Цвет боли: черный
Шрифт:
– Обойдусь. Пожалуй, я просчитался, оставив тебя одну, нужно было забрать с собой в Оксфорд. Теперь уже нет смысла, осталось немного. Куда Бритт смотрела, я же просил ее не спускать с тебя глаз.
– Ты просил Бритт? Она, случайно, не докладывала тебе обо мне ежедневно?
– Ежедневно нет, но иногда докладывала. Ты против? – красивая бровь снова красиво приподнялась. – Ладно, объясни, зачем нужно учиться самообороне? В университете стало опасно или к тебе слишком часто пристают с неприличными предложениями?
– Просто так.
– Где еще синяки?
– Не знаю, какая разница?
–
Следующие четверть часа я крутилась ужом, потому что Ларс разглядывал меня, мало заботясь о моем смущении.
Синяков больше не нашел, а вот заниматься крав-мага запретил.
Мы сбились со счета, да и кому бы пришло в голову в нашем случае считать, сколько раз тела переплетались…
Я хихикнула.
– Что?
– Японцы называют секс переплетеньем рук и ног…
– Не секс, а любовь. Правильно называют, можно добавить: тел.
– Линн, чтоб вот так никогда и ни с кем!.. Даже если тебе это привычно.
– Я никогда и ни с кем вот так. А вот тебе явно привычно, – поддела я Ларса.
Он рассмеялся и чуть натянутый смех мне не слишком понравился.
– Когда ты прилетел?
– Вчера.
– Чем занимался?
– Организацией нашего отдыха. Обедать пойдем в «Атмосферу», а вечером отправимся в «VIP ROOM», там сегодня будет Памела Андерсон.
– Она дает концерты?
– Нет, это ночной клуб, просто потанцуем, пообщаемся. Ты бывала в таких клубах?
Я честно попыталась вспомнить подобный клуб в Стокгольме, но не удалось. Ларс рассмеялся:
– Он есть в Париже, Сен-Тропе и Каннах. Недавно открыли в Дубае.
– А ты бывал?
– Здесь? Нет, но они одинаковы, думаю, тебе понравится. К тому же у меня есть кое-что для тебя именно на вечер. Линн, я хочу, чтобы ты показала себя во всей красе. У нас встреча одноклассников, я хочу, чтобы все завидовали тому, что у меня есть ты.
Что и говорить, заявление приятное…
Убеждал Ларс меня уже в ресторане.
«Атмосфера» самый высокий ресторан в мире, он на 122-м этаже «Бурджа», весь город у ног, вид восхитительный, если ты не боишься высоты. Был бы над облаками, будь здесь облака.
Дубай вообще сплошной вызов силе земного тяготения, каким-то запретам и самой логике. Дома не просто высоки (здесь очень мало земли, отвоеванной у пустыни), они еще и вид имеют непривычный – извиваются, наклоняются, словно угрожая упасть, несут на своем фасаде огромные «пироги-наплывы», стоят на искусственных островах в форме пальмового листа… Город настоящая экспериментальная площадка для архитекторов и строителей, причем все эксперименты удачные. Смотришь на Дубай и понимаешь, что выражение «замок на песке» теперь не актуально, можно построить не только замок, но и целый город.
«Бурдж» неимоверно высок, это самое высокое здание в мире. Ларс, смеясь, предложил мне проверить, действительно ли от подножия до верха 3000 ступенек. Я благоразумно отказалась. Но он умудрился спровоцировать меня на еще одно пари, объявив ценой послушание в течение дня. Проиграв, я должна выполнять все его желания, если выиграю – он мой. Думаю, это одно и то же. От мысли о возможных желаниях я слегка покраснела и
храбро заключила это пари.Заключалось оно в том, смогу ли я в течение пары часов удерживать внутри шарики, двигаясь при этом у всех на виду. Дурацкое пари? Наверное, но я была уверена, что выиграю, Ларс же не знал о наших с Бритт тренировках. Подруга, как и ожидалось, быстро остыла, забросив упражнения Кегеля, а вот я продолжила и теперь была готова продемонстрировать успехи. Оставалось придумать, что бы такое потребовать от Ларса, потому что просто секс (и даже изощренный) не требовал никакого пари.
– Ну и как это будет выглядеть?
Он спокойно пожал плечами:
– Очень просто. Мы идем в ночной клуб, на тебе под платьем ничего, а внутри те самые шарики. Остальное обсудим в номере. Ну что, выдержишь?
Хотелось сказать «да запросто!», но я благоразумно промолчала, лишь пожав плечами. В чем идти в этот клуб?
Но оказалось, он предусмотрел и это. Хотя как можно было сомневаться, у Ларса все всегда происходит так, как желает он, все предусмотрено и продумано.
– Пора, дорогая. Нас ждут.
Я не хожу по таким клубам не потому, что не могу себе этого позволить, просто это не мое. Бритт пыталась тусоваться в Стокгольме, пару раз мы с ней ходили в самые злачные места, но особого восторга не испытали.
– Кто ждет, Памела Андерсон?
Ларс смеется:
– Нет, мои одноклассники, у нас сегодня вечером встреча, я очень хочу тебя представить.
Я даже трясу головой:
– Ты хочешь, чтобы я пошла с шариками туда?!
– Конечно.
Мне уже не до веселых чертиков в его глазах, я в ужасе, но тут же нахожу выход:
– Я проиграла пари, просто проиграла. Признаю свое поражение.
Вот теперь он смеется откровенно:
– Прекрасно, тогда ты выполняешь мое желание.
– О, нет!
На ладони Ларса те самые два шарика. Нашла выход, называется. Остается уповать на результат занятий вумбилдингом.
В пари шарики предлагалось держать внутри два часа?
– Я передумала, принимаю вызов!
– Я рад.
– А ты не боишься, что я их потеряю или попросту кончу посреди зала?
– Линн, уверяю, это мало кого удивит. Пора одеваться.
Если то, что мне было предложено в качестве вечернего наряда, называется платьем, то в «Силветто» мы покупали просто скафандр. Передо мной нечто из потрясающе красивой серебристой ткани. Но я растерянно кручу большой носовой платок в руках, не очень представляя, что он может прикрыть на моем теле. Ларс смеется:
– Помочь?
Действительно пришлось помогать, сразу и не сообразишь. Там, где так называемое платье прилегало к телу, оно, словно серебристая кожа, повторяло все изгибы, только вот прилегало лишь на груди, животе и бедрах. Спереди красивое декольте с наплывом наполовину открывало грудь, на плечах сзади держалось тонкой бриллиантовой цепочкой, а декольте на спине тоже с наплывом открывало ее почти всю до самой поясницы.
– Да… и совершенно голенькая под платьем, – он левой рукой обнял меня, привлекая к себе и одновременно запуская правую руку в декольте на спине. Пальцы нежно погладили то, что пониже копчика.