Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

«Прошло еще несколько времени, и с правой же стороны показался еще броненосец, шедший прямо на нас: трубы и мачты целы, но он идет с заметно увеличивающимся креном, между труб пылает громадный костер.

Наши пушки за дальностью расстояния не стреляли, и прислуга собралась около амбразуры, у всех бледные лица и широко раскрытые глаза напряженно смотрят, слышен шепот: “Господи, помоги им”.

Броненосец уже так близок к нам, что можно рассмотреть отдельные фигуры; крен его все увеличивается, на поднявшемся борту чернеют люди.

А на мостике в величественно спокойной позе, опершись руками на поручни, стоят два офицера.

В это время с правого борта вспыхивает огонь, раздается выстрел, момент — броненосец перевертывается, люди скользят вниз по поднявшемуся борту, и вот гигант лежит вверх килем… а винты продолжают вертеться, еще немного и все скрывается под водой.

Стоящий рядом со мной комендор крестится: “Господи, упокой их души!”

Из глаз матросов текут слезы, я чувствую, как у меня спазмой сжимается горло, и рычу: “Стреляйте, целься хорошенько, отомстите!”

Команда разбежалась по местам, и стрельба загремела.

К месту катастрофы бросился “Жемчуг” или “Изумруд”, но, осыпаемый японскими снарядами, должен был уйти на свое место.

Мы считали, что погиб “Бородино”, на самом деле это был “Александр III”; на нем погибла большая часть Гвардейского экипажа во главе с капитаном 1 ранга Бухвостовым. Они достигли бессмертия и умерли славно, стреляя до последней минуты.

Последний выстрел, послуживший им погребальным салютом, произвел на меня сильное впечатление, и это впечатление пригодилось мне на другой день»{241} . 

Правда была одна

Значение Цусимского боя в истории России, высшую правду его, правду, показавшую миру несгибаемую стойкость русского воинского духа, Георгий Александровский характеризует словами, в которых вновь встает перед нами момент перехода в бессмертие броненосца «Император Александр III» и его команды:

«Начиная от царей до последнего в строю солдата или матроса, правда была одна — любовь к своей стране, сознание сопринадлежности к своему народу и гордость быть русским.

С этой правдой в сердце русские моряки в Цусимском бою первые открывали огонь по неприятелю и, находясь на подбитых и горящих кораблях, первыми начинали бой каждый раз после перерывов, о чем с удивлением и уважением пишут авторы английской официальной истории Цусимского сражения.

С этой правдой в себе русские моряки не прекращали стрелять из орудий по неприятелю и тогда, когда их корабли опрокидывались.

И даже с днища перевернувшегося и плававшего несколько минут вверх килем броненосца “Император Александр III” неизвестный лейтенант кричал командиру крейсера “Изумруд”, пытавшемуся под сосредоточенным обстрелом японских броненосных крейсеров спасти людей, переживших гибель броненосца:

— “Изумруд”, уходите!..

Об этой правде должны знать наши сыновья и внуки, чтобы, когда придет их черед выполнить свой долг перед Отечеством, они вспомнили о поведении русских людей, храбро сражавшихся и доблестно погибших на героических кораблях Второй Тихоокеанской эскадры»^{242}.

^{Офицеры броненосца «Бородино»:}

^{Мичман Н.Н. Прикот (1), прапорщик И.И. Дзахов (2), лейтенант П.Е. Завалишин (3), лейтенант М.Э. Фукс (4), врач А.Э. Гнедеберг (5), мичман Н.А. Протасьев (6), кораб. инж. Д.М. Шангин (7), поручик П.М. Иорк (8), лейтенант А.Ф. Геркен 1-й (9), поручик граф Л.П. Беннигсен (10), лейтенант князь А.П. Еникеев (11), подполковник B.C. Рябинин (12), свящ. иеромон. о. Варлаам (13), капитан 2-го ранга Д.С. Макаров (14), ст. врач Ф.М. Лукин (15), мичман Н.В. Шелковников (16), прапорщик Б.В. Недзевецкий (17), мичман А.В. Качуков (18). Погибли вместе с броненосцем.}

К закату солнца…

«С 6 часов 20 минут огню шести японских броненосцев были противопоставлены только “Бородино” и “Орел”.

На головном “Бородино” сосредоточено было действие большей части артиллерии противника; охваченный пожарами, он энергично отстреливался, поддерживаемый единственным не покинувшим его товарищем, в течение трех четвертей часа.

В 7 часов над кормой “Бородино” взвился высокий столб пламени, и через несколько минут он, не уменьшая скорости хода, опрокинулся. Свидетели приписывают его гибель взрыву в крюйт-камере».

Прервав рапорт Адмирала, расскажем, как виделась гибель «Бородино» с японской эскадры:

«Наши тяжелые орудия попадали так хорошо, — пишут японцы, — что русский головной корабль “Бородино” получал повреждение за повреждением. Его грот-мачта обрушилась. На корме пламя от пожаров поднималось на несколько метров, окрашивая море на большом протяжении в кровавый цвет. А когда стали догорать последние лучи солнца, залп, видимо с “Фудзи”, вызвал на нем ужасной силы взрыв, который метнул в небо всю кормовую башню.

^{Штаб-ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка граф Леонтий Павлович Беннигсен.}

^{Матрос Семен Семенович Ющин.}

Добровольно перевелся во флот перед походом. С понижением в чине. Погиб в бою на «Бородино», командуя батареей 75-мм орудий

Единственный спасенный с «Бородино». Во время боя был в батарее графа Беннигсена. Снимок сделан во время службы Ющина на крейсере «Генерал Апраксин»

Носовая же башня, не зная, что все кончено, как ни в чем не бывало дала еще последний залп, и полминуты спустя “Бородино”, все еще державший на рее ставший историческим сигнал — курс NO 23°, исчез в темнеющей воде с развевающимися Андреевскими флагами»^{243}.

«Его грозная непоколебимость перед жестоким испытанием, — пишет о “Бородино” в своем Отчете каперанг Пэкинхэм, — показала наличие качества, которое, возможно, и не является наиболее способствующим успеху, но вызывает почтительное уважение моряков всех наций, — решимости продолжать борьбу до самого конца.