, все не так… Я бы вызвал его на дуэль, не будь он пленником! Руки марать не охота.

Хаук слушал их разговор вполуха, отвернувшись в другую сторону. Разглядывал отряд Бижон и думал об общей ситуации. Его положение стало настолько запутанным и непрочным, что уже даже не было сил собачиться с глупцами вроде Альбера.

Замужество с герцогом казалось опасной шуткой. Еще недавно он был вторым сыном тхиенского короля, не представлявшим собой интерес для политики. Дома его полукровное родство с иосмерийцами скорее играло против него, здесь же на тхиенскую половину радо закрывали глаза. Одно имя принца Валентина сияло у него над головой подобно золотому нимбу.

Если бы ему позволили жениться на ком-то вроде Наннет Бижон, на женщине – его дети все как один были бы бетами. И дело с концом. Хотя Наннет стала бы не лучшей кандидатурой в жены. Его тянуло к ней в плотском смысле, но вряд ли бы он выдержал ее в течение многих и многих лет. Брак не должен походить на поле боя, говаривал Хэлтор, когда речь заходила о союзе короля Вальгарда и принца Валентина. Хотя тут Хаук бы не согласился: между этими двумя шла война, а не одиночная схватка.

В раннем детстве Хауку снился один и тот же сон. Как он тонет в воде, волны скачут, нахлестывают, погребают его под собой. Влага затекает в ноздри, рот и уши. На вкус она соленая, как слезы или море. Он выныривал из последних сил, гребя руками и ногами, и видел роскошный будуар, увешанный шелками, где на коленях стоит принц Валентин в окружении шести стражников. Король Вальгард с искривленным лицом нависает над ним, занося руку.

Его глаза… Отец любил этого омегу… Он так его хотел, что был попросту не в силах сразу убить. Затем король замечал Хаука и звал к себе, приказывая высечь принца Валентина.