Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Учитывая ненулевое превосходство Соединенного японского флота над каждой из разъединенных частей русского Тихоокеанского флота, мнение это представляется в той ситуации даже слишком оптимистическим. Но пускай.

А вот то, что талантливый штабист Витгефт на совещании порт-артурского Совета командиров и флагманов напрочь забыл о своей предвоенной весьма здравой идее активности флота даже после крупного поражения, какового пока отнюдь не наблюдалось, представляется просто непонятным.

^{Броненосец «Цесаревич» вступает в строй после окончания ремонта 24 мая 1904 года}

Пусть не флотоводец, но, повторим, талантливый военно-морской теоретик, штабист, он должен был бы предлагать Совету этот решительный план активных действий флота. И требовать его выполнения. А не гасить решительно и в зародыше все попытки возродить его собственную идею!

Более того, «исполнительный» контр-адмирал Витгефт — других адмирал Алексеев около себя не держал — проявляет просто фантастическое упорстве в неподчинении приказам Главнокомандующего. Потребовался личный приказ Императора, чтобы 28 июля выпихнуть его с эскадрой из Порт-Артура, но и тут Витгефт предпочел погибнуть, но по сути сорвать выполнение царской воли.

О том, как в дополнение к «нерешительности» адмирала Витгефта выручал Порт-Артур «бездарный царский военачальник», но весьма талантливый предатель Царя и Отечества генерал Куропаткин, мы уже в курсе. 

Алексеев — Витгефту. Попытки воздействия

На другой день после отступления Штакельберга от Вафангоу Командующий эскадрой Витгефт получил от адмирала Алексеева две телеграммы. В первой из них Алексеев писал: «Принимаю все меры к скорейшей деблокаде Артура. Но ввиду всякой случайности надо флоту, защищая крепость, готовиться к последней крайности — выйти в море для решительного боя с неприятелем, разбить его и проложить путь во Владивосток»^{67}.

В другой телеграмме Алексеев давал директиву: если в результате боя японский флот будет разбит, то в этом случае дальнейшая задача эскадры будет заключаться в содействии снятию осады крепости. А значит, и уходить из Порт-Артура ей не придется.

Через день, 5/18 июня, последовала новая телеграмма, в которой Главнокомандующий дополнительно указывал: «…Как только все суда будут готовы и представится первый благоприятный момент для выхода эскадры против ослабленного ныне на море неприятеля, решайте этот важный и серьезный шаг без колебаний»^{68}.

Адмирал Алексеев понимал, что эскадру следует вывести из Порт-Артура и либо разбить неприятеля в грядущем бою, либо, по меньшей мере, сохранить ее до прибытия на театр войны 2-й эскадры, формировавшейся на Балтийском море, а затем, получив перевес в силах, разгромить флот противника. Поэтому в данной обстановке он особенно настаивал на том, чтобы флот выходил в море.

Витгефт вынужден был отдать приказ о выходе в море. К этому времени он имел в строю шесть броненосцев (четыре вышли из ремонта) против четырех у противника. Почему-то часто пишут, что в связи с этим наша эскадра имела преимущество в самых мощных 305-мм — 12-дюймовых — орудиях. Говоря про шесть броненосцев, часто забывают, что «Пересвет» и «Победа» были броненосцами «облегченного типа», с относительно слабым бронированием и 10-дюймовой артиллерией главного калибра.

На самом деле 1-я эскадра даже уступала японцам на одну 12-дюймовку. У Того было шестнадцать 12-дюймовых орудий, а у нас — пятнадцать. На «Севастополе» станок одного из 305-мм орудий носовой башни сломался во время стрельбы 2 апреля при предельном угле возвышения и не мог быть починен в Порт-Артуре. До сентября ствол орудия продолжал находиться в родной башне для равновесия, а в сентябре его передали на «Полтаву», где, наоборот, станок был цел, а ствол поврежден. На «Севастополе» же с этих пор из носовой башни рядом с настоящим стволом высовывался деревянный — на страх агрессору и в целях того же равновесия.

Кроме того, у Того было в наличии 4 броненосных крейсера. Так что число броненосных кораблей у японцев равнялось 8. Поскольку японский флот стрелял по преимуществу фугасными снарядами, 8-дюймовый главный калибр японских броненосных крейсеров был почти так же опасен нашей эскадре, как и 12-дюймовый. В нашей эскадре к броненосным крейсерам относился только «Баян», но 8-дюймовок у него было лишь две. Из соображений экономии. Лучше, конечно, чем ничего. Но все же силы эскадр были сравнимы.

4.2. 10 июня

Рано утром 10/23 июня эскадра вышла на внешний рейд. Началось траление рейда и фарватеров. Было вытралено 15 мин. Только после 2 часов пополудни эскадра в составе шести броненосцев, пяти крейсеров, двух минных крейсеров и шести миноносцев 1-го отряда, предшествуемая тралящим караваном, вышла в море.

Вот что рассказывает об этом не раннем выходе эскадры и обстоятельствах, ему сопутствовавших, старший офицер броненосца «Полтава» Сергей Иванович Лутонин, с которым нам еще не раз придется встретиться^{69}. 

Мы сделали совершенно наоборот

«К началу июня броненосцы были починены, оставалось только выбрать удобный момент и выйти в море. Сведения, полученные нами от наместника о состоянии японского флота, были самые утешительные; нам сообщалось, что у японцев осталось всего два броненосца и несколько крейсеров, остальные частью утоплены, частью чинятся в доках, но японцы по свойственной им хитрости подделывали под боевые суда свои большие коммерческие пароходы.

Если задача Артурской эскадры была прорыв во Владивосток, то естественно было прорваться внезапно ночью, тем более что в это время [67] блокада была ослаблена и можно было надеяться проскочить незаметно за ночь мимо базы Того — островов Эллиот. Мы сделали совершенно наоборот. 3 июня оповестили всему миру, что эскадра починилась и готова к выходу, а выходить ночью почему-то признали рискованным.

Рейд тралился ежедневно, мин попадалось все меньше и меньше [68] , можно было с уверенностью сказать, что намеченный путь выхода очищен, и если бы мы, как предполагалось, вышли 9-го, а не 10 июня, то случая с “Севастополем” не было бы, а, может быть, эскадра и успела бы проскочить. Наши приготовления, конечно, скоро стали известны японцам, их шлюпки не зевали, и вот в ночь с 9 на 10 июня на рейд явились японские миноносцы и заградили.

67

Последствие шока японцев от событий 2 мая 1904 года — черного дня японского флота, когда на минах заградителя «Амур» взорвались и погибли два новейших японских броненосца — «Хацусе» и «Ясима».

68

В ходе траления внешнего рейда 1 июня была обнаружена 1 мина, в следующие два дня — по 10 мин, 5–6 июня — по 2 мины, 7–9 июня ни одной мины вытралено не было (Лебедев А.И. Перечень военных действий флота у Порт-Артура в 1904 году. Издание Комиссии для составления описания действия флота в войну 1904–1905 годов. СПб., 1910. Переиздание: Порт-Артур. Действия флота в 1904 году. СПб., 2003. С. 55–59. В настоящем труде именно это переиздание упоминается как Хронологический перечень).