Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

С взятием Тяньцзина путь на Пекин для выручки посольств и подавления очага мятежа был открыт. И на долю Алексеева выпали сложные заботы по подготовке этой экспедиции в сердце Китая. В ряду их была одна весьма щекотливого свойства. Это — исправление и эксплуатация железнодорожной линии Тонгку — Тяньцзин.

Сперва это дело было поручено советом адмиралов американскому капитану Вице. Однако у последнего не было для ремонта дороги достаточно средств, и работа шла очень медленно.

Железнодорожные разногласия

С прибытием нашей железнодорожной полуроты работа пошла быстро и велась исключительно нами.

Однако английский адмирал Сеймур потребовал передачи этой дороги обратно ее прежней администрации из англичан и китайцев. Цель требования было ясна. Тот, кто владел дорогою, влиял самым решительным образом на ход военных операций и подготовку их. Англичане же все время добивались этого преобладающего влияния.

Следует упомянуть, что совсем недавно Сеймур был выручен русскими войсками из окружения, в которое попал вместе со своим отрядом исключительно по собственному тщеславию и самонадеянности. Еще 28 мая он начал совершенно неподготовленное движение международного двухтысячного отряда на Пекин, считая, по словам адмирала Гильтебрандта, акцию сию не столь опасной, сколь блестящей.

Дешевой популярности искал, значит. Как же — чуть не в одиночку спаситель европейцев в Пекине и далее. Не вышло.

А в составе Сеймурова отряда и наша рота была. Под командованием капитана 2-го ранга Чагина. Бывшего военного агента в Японии и будущего командира «Алмаза» — героя Цусимы. По-любому пришлось выручать. Но нахальства у Сеймура эта история не убавила, о чем и свидетельствуют его требования к адмиралу Алексееву.

Но не на того напал.

Алексеев с твердостью отклонил требование Сеймура, заявив, что в силу военных обстоятельств дорога должна быть в одних руках и у того, кто имеет больше средств для исправления, эксплуатации и охраны линии, то есть в наших.

Сеймур возражал, указывая, что англичане ожидают из Индии и войска, и инженеров и специалистов. Хорошо хоть не из Австралии. Из Индии, впрочем, солдаты и железнодорожники тоже могли прибыть не скоро, а наша железнодорожная полурота могла начать эксплуатацию дороги немедленно.

Поэтому Алексеев потребовал категорически, чтобы дорога была немедленно передана в наше ведение, без чего немыслимо безопасное и правильное движение поездов при массовой перевозке войск. На состоявшемся по этому вопросу совещании адмиралов твердость поведения Алексеева и сила его доводов были столь внушительны, что совещание вынуждено было принять русскую точку зрения.

Выбор стратегии

Вопреки позиции Петербурга Е.И. Алексеев считал вполне возможным вести с Китаем мирные переговоры, не доводя дело до штурма Пекина. Он считал эту операцию рискованной, осуществимой лишь при наличности 25-тысячного корпуса с осадным парком, и полагал весьма важным для наших интересов найти возможность войти в переговоры с пекинским правительством для прекращения смуты и избежания бесполезного кровопролития.

Была также весьма ненулевая вероятность, что движение на Пекин может послужить сигналом к восстанию всей страны. Следовало принять во внимание и крайнее разнообразие в численности контингентов держав, действовавших в Китае, различие целей, преследуемых правительствами этих держав, трудность руководства над случайно собранными здесь войсками.

К тому же Евгений Иванович совершенно справедливо считал Маньчжурский театр военных действий более важным для нас, чем Печилийский, так как на нем сосредоточивались непосредственно наши общие, а не случайные и частичные, государственные интересы: Порт-Артур, Китайско-Восточная железная дорога, русское население и русское влияние в арендованном крае.

Киньчжоу и Инкоу

В разгар борьбы вокруг Пекина начинается восстание на территории Маньчжурии. Строители и русская охрана КВЖД выбиты с трассы дороги. Кванту некий полуостров оказался отрезанным. Область немедленно переводится на военное положение, объявляется мобилизация. Всем проживающим на Кванту не китайцам приказано сдать оружие. Оказавшись под угрозой войны на два фронта, опасаясь за беззащитный еще Порт-Артур и Маньчжурию, адмирал принимает на свою ответственность две серьезные меры.

Во-первых, после многих случаев проявление враждебных к нам чувств со стороны властей соседнего Порт-Артуру города Киньчжоу — вспомним предупреждение адмирала Дубасова! — опасаясь вредного влияния их на местное китайское население, Алексеев упразднил автономию этого города! Не консультируясь ни с каким МИДом. 14 июля русские войска, взорвав ворота города, заняли Киньчжоу.

На следующий день после штурма туда прибывает сам Е.И. Алексеев и организует временное русское гражданское и военное управление городом. Китайские власти из Киньчжоу были переведены в Порт-Артур. Под присмотр.

Вслед за этим адмирал немедленно начал укрепление Киньчжоуской позиции на прикрывающем Квантун с севера перешейке.

Во-вторых, для обеспечения спокойствия в Маньчжурии он занял с боя Инкоу (Нью-Чжуан), бывший гнездом боксерского восстания, и ввел в нем русское управление. Донося об этом в Санкт-Петербург, Алексеев сообщал, что «вынужденное и, может быть, преждевременное занятие Инкоу согласуется с нашими требованиями, ибо обеспечивает нам морской путь Порт-Артур — Инкоу взамен железной дороги, ставшей в последнее время не совсем надежной коммуникационной линией вследствие постоянных разливов и производимых на нее покушений мятежников».

Не имея достаточно сил, он проявляет разумную осторожность и не выполняет пока требование С.Ю. Витте открыть боевые действия в Маньчжурии^{312}. Одновременно адмирал переправляет в Таку русский десант во главе с генерал-майором A.M. Стесселем, которому удается выручить отряды Анисимова и Сеймура.

Начинается организация наступления на Пекин. Под дулами орудий русского флота разоружаются китайские боевые корабли. Алексеев предлагает занять в качестве зимней операционной базы порт Шанхай-Гуань, организует систему обороны рейда Таку.

Вообще, Алексеев, как пишет «Военная энциклопедия», зарекомендовал себя в этих чрезвычайных событиях искусным, настойчивым и твердым в достижении целей дипломатом, осторожным и дальновидным, но в то же время энергичным полководцем, не боявшимся ответственности за проявление инициативы^{313}.

Ценные указания генерала Куропаткина, или «укрепление Киньчжоуской позиции признается мерой преждевременной»

Между тем положение адмирала Алексеева было очень трудное. Хотя Высочайшею волею на него и было возложено главное руководство нашими военно-сухопутными и морскими силами, действовавшими на Печилийском театре войны, причем было выражено полное Монаршее доверие к его «высоким дарованиям, энергии и характеру», однако генерал Куропаткин хотел играть роль Главнокомандующего и из Санкт-Петербурга. Путем Всеподданнейших докладов и личных от себя директив и указаний он все время вмешивался в руководство Алексеевым военными операциями.

Вмешательство это доходило до таких мелочей, что Алексееву из Санкт-Петербурга давались указания типа: «безотлагательно выслать в Инкоу или иной пункт, по указанию инженера Гиршмана, 2 роты пехоты, два орудия… и взвод казаков» (депеша 14 июня, № 1678); «временное пребывание батальона в Бицзыво надо возможно сократить и притянуть этот батальон в гарнизон Порт-Артура…» (депеша 21 июля, № 2966) и т.п.

И, наконец: «Укрепление Киньчжоуской позиции признается мерой преждевременной» (!) (депеша 28 июля, № 3312).