Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
Минь, это Маша, - она, представляешь, три года в художке училась и много интересного мне показала и рассказала.
– Очень рад, Маша, а Вы где-то неподалеку остановились или ?
– Ох, как быстро вечер наступил, я и не заметила, нет я минутах в двадцати от моря, ну да ничего, добегу!
– Нет уж!
– Минька собрал полотенца и закинув сумку на плечо сказал мелкому:
– Пошли, проводим
Разговор не клеился, Маша как-то зажалась, Минька тоже помалкивал, один только Филюня говорил не переставая. Проводили девушку Машу до самой калитки, и пошли по резко наступившей темноте к себе в гостиницу. Переоделись и старший повел младшего на аттракционы, обещал же. После завтрака, на пляже Минька опять долго плавал. А выйдя на берег, застал уже привычную картину, девушка Маша и братик голова к голове что-то вычерчивали на мокром песке и ожесточенно спорили.
– "Девочке-то лет семнадцать, наверное, совсем юная!" - подумал Минька, подходя к спорщикам.
– Вы не подеретесь случайно? Здравствуйте, Маша.
– Здрасьте! Ой, не надо мне выкать, я так теряюсь.
– Хорошо, будем на ты, - улыбнулся Минька, не замечая, что от его улыбки девушка как бы подзависла.
И появилась и Аверов подружка по прогулкам. Маша с удовольствием ходила с ними на дальние расстояния, вечерами гуляли по набережной, ели мороженое, сидели в летних кафешках - Минька категорически отверг её предложение платить пополам.
– Не надо делать из меня жлоба, я, в отличие от бедных студенток, работаю и могу себе позволить угостить нашу с братиком подругу хотя бы мороженым, - оскорбился он в первый же раз, пояснив, что и сам был бедным студентом не так давно.
Но вот платные экскурсии... она сразу отказалась, пояснив, что её бюджет на такие цены не рассчитан. Да и вообще двадцатилетняя студентка из Новосибирска оказалась очень компанейской девчонкой, с ней было очень легко и интересно. А Филюшка, что-то такое разглядев в Маше, изо всех сил старался, чтобы его любимый Минечка тоже увидел её. Он всячески нахваливал её и через неделю Аверы без Маши никуда не ходили, Минька с трудом уговорил её поехать с ними на экскурсию, на дегустацию знаменитых вин Абрау-Дюрсо, и на вечернюю прогулку по морю на катере.
– Маша, ну для нас это не расходы, можем мы тебе небольшой подарок сделать?
Маша все больше начинала нравиться Миньке своей разумностью, искренностью и внешне. Она была красива, какой-то неяркой красотой, которую сразу и не заметишь, а вот когда приглядишься-ладненькая, тоненькая, невысокая с длинными светло русыми волосами, какими-то необычными светло зелеными, иногда казавшимися желто-зелеными глазами, даже ниже их мамульки, вся какая-то подвижная как ртуть, она умела находить позитив во всем, даже в небольших неприятностях.
Она переводила все в шутку, так опрокинутый Филюнькой на её празднично-выходное платье стакан с соком, у другой бы вызвал гримасу, надутое лицо или бурчание, её рассмешил:
– Вот, не хотела я с вами этот зверинец смотреть, как раз и получилось, значит, мне туда не надо было.
И ещё утешала расстроенного младшего, чтобы не переживал - все отстирается. Напоминала она Миньке игручего такого котенка с которым так классно было общаться, дурачилась и хохотала от души с Филюнькой, не визжала на американских горках и чем-то неуловимо напоминала мамулю.
Уезжали они, оказалось, в один день и в одно время. До Москвы ехали вместе, Минька упросил свою соседку, пожилую женщину, поменяться с Машей местами, та с удовольствием согласилась - там была нижняя полка, и ехали Аверы с Машей все так же много смеясь и ведя разговоры на всякие темы.
Минька потихоньку подкладывал Маше еды, видя, что девчонка экономит, перебиваясь только чаем с печеньем. Она, было, заикнулась, что не надо, но кто бы стал её слушать, тем более младшенький строил такие умильные рожицы, говоря, что столько много они с Минечкой ну никак не осилят.
В Москве переехали на Ярославский, посадили Машу в поезд. Минька умудрился незаметно сунуть в карман её сумочки пять тысяч, понимая, что девчонке ехать прилично. Договорились созваниваться, обменялись телефонами и расстались, довольные друг другом. И не видели Аверы, что едва поезд отошел, Маша расплакалась - зацепил её Авер.
А Авер, который Минька, через неделю стал ловить себя на том, что ему стало скучно без Машиных разговоров, смешков, восторгов, подколок, и он тут же набрал номер девочки, которая, услышав его голос, радостно закричала в трубку:
– Миша!! Миша, ты мне позвонил!! Я так рада. Только вот зачем ты мне деньги в кармашек засунул, я бы и без них доехала. Но спасибо тебе большое - пригодились.
– Вот видишь, значит так надо было!
И начались у них после этого долгие разговоры обо всем, а Филюнька втихую сказал родителям:
– Вот увидите, Маша Нечаева будет Аверченко, потому что я её для Минечки нашел и выбрал.
Лешниковы в конце мая собрались-таки на УЗИ, не столько Егору хотелось знать пол ребенка, как Лизе. Терзали её, как в том фильме, смутные сомнения, о которых она никому пока не говорила - уж как-то интересно шевелился у неё ребенок. Было ощущение... волны, откуда-то издалека шел толчок, который потом как бы переходил дальше, будто кто-то продолжал движение.
И надо было видеть огромное изумление на лице мужа, сидевшего напряженным в кабинете, сначала когда он услышал стук сердечка, а потом стук как бы раздвоился...
Врач спросил у него:
– Видите?
Егор же не отрывая глаз от черно-белого изображения только и смог ошеломленно кивнуть.
– Что, что там?
– вскинулась Лиза.
– Слоеный пирог, - улыбнулся врач, - из двух деток - побольше плод сверху, а поменьше под ним, мамочка, папочка, у вас двойня!
– Не может быть!
– не поверила Лиза.
– Откуда? Нет и не было в родне у нас двойни!