Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Но сохранялась возможность прорыва во Владивосток. Еще в начале января 1905 года адмирал Рожественский, обладавший, похоже, своими источниками информации (недаром, будучи уже в отставке, он вместе с адмиралом графом А.Ф. Гейденом сыграл такую большую роль в создании русской военно-морской разведки), однозначно считал этот прорыв возможным.

Действительно, в декабре — феврале, а на самом деле еще и в марте — апреле, японский флот проходил ремонт и перевооружение на своих базах. «Микаса», к примеру, в середине января 1905 года без кормовой башни стоял. А ремонт «Асахи», подорвавшегося на мине в последние месяцы блокады Порт-Артура, с трудом в апреле закончен был. И это только то, что известно достоверно.

Так что если бы не задержка эскадры на Мадагаскаре по категорическому приказу из Петербурга, подкрепленному «саботажем» немецких угольщиков, как раз с января по март, то эскадра пришла бы еще в феврале во Владивосток целой и невредимой. И не надо насчет льда: как-нибудь ледокол «Надежный» дорожку бы эскадре проторил.

Но опять же на основании анализа сражений в Желтом море 28 июля, и особенно 1 августа в Корейском проливе, адмирал Рожественский имел все основания считать, что прорыв возможен и в мае, хотя бы и ценой потери нескольких кораблей, скорее всего не броненосных. Ситуация была крайне тяжелой, но, по расчетам его — для 2-й эскадры не безнадежной.

Также считали и руководители военно-морских сил Японии, понимая, что без принятия чрезвычайных мер шансов у Соединенного флота остановить русскую эскадру во главе с решительным русским адмиралом практически нет. И меры, как уже говорилось, были приняты. Действительно кардинальные меры.

6.2. Deus ex machina. [130] Что не знал адмирал Рожественский

Адмирал не знал и не мог знать, что во время зимне-весеннего ремонта японцы перевооружат свою эскадру снарядами совершенно нового типа. Вместо обычных фугасных, с которыми мы познакомились в Порт-Артуре, они стали использовать фугасные снаряды, наполненные веществом типа напалма, от которого, казалось, горит даже железо.

130

Бог из машины (лат.). Обозначает фактор, в корне меняющий известную ситуацию и невытекающий из предшествующих событий.

Результаты полигонных испытаний превзошли все ожидания. Жидкое пламя после взрыва снаряда пожирало все вокруг, тысячи мелких осколков, вылетающих из огненного ада, вместе с ударной волной крушили все полигонные конструкции, скручивая стальные балки в узлы. Пламя также уничтожало кислород в районе взрыва^{126}. Кроме того, при взрыве выделялись ядовитые газы, губительно действующие на гортань и легкие. И на психику, заметим, тоже.

До сих пор почему-то никто не отметил, что отравляющие вещества в вой пах XX века впервые применили отнюдь не немцы на Ипре, а японцы при Цусиме!

С японскими цусимскими снарядами вообще связано много тайн. Истинный химический состав взрывчатки не известен до сих пор [131] . Японцы на вопросы отвечали скромно: обыкновенная шимоза. И плечами так застенчиво пожимали. Выдумают, мол, люди.

Уже адмирал Того, когда Небогатов приехал к нему на «Микаса» сдаваться, на восторженные вопли последнего: «Ах, какая у Вас артиллерия! Ничего подобного в жизни не видал!», тихо ответил:

131

Как, напомним, не обнародован до сих пор истинный японский план войны.

— Ну что Вы, адмирал. Самая обыкновенная^{127}.

Многие наши специалисты, изучающие Цусиму, особенно для того чтобы в очередной раз обругать адмирала Рожественского, так и считают — самая обыкновенная. Вероятно, чтобы не обижать восточного соседа. А так все просто. Самая обыкновенная. Сам Того сказал. Просто японцы стрелять умели. И маневрировали как надо. Русскому же человеку «маневр» — слово иностранное — с детства не имманентно. Отсюда все Цусимы в русской жизни и происходят.

Но продолжим про взрывчатку. По взрывной силе новые японские снаряды превосходили использовавшиеся под Порт-Артуром, по крайней мере, на порядок. Даже при недолетах, взрываясь в воде, снаряды эти силой гидравлического удара выбивали заклепки из корпусов наших броненосцев, нарушали герметичность и вызывали течь. При взрывах в 200 метров от судна осколки японских снарядов ранили и убивали наших моряков.

Таким образом, японская эскадра получила перед русской подавляющее огневое превосходство [132] , страшное еще тем, что о нем никто на русской эскадре не подозревал. Даже прошедшие Порт-Артур. 

132

Более чем 150-кратное! См. Часть третья. Гл. 7.1, раздел: Цусимский огонь.

Пикантная подробность

Указанное вещество типа напалма изобрел уже чуть ли не в ходе русско-японской войны то ли чилийский, то ли перуанский полковник. Будучи патриотом белой расы, он сперва предложил купить патент на это вещество России через русское посольство. Но посол был занят важными делами: то ли должен был везти букет роз жене эквадорского посла в связи с именинами, то ли сочинял письмо в МИД о необходимости увеличить штат посольства в связи с перегрузкой текущими делами. Поэтому на предложение полковника он вначале не обратил внимания, а потом и вовсе забыл.

Есть, впрочем, мнение, что это предложение латиноамериканца все же дошло до русского МИДа или даже Морского Ведомства. Но оба ведомства дружно решили проявить патриотизм и бережливость в расходовании казенных средств. И ведь хотел-то полковник за свое изобретение какой-то пустяк: несколько тысяч золотых рублей. И потрать мы их вовремя — по-другому сложился бы день 14 мая 1905 года, да и 15 мая тоже. Да и наши дни тоже, может быть, сложились иначе. Полковник же хоть и не любил желтокожих, но любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, и, прождав безответно месяц-два, направил стопы уже в посольство японское. Где встретили его с распростертыми объятиями. Дальнейшее известно.

Капитан 2-го ранга Владимир Семенов в «Расплате» рассказывает об этом так:

«По некоторым, вполне заслуживающим доверия, сведениям, в бою при Цусиме японцами было впервые применено для снаряжения снарядов новое взрывчатое вещество, секрет которого они купили уже во время войны у его изобретателя — полковника службы одной из республик Южной Америки.

Этот полковник (как говорили, урожденный перуанец) не сразу обратился к японцам. Гордый, что в жилах его течет кровь кастильцев, сподвижников Кортеса, он, руководимый врожденным предубеждением к “цветным”, пытался прежде всего продать свое изобретение “бледнолицым”. Он обратился к нашему военному агенту в Шанхае (генерал-майору Десино). Были произведены опыты. Опыты прямо феерические, как описывал их мой собеседник, лично их видевший.

Покупка секрета “бледнолицыми”, однако, не состоялась: не то из-за того, что в цене не сошлись, не то из-за того, что нашли препарат крайне опасным для хранения. Зато “желтолицые” не прозевали. Перед добрым кушем не устояла кастильская гордость, и… началось деятельное снабжение японского флота новыми снарядами.

В этом, как кажется, и есть главный секрет, почему японцы не протестовали против долговременной стоянки Второй эскадры на Мадагаскаре и не пытались (при посредстве доброй союзницы — Англии) изгнать ее оттуда, как они это делали во время Аннамского скитания.