Цвет надежды

Люциус стоял посреди полутемной гостиной и слушал негромкий, но яростный голос Забини. Как просто с Крэббом и Гойлом. Они не задают вопросов, они не анализируют его поступки. Они идеальные исполнители. Просто делают то, что он говорит. А Забини одним легким движением все расставил по местам. Нужно будет иметь в виду эту его особенность.

— Фред, ты пьян. А я не отвечаю за твои пьяные домыслы, — холодно произнес Люциус.

Он не стал оборачиваться, когда услышал, что Фред соскочил с подоконника. Он знал, что Фред не ударит в спину. В этом его слабость. Как же он собирается принимать Метку? Он слишком много рассуждает, и еще эти его идиотские принципы. Как он похож этим на девушку с глазами цвета Надежды!

— Вы офанарели?!

Оба юноши вздрогнули и посмотрели на лестницу, с которой спускался капитан сборной Слизерина по квиддичу. Сборной, которая завтра играет очень важный матч. Решающий матч.

— Полпервого ночи, — прошипел Флинт, — а вы здесь надираетесь?!

Флинт протиснулся между ними к подоконнику, сильно толкнув обоих юношей плечами. В другое время они бы что-нибудь ответили, но сейчас это было чревато.

Флинт собрал оставшуюся выпивку, наколдовал какую-то кривую емкость, все туда составил и, применив к ней вингардиум, двинулся к юношам.

— Этим завтра будем отмечать победу! Ясно?

— Этого завтра будет мало, — прокомментировал Люциус.

— Еще принесем, — не принял его шутку Флинт. — Отбой! — рявкнул он напоследок.

Люциус какое-то время размышлял, как же закончить разговор с Фредом, но Фред избавил его от необходимости принимать решение. Он быстро прошел мимо и, не сказав ни слова, скрылся в спальне юношей седьмого курса. Люциус посмотрел ему вслед. А ведь чертов Забини прав. Люциус именно так все и спланировал. Одним легким движением устранил Блэка, причем со всех фронтов; вразумил Нарциссу и завтра поставит на место Снейпа. Как все красиво и изящно. Но вот знать об этом должны только те, к кому это относится. Забини слишком проницателен. Люциус направился к своей комнате. Он все еще сжимал в руках недопитую бутылку. Перед своей дверью он остановился и чокнулся со статуей маленького ангелочка на большом подсвечнике. Стекло и металл встретились с легким звоном.

— За победу, — сам себе сказал Люциус. — Пусть враги ломают копья. Их время прошло.

Светловолосый юноша сделал большой глоток.

* * *

Нарцисса шла по полутемному коридору Хогвартса. Она искала Снейпа. Ей непременно нужно было поговорить с ним, все объяснить.

Девушка свернула в коридор, в котором она ждала Сириуса в ту ночь. Шаг невольно замедлился. Она бы все на свете отдала за возможность вернуть эти мгновения, вновь пережить их, а еще лучше превратить те минуты в вечность. Если бы только могло случиться чудо. И… оно случилось. Напротив статуи Властимилы Верной в пляшущей тени факела стоял он.

Девушка задохнулась от неожиданности. Неужели это возможно? Вспомнились слова из детской сказки: «Чудеса случаются. Нужно только верить».

— Привет, я знал, что ты придешь.

— Ты ждал меня?

— Я всегда жду только тебя.

Сердце заколотилось в груди пойманной пташкой. Он сделал шаг вперед и протянул руку. Нарцисса посмотрела на его ладонь. Будет ошибкой принять ее, но будет еще большей ошибкой отказаться и уйти. Девушка посмотрела в его глаза и коснулась ледяными пальцами его теплой руки. Он тут же сжал ее и потянул к себе. Мгновение, и Нарцисса очутилась в кольце его рук, а нетерпеливые губы коснулись ее щеки, подбородка, шеи…

О Мерлин! Как же она соскучилась по его губам. Как мечтала о них. Остатки разума пытались о чем-то напомнить. О чем-то важном.

— Сириус!

Он вскинул голову и секунду смотрел ей в глаза, а потом накрыл ее губы своими. Голова закружилась. Все оказалось неважным, несущественным. Были только эти губы и эти руки. Казалось, так будет вечно, никто не сможет это отнять. Просто не посмеет. И плохое ничего не сможет случиться:

— Я люблю тебя, — счастливо прошептала она.

Он не ответил, лишь сильнее прижал ее к себе. Так сильно, что ей стало больно. Но это было неважно. Это же он, главное, он рядом. Хотя… Нужно что-то ему сказать. Что-то важное… Вот только нужно вспомнить. Боль в плече стала слишком… реальной. Намного реальней его тепла и запаха.

— Ты собираешься сегодня вставать или нет?! — cпрашивала Белинда Макнейер, тряся ее за плечо.

Нарцисса резко села на кровати и огляделась по сторонам. В спальне не было никого, кроме нее и Белинды. Подавив естественное желание запустить в Белинду каким-нибудь заклинанием, Нарцисса свесила ноги с кровати. Сон. Это был просто сон. А ведь даже в этом сне она готова была сделать глупость. Неужели жизнь ничему не учит ее? Но там было так хорошо. Так спокойно. Неправдоподобно хорошо. Вот именно, что неправдоподобно.

Девушка сунула ноги в тапочки.

— А где все?

— То есть?

— Ну, куда все умотали с утра пораньше? — Нарцисса поежилась от холода и вновь натянула на себя одеяло, которое только успела скинуть.

— Нарцисса! У тебя десять минут, иначе мы будем единственными голодными болельщиками во всей школе.

— Болельщиками? — либо она еще не проснулась, либо…

— О Мерлин! Сегодня решающая игра сезона. Ты хочешь сказать, Люциус не обсуждал с тобой важность сегодняшнего дня?

Нарцисса нехотя встала с постели и поплелась в сторону ванной, но по пути ее озарило:

— Слушай, но сезон заканчивается еще нескоро.

Судя по лицу Белинды, она вновь ляпнула что-то невпопад. Да уж. Лучше не усугублять. А то и так, видимо, подозрительно быть невестой вратаря сборной и от других узнавать расписание решающих встреч.

Спустя десять минут Нарцисса и Белинда бодро шли в сторону главного зала. Белинда рассказывала историю, приключившуюся с ней на каникулах. Чего нельзя было отнять у юной мисс Макнейер, так это таланта рассказчика. Причем она умела посмеяться не только над другими, но и над собой. Вот и сейчас она так вдохновенно повествовала о знакомстве с кузеном Нотта, которого она приняла за прислугу, что Нарцисса впервые за долгое время хохотала от души. Так они и вошли в главный зал. Все еще смеясь, Нарцисса опустилась на свое место и окинула зал взглядом. Он был почти пуст. Все действительно были уже на трибунах. Взгляд задержался на столе гриффиндорцев. Сердце подскочило и заколотилось где-то в горле.

Он был там. На своем месте, рядом с Люпином. Поттера почему-то не было, зато была Эванс. Но все это мало интересовало Нарциссу. Захотелось вскрикнуть от ужаса, потому что она много раз себе представляла, что мог сделать Люциус, но правда оказалась гораздо ужасней. На его брови был свежий шов, на скуле след от синяка, еле заметный, но что скроешь от любящих глаз? К тому же его рука была в гипсе. О Мерлин! Что же с ним сделали? И это — цена ее безрассудства. Люциус прав. Это только ее вина.

Их взгляды встретились. Нарцисса попыталась улыбнуться, кивнуть ему в знак приветствия, но ничего не получилось. К тому же он смотрел как-то… непривычно и непонятно. Словно… Нет. Она не могла дать определения. Нарцисса зажмурилась и опустила голову. Нужно взять себя в руки. Нужно что-то придумать, как-то поговорить с ним, не подвергая его опасности. Вот только как? Она вновь подняла голову. Сириус, казалось, только этого и ждал. Он резко отодвинул от себя тарелку и дернул Люпина за рукав. Тот как-то виновато посмотрел на Нарциссу и встал из-за стола. Поднялась и Эванс. Только ее взгляд в сторону слизеринки был полон превосходства. Это еще что за новость?