Цугцванг
Шрифт:
— Потому что они были страстными и очень громкими.
Меня внутренне передёргивает, но внешне я остаюсь холодна, как лед, по крайней мере судя по отсутствию реакции двух сестер. Это хорошо. Не хочу давать этой гиене какие-то поводы для раздумий — мне это ни к чему. Мой позор останется между мной и…
«И еще непонятно сколькими людьми…»
Становится все сложнее бить себя по рукам, но я делаю это, на секунду прикрыв глаза.
— Он ее любил? — голос дрожит, и это очевидно.
Провал. Оксана смотрит на меня долго, пронизывающе, но то ли не может поймать
«Да.»
— Да.
Еле сдерживаюсь, чтобы не выдать себя, держусь, а Оксана делает глоток и улыбается.
— Вообще даже я такого не ожидала. Он стал ручным с ней, видел только ее, ни на кого не смотрел больше. Макс разогнал всех своих "подружек на одну ночь", хотя раньше заявлял, что ни с кем не будет встречаться…
Сердце начинает биться быстрее. Я уже слышала эту историю раньше и как раз, когда просила у сестры совета сблизиться с ним…
«То есть…Мы не знали, но говорили об одном и том же человеке?! Господи, это просто отвратительно…» — «И она…я помню, как странно скакнул ее голос…неужели?…»
— Она его любила? — спрашиваю раньше, чем успеваю взвесить все риски для своего бедного сердца, на что в ответ Оксана небрежно пожимает плечами.
— Поначалу нет. Он был лишь билетом в красивую жизнь, но все быстро изменилось.
— В какую сторону?
— В самую, что ни на есть "ту".
— То есть это да?
— Да. Если бы ты застала их вместе, то поняла бы все сама.
«А я и застала…»
— …Думаю, что между ними до сих пор все воспламеняется…Такие чувства не проходят никогда. Даже когда появился его отец, она не хотела…не могла закончить отношения с Максом. Она была, как на перепутье, и, хоть разумно было бы сразу уйти к Петру, она просто не могла. Думаю, что Лиля до сих пор его любит, хоть и пытается скрыть и задавить эти чувства где-то глубоко внутри себя.
— Вы дружили?
— Когда-то да.
— А сейчас?
— Хочешь знать, узнает ли Лиля, что ты была у меня?
— Допустим.
— Нет, не узнает. Моим клиентам гарантирована анонимность, иначе ко мне никто не будет обращаться.
— Звучит немного крипово.
— Лишний заработок на стороне и соединенные сердца — это крипово?
— Ты типа мамочки? — усмехаюсь, складывая руки на груди, — Приводишь шлюх к заказчикам, а они взамен пускают тебя на Олимп?
— Грубо, но да, — спокойно отбивает, пожимая плечами, — Так и есть.
«Господи, фу…какая грязь…»
— Он ее сильно ненавидит? — задаю глупый вопрос, но получаю положительный ответ. Полный, положительный ответ.
— Он ненавидит ее также сильно, как любил. То есть безумно.
— Чем это чревато?
Оксана замирает, а я придвигаюсь ближе, серьезно смотрю на нее, потом тихо задаю свой последний, самый, возможно, важный вопрос.
— Кто на самом деле такой Максимилиан Александровский и на что он способен?
— Ты здесь не для того, чтобы узнать его слабые стороны и соблазнить?
—
Мои мотивы останутся при мне.— Если это попытка защитить твою сестру…
— Твою мать, просто ответь! — не выдерживаю, повышая голос, от чего Оксана резко отстраняется.
Не сдержалась. Меня так достали ее попытки тянуть резину, что я просто не смогла подавить эти эмоции, хотя и получила ответ, который так хотела.
— Он — сраный, ночной кошмар.
— Ты его знаешь лично?
— Да. Лиля нас знакомила в свое время, мы с ней общались достаточно тесно.
— И? Это все, что ты можешь сказать?
— А что еще добавить? Он. Сраный. Ночной. Кошмар. Перейдешь ему дорогу — тебе крышка.
— Поподробней можно?
— Он способен на что угодно. Макс умный, хитрый, умеет находить контакт, если это нужно, а также не боится играть грязно. Для него нет понятия совести, особенно если он чего-то хочет. Прет вперед, как танк, а все попутные жертвы — включенные в смету потери.
— Если он такой монстр, почему моя сестра еще «дышит»?
— Потому что ее защищает его отец, но я бы на ее месте почаще оборачивалась назад. Макс так просто не простит ей всего, что она ему сделала. Он отомстит, а мстить он умеет. Нет никого лучше на этом поприще, чем он.
— Он способен абсолютно на все?
— Он хладнокровен в этом вопросе, так что да. Конечно…
Недвусмысленно замолкает, выдерживает паузу, которая меня прямо бесит. Я скриплю зубами, но даю ей то, чего она так ждет: подчинения. Оксане действительно нравится смаковать свою власть…
— Что "конечно"?
— Конечно твоей сестре все равно не грозит "перестать дышать".
— Почему?
— Я же уже сказала: такие чувства, как у них, не проходят. Да, он отомстит ей, жестоко накажет, но никогда не причинит ей настоящего вреда. Кому угодно, но не ей.
Тут она права. Лиле он и не причинил "настоящего" вреда, а отыгрался на мне. Ей это, конечно, не понравится, ранит, но чтобы она после этого не оправилась? Нет. А вот я…Больше всех во всей этой истории пострадала именно я, и мне неизвестно, смогу ли когда-нибудь по-настоящему забыть историю, как меня методично и жестоко уничтожали на протяжении года…Уже не имеет значения, что я ничего не сделала. Как и думала, это никогда и не имело значения. Я — жертвенный материал, пешка, которую можно легко пустить в утиль, ради победы над королевой. Думаю, что когда я решила закончить все, что нас связывало, круто спутала ему карты. МАКСУ ничего не оставалось, кроме как пойти ва-банк. Он никогда не был в меня влюблен, я ему даже, скорее всего, не нравилась. Все, что было — хорошо отрепетированный спектакль, развод и часть плана по отмщению.
«Как можно забыть это? Как можно перестать представлять, что ему приходилось переступать через себя каждый раз, когда он ложился со мной в постель? Говорил со мной? Спорю на что угодно — это было дико сложно, я же не модель, я не в его вкусе, и я совершенно точно не моя сестра…которую он на самом деле любит…»
Вот и все. Сказка закончена, розовые очки окончательно разбиты. Отношения, которые для меня значили буквально все, по факту не значили ничего. Это лишь обман…иллюзия…