Цвет снов

– Конечно, – ответил он. – Я понимаю это и сочувствую. Но мы должны думать о том, что лучше для Эллен и после того, что случилось с тобой прошлой ночью, ты должна знать, что в долгосрочной перспективе ей будет лучше со мной и Кристиной.

Я стиснула зубы и поборола желание сказать несколько отборных слов, о которых потом пожалею. Хотя на самом деле мне хотелось схватить его за плечи и трясти до тех пор, пока у него не выпадут зубы.

– Она любит меня, – сказала я, – и она счастлива здесь. Это ее дом. Если ты заберешь ее и не позволишь ей видеть меня, ты разобьешь ей сердце.

– Она всего лишь ребенок, – возразил он, – вот почему так важно сделать это сейчас. В этом возрасте она даже не вспомнит, как жила с тобой в Бостоне. Судья Кэссиди согласился с этим мнением, и если бы вы думали о ее благополучии, а не о своем, ты бы тоже согласилась. Но это не так. Ты думаешь только о себе.

– Судья Кэссиди согласился, потому что он идиот, – твердо заявила я и прикусила губу, пытаясь сдержаться. – Мне очень жаль. Пожалуйста, послушай. Ты же знаешь, каково мне было быть сиротой при рождении и разлученной с Дианой. Это последнее, что я хочу для Эллен, и это должно быть последнее, что ты хочешь для нее тоже.

Чувствуя себя так, словно проваливаюсь в глубокий чан поражения, я села на кровать и начала отчаянно пытаться договориться. – Я искренне верю, что Эллен будет лучше, если мы все будем растить ее вместе и если она не будет разлучена ни с кем из нас. Мы можем разделить равную опеку. Разве это не было бы лучше? У Эллен было бы четыре родителя, которые любили бы ее вместо двух.

Рик на мгновение замолчал. – Ты действительно веришь, что мы с Джесси поладили бы и смогли бы воспитывать одного ребенка? Мы бы перегрызли друг другу глотки.

– Она не просто ребенок, – возразила я. – Она наша дочь и Джесси любит ее. Он сделает для нее все, что угодно, и это включает в себя общение с тобой.

Зная их историю и ведя этот разговор сейчас, я не могла представить себе большей жертвы. Но он сделает это. Я знала, что так и будет.

Рик устало вздохнул. – Нет никакого смысла обсуждать это, Надя. Мы тратим время друг друга, потому что я не собираюсь менять свое мнение. Я приду за Эллен завтра, и если ты хочешь снова попытаться привлечь меня к суду, это твой выбор, но я надеюсь, что ты просто отпустишь ее, потому что знаешь, что это к лучшему.

– Отпустить ее? Ты действительно понятия не имеешь, что значит любить ребенка, не так ли? – я зажмурилась сжала кулак и прижал его ко лбу. – Пожалуйста, дай мне поговорить с Кристиной.

– Ее здесь нет.

– Где же она?

– Отошла, – ответила она.

Я глубоко вздохнула и сосчитала до десяти. – Где вы остановились?

– Я тебе этого не скажу, – ответил он. – И я клянусь Богом,если ты попытаешься преследовать меня или Кристину, ты потеряешь все свои привилегии посещения. Я получу запретительный ордер, если придется. Просто прими условия соглашения и оставь нас в покое.

Я снова зажмурилась. Диана пристрелила бы меня, если бы услышала этот разговор. – Пожалуйста, не вешай трубку, – взмолилась я.

Гудок. И звонок оборвался.

Через несколько минут, смахнув слезы со щек и убрав разбитую коробку мелков, которую я бросила в стену, я вышла из спальни и вернулась в гостиную.

– Ты прав, – сказала я Джесси, когда увидела, что он сидит на полу с Эллен, играя с игрушкой. – Он совсем не изменился.

Джесси встал, подошел ко мне и заключил меня в объятия.

Глава 59

Я даже не могу начать описывать моменты, предшествовавшие приходу Рика к нашей двери на следующее утро. Это было все равно что снова столкнуться со смертью, даже хуже.

Я не удивилась, что он решил не брать с собой Кристину. Возможно, какая–то его часть стыдилась и не хотела, чтобы она видела эмоциональные ужасы, которые будут происходить, когда он заберет моего ребенка. Или, может быть, он боялся, что в конце концов окажется в грязи с чужим братом, которого не видел уже десять лет, и не хотел, чтобы Кристина стала свидетелем этого.

Бедный Джесси. Я знала, как трудно ему было выйти на улицу и научить Рика, как пристегнуть сиденье безопасности Эллен в арендованной машине. Я не была уверена, что Джесси справится с этим без того, чтобы не врезать ему кулаком, но он сохранил самообладание.

Я завернула Эллен в одеяло и держала ее на коленях, пока мы смотрели на них со ступенек крыльца.

Мне тоже пришлось бороться, чтобы сохранить самообладание. – Это твой папа, – сказала я, не желая ее беспокоить. – Его зовут Рик.

– Вик, – повторила она.

– Это верно, но ты можешь называть его «папочкой».

– Папочка.

Я не была уверена, что мое новое сердце выдержит это.

Когда они закрепили автокресло, за нами пришел Джесси. – Пора, – сказал он.

На его виске пульсировала вена. На его подбородке дернулся мускул.

– Я не думаю, что смогу это сделать, – сказала я дрожащим голосом.

– Мы должны, – ответил он, – но мы вернем ее. Я обещаю. Я не успокоюсь, пока мы не сделаем это.

Я поднялась на ноги и понесла Эллен к машине, где ее ждал Рик. Мне казалось, что я поднимаюсь по ступенькам на плаху палача.

В отчаянии я посмотрела на край двора и подумала, как далеко я могла бы убежать, если бы вдруг бросилась в лес. Я знала, что недалеко. Не с этими легкими, все еще полными жидкости.

– Ты поступаешь правильно, – сказал мне Рик, когда я подошла к нему.

Я хотела ударить его. – А ты? – спросила я с недовольным видом.

Он даже не вздрогнул. Ни единой искорки сомнения или сожаления не мелькнуло в его глазах.

Услышав шаги Джесси по гравию позади меня, я заставила себя пристегнуть Эллен к сиденью автомобиля, изо всех сил пытаясь при ней сохранить храброе лицо. – Ну вот, – весело сказала я. – Все пристегнуто.

– Пистегнуто – повторила она.

Я накрыла ее голубым одеялом и повернулась к Рику. – Она любит слушать сказки перед сном. Я положила ее любимую книгу в чемодан. Она называется «Кошачья охота волосатого Маклари». Речь идет о собаке. И ее одеяло называется Оувикс.

– Спасибо, – сказал он.