Цугцванг
Шрифт:
Из внутреннего кармана своего пиджака, Властелин мира достает неожиданную вещь, как, предположим, бизнесмен достал бы из своего портфеля ананас. Его же там тоже вряд ли кто-то предполагает найти, а женская газетенка у сердца миллиардера?! Да это прямо каламбур! Только вот мне не до смеха…
Журнал распрямляют, им даже недолго наслаждаются, прежде чем швырнуть к моим ногам обложкой вверх. Я боюсь на нее смотреть, словно это не кусок глянцевой бумаги, а мерзкая гадюка, но на деле все оказывается куда хуже.
«ПОМОЛВКА ВЕКА!» — гласит название статьи, а рядом фото на весь лист.
Его фото. С девушкой в шикарном, черном платье. Где они целуются. «ОБЪЕДИНЕНИЕ ДВУХ САМЫХ БОГАТЫХ СЕМЕЙ РОССИ!». И еще два фото по бокам в круглых рамках:
«Какая красивая…»
Я даже не замечаю, что беру журнал в руки, а сейчас он лежит у меня на коленях. Как зачарованная разглядываю такую красивую, шикарную девушку — его будущую жену. И я не чувствую себя…Перед глазами все плывет, а руки так трясутся, что я не могу больше удерживать свое оружие, которое так и не убрала, не смотря на все заверения, и оно со звоном валится на пол.
«Гадюка была бы куда как лучше…этого…»
— Ее зовут Ксения Малиновская. Летом у них состоится свадьба. Об этом ты тоже знаешь?
Поднимаю на него затравленный взгляд, роняя слезы на грудь. Властелин привычно улыбается и неприкрыто наслаждается своей победой, аж причмокивает.
— Ну и? Что мы имеем, Амелия? — пожимает плечами, — Макс все еще испытывает чувства к Лилиане, которые он всегда будет к ней испытывать. Они улыбаются друг другу, ходят в рестораны, на выставки, миленько шепчутся, а потом он приходит сюда и трахает тебя. Зарядившись от нее…
— Замолчите…
— А ты сидишь в этой клетке, как дура, ждешь его. Веришь в какие-то отношения. Не смеши меня, какие отношения?! Ты до сих пор присутствуешь в его жизни, лишь потому что он не может получить ту, кого действительно хочет. Еще есть Ксения. Ты знала, что они знакомы с детства? Она его очень любит, они долго встречались, так что он ее тоже. И именно любит. То есть уважает, то есть ценит, то есть видит в роли своей жены.
— Уходите… — хриплю, не поднимая глаз, но этот мудак, кажется, только разгоняется.
— …Сомневаешься? Очень зря. Сейчас у него проходит…ммм…скажем так, кастинг на вакантную роль его игрушки в постели, и как удобно, что он встречается с сестрой женщины, которую маниакально хочет? По факту ты любовница, а скоро станешь ей официально. Он не отменит свадьбу. Ксения не просто его будущая жена, но и возможность выйти из под моего контроля, дорогая. Ее отец второй по состоянию человек, и он ему поможет. А твой? Он в могиле, и от тебя нет прока…
— УХОДИТЕ!
Снесло. Я вскакиваю и ору в голос, указывая на дверь.
— Валите отсюда! Я не желаю все это слышать и видеть вас! Валите вон!
Александровский получает то, чего так сильно хотел — моей боли. А мне больно так, что вздохнуть не могу…ведь он прав. Я всего лишь любовница… Властелин делает ко мне шаг, пока я плачу. Клянусь, это тянет на крутую сцену из мыльной оперы, не меньше. Так много драмы…
Еще шаг. Он почти рядом, и меня обдает свежим запахом его парфюма. Еще шаг. Я чувствую, как мое предплечье аккуратно сжимают пальцы. Всхлипываю больше. Громче. Но не сопротивляюсь. Я не знаю почему просто стою, а через миг и вовсе оказываюсь в его объятиях.
«Они так не похожи на его…» — а вроде и должны бы. Но если с Максом мне тепло, сейчас я ничего не чувствую, кроме холода.
Даже поглаживания по спине, и они другие…а его шепот, точно змея-искусителя, посылают только мерзкие мурашки…
— Знаешь что будет дальше? Однажды ты надоешь ему. Влюбленность пройдет быстро, так как ты действительно не похожа на свою сестру, а он хочет ее. Вы слишком разные, Амелия, и если их ссоры были поверхностными, ваши станут фундаментальными. Ты захочешь быть кем-то, что-то значить в этом мире, но он не даст тебе свободы, которую сам так желает. Макс не привык отдавать свои игрушки. Он слишком ревнив, поэтому не даст тебе чего-то достигнуть. Он будет контролировать
каждый твой шаг, пока ему не надоест. А это случится, будь уверена, секс остынет, и что у вас останется? Ничего. Только гора бесконечных сожалений…— Зачем вы говорите это?…
— Потому что знаю, что однажды он уйдет в дом к своей жене, где буду его дети, и просто не вернется обратно. Он вычеркнет тебя из своей жизни также легко, как делал это со всеми предыдущими. Такова роль любовницы, Амелия, все они рано или поздно исчезают, потому что рано или поздно все приедается. В конце концов он устанет от тебя и бесконечных ссор, ведь по-другому ты просто не сможешь существовать. Я знаю и это, ведь твоя мать никогда не стала бы мириться с ролью, в которую ты так стараешься влезть, но никогда не поместишься. Не все женщины способны быть любовницами, и ты из тех, кто рожден не для этого…Зачем томиться здесь и пытаться стать тем, кем стать никогда не сможешь? Ведь в конце концов, когда он перешагнет тебя и выбросит на помойку, как сломанную игрушку, все, что у тебя останется — это ненависть к себе. Такого будущего ты хочешь? Ни карьеры, ни детей, ни дома, даже самоуважения не будет…
Его рука опускается ниже лопаток, на поясницу, но я чувствую, что и там она надолго не задержится. Я знаю, чего он хочет добиться…
«Ты совсем сумасшедшая?! Амелия, очнись, что ты творишь?! Ты помнишь, кто перед тобой?! Кому ты позволяешь себя трогать?!»
Меня как в горячий котел окунают, и в следующий миг я вырываюсь, отпихиваю его от себя, тяжело дышу.
— Никогда не смей меня трогать, — рычу, глядя точно в глаза, делаю еще шаг назад и добавляю, — Вали. Я больше ничего не хочу слышать.
Не знаю, какой будет реакция, да мне и плевать, если честно. Лучше получить по роже, чем дать ему то, зачем он здесь на самом деле. Ни. За. Что. Но ничего такого не происходит, ведь Александровский наконец внимает мне и направляется на выход. Правда вот человек этот привык жить по принципу "последнее слово за мной", так что у двери останавливается, чтобы их же ввернуть.
— Он любит Ксению. Не такой любовью, как Лилиану, конечно, но так даже лучше. Эти чувства гораздо глубже и гораздо важнее любой страсти, какой бы огненной она не была. Страсть и семья — плохая комбинация, Амелия. Когда ты поймешь, что я прав — знаешь, где меня найти. Я буду ждать.
«Вот тебе и чудо, твою мать…» — входная дверь хлопает, и только тогда я чувствую себя в безопасности. Или типа того.
Мне просто необходимо в душ — отмыться. Там пазл в голове и начинает складываться, пока я смотрю в шов между белой, настенной плиткой.
«Он врал мне. Тогда на аукционе его папаша обо всем догадался, Марина именно этого и добивалась. Плевать ей на Лилиану — хотя может и нет, но мне точно, — ее главная цель всегда была защита их плана. Она просто хотела отвести взгляд Властелина мира, который сто процентов в силу своего желания контролировать каждый их вдох, следил и копал под Макса. С этим разобрались. А дальше все было еще проще. Навешать мне лапши на уши — так легко, особенно зная мои к себе чувства. Он кинул мне пыли в глаза, а я и рада. Слепая дура! Он врал! Притворялся хорошим. Все это время он притворялся…Нагородил кучу обещаний, кучу бреда, помноженного на маразм — и я уже на все согласна. На самом деле, он просто сменил тактику. Я же тоже ее сменила. Силой не прокатывает, попробуем с другой стороны? Та-да! И все лишь бы его папаша не узнал об их истинной цели. Я же в курсе. Кто знает, что дальше выкину? Конечно, контролировать меня можно только ложью, он же уже провернул один раз этот фокус…» — всхлипываю, жмурясь, — «Боже, какая же я…дура. Слепая. По факту Александровский прав: он приходит, трахает меня и сваливает в закат, а я даже вопросов не задаю особо. Я ЖЕ ТАКАЯ ПОНИМАЮЩАЯ, ТВОЮ МАТЬ…»