Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Стоявший на наблюдательном пункте у брандера “Гиляк” прозевал работу японцев, с приморских батарей тоже видели, что ходят какие-то миноносцы, но, приняв, вероятно, их за свои, не сообщили адмиралу Витгефту. Только квартирмейстер с броненосца “Ретвизан” понял в чем дело и побежал докладывать адмиралу, но расстояние от батареи № 21 до Восточного бассейна было немалое — пока добежал квартирмейстер, эскадра начала уже выходить.

Наш выход не был похож на прежние при адмирале Макарове, суда медленно выползали на рейд, я помню, что когда “Полтава” вышла уже за линию затопленных пароходов, то крейсера, броненосцы “Цесаревич” и “Севастополь” были еще на рейде. Вслед за “Полтавой” шел “Пересвет”.

^{Внутренний рейд Порт-Артура. На первом плане крейсер «Аскольд»}

Я стоял на верхнем мостике рядом с командиром, вблизи меня были мичман Пчельников и старший боцман Зинченко. Как-то моментально я взял бинокль и стал смотреть на поверхность моря, вдруг я вижу что-то плавающее, по форме — мина заграждения. Вглядываюсь внимательнее, сомнения нет — это японская мина. Тотчас докладываю командиру и указываю на мину, но командир решительно отверг, что это мина.

Мичман Пчельников взял бинокль и подтвердил, что это мина. Тогда командир сделал нам обоим выговор, что мы на рейд не ездили, ничего не знаем, что поставлены для указания прохода буйки и эти-то буйки принимаем за мины и зря делаем переполох. Тогда уже старший боцман Зинченко, рассмотрев плавающий предмет, доложил: “Ваше высокоблагородие, да это мина, вон и цепочка видна”.

Капитан 1-го ранга Успенский против такого аргумента спорить уже не мог, тотчас же мы по семафору донесли адмиралу, предупредили об опасности идущий сзади “Пересеет”, стали сами на якорь и спустили вельботы и паровой катер, чтобы расстрелять мину.

Переполох на эскадре был полный, эскадра остановилась, пошли с тралами паровые катера, миноносцы, то там, то сям стали взлетать столбы воды от взрывающихся в тралах мин — японцы приготовили форменный сюрприз. Конечно, о дальнейшем выходе в море, пока не очистим проход, и думать было нечего, мы до двух часов тралили, около 16-ти мин было уничтожено, но сказать, что выловили все основательно, не было уверенности, и, действительно, при возвращении обратно в Артур “Севастополь” наткнулся на 17-ю [69] .

69

Утром 10 июня на внешнем рейде было вытралено и уничтожено 11 японских мин (Хронологический перечень С. 59).

Помнится мне, что только в третьем часу мы тронулись тихо в море, перед нами шел тралящий караван, “Полтава” в строю броненосцев была головным, “Цесаревич” с адмиралом — концевым. Мы уже далеко отошли от Артура, но адмирал не отпустил караван».

^{Порт-Артурская эскадра на внешнем рейде. На первом плане эскадренный броненосец «Пересвет»} 

Ползли черепашьим шагом

«В это время из Дальнего показался “Чин-Иен”, из его труб валил густой дым, видимо, шел полным ходом, но мы знали, что больше 12 узлов он не ходит. Горизонт был совершенно чист, ни одного дымка не было видно, “Чин-Иен” ясно шел одиноким и прямо лез в наши руки, но адмирал сохранял 4-узловой ход, он не рискнул броситься на старый броненосец с “Цесаревичем” и “Ретвизаном”, которые могли бы, дав по 17 узлов, быстро догнать врага и утопить его безнаказанно.

Расстояние до “Чин-Иена” было не более 90 кабельтовых, виден был весь его корпус, но мы ползли черепашьим шагом и дали добыче ускользнуть».

В дальнейшем Витгефт говорил, что, по имевшимся у него сведениям, японский флот в Желтом море был слабее русского и находился в разных районах. Поэтому он рассчитывал, что без помехи за ночь уйдет далеко в море. На другой же день он, Витгефт, предполагал идти к островам Эллиот и атаковать находившиеся там основные силы противника.

В 4 часа 40 минут пополудни эскадра вышла на глубокую воду, и сопровождавший ее тралящий караван под охраной пяти миноносцев был отпущен в Порт-Артур.

Неприятельский флот в составе 4 броненосцев, 4 броненосных крейсеров, 1 устаревшего броненосца, 13 крейсеров и 30 миноносцев появился на видимости в начале шестого часа, когда эскадра уже прошла 20 миль. Он шел четырьмя отрядами. Три из них легли на параллельный с нашим курс, а четвертый пошел е обход эскадры, отрезая ей обратный путь в Порт-Артур.

В начале появления противника Витгефт пытался занять выгодное положение для боя, но затем проявил, по-видимому, непростительное малодушие. Считая без всякого на то основания бой безнадежным, он изменил свое первоначальное решение и приказал возвращаться в базу. В 6 часов 50 минут по сигналу флагмана эскадра повернула и пошла к Порт-Артуру.

Комментирует капитан 2-го ранга Лутонин.

«Цесаревич» дает полный ход. Назад в Артур

«Выйдя на простор, адмирал перестроил свою эскадру в кильватер и пошел головным, концевым шла “Полтава”. Море было спокойное, ветер не более двух баллов. Перед закатом солнца на Ost показалась масса дымков, это шел нам навстречу адмирал Того.

Курсы были сходящиеся, и потому корпуса японцев быстро обрисовались на горизонте. Вон головным идет “Микаса”, его ни с кем спутать нельзя, за ним “Асахи”, “Сикисима”, двухтрубный “Фудзи” или “Ясима”, типичные “Ниссин” и “Касуга”, четыре броненосных крейсера и более десяти бронепалубных с тремя соглядатаями типа “Касаги”, затем мелкие суда и, как саранча, миноносцы.

Мы идем на сближение, тревога пробита, расстояние около 60 кабельтовых — вдруг адмирал поворачивает на 180 градусов, за ним последовательно поворачивают все броненосцы, “Полтава” по-прежнему осталась концевым. “Цесаревич”, повернув на Артур, дает полный ход, мало-помалу мы начинаем все отставать и отставать, но адмирал хода не уменьшает, расстояние все увеличивается и увеличивается. “Полтава” брошена на произвол судьбы, так как со своими 13-ю узлами хода ей не догнать головного, идущего по 16».

Все летописцы Порт-Артура объясняют нежелание адмирала Витгефта выходить в море, в частности, тем, что очень он берег временно доставшиеся ему в команду броненосцы. Заботился о сохранности, значит, сильно. Случай оставления на произвол судьбы тихоходной «Пролтавы», что, как мы увидим дальше, вообще, явится типичной чертой флотоводческого почерка «не флотоводца» Витгефта, заставляет в значительной степени усомниться в этом неукоснительном стремлении контр-адмирала сберечь вверенную его попечению материальную часть.