Цветик-2 . Обычные судьбы

Светка замерла, перестав поднимать тележку, голос-то весьма знакомый...

Хлопнула дверца машины с другой стороны, и капризный женский голос пропел:

– Мииилый, ну сколько можно возиться с этой оборванкой? Прикажи охраннику, пусть выкинут её с дороги!!

И на Светку накатило:

– Все кобелишся, Мишенька? По малолеткам пошел?

Лощеный мужик удивленно уставился на неё, приглядевшись, присвистнул:

– Какая встреча... мадам Грицацуева? А нет, Гнидюк, вроде? Да... поистрепали тебя годы, или хитрозадый муженек заездил?
– ехидно процедил Тонков.

– Быков, вытащите вы этот воз, а я пока с мадам пообщаюсь.

– Миилый, - заныла красотка, - сдалась тебе эта бабища? Твоя зайка ревнует, - надула она силиконовые губки.

– Мишенька, - не менее сладко пропела Светка, - а ты теперь котик, зайчик, рыбонька или козёлик?

Мужики вытащили тележку:

– Михаил Александрович, может, эту... женщину как бы отправить куда?

– Пока нет, мы немного пообщаемся, давно не виделись с... со стародавней знакомой, - с каким-то азартом в глазах ответил Тонков.
– Быков, вызови для мадам такси, за мой счет, разумеется.

Охранники и подружка вошли в здание, бывшие супруги остались одни.

– Ну, вижу я, изрядно потрепала тебя жизнь?
– не то вопрошающе, не то утверждающе заключил Тонков.

– Кому что, кому вино, кому кино, ты вот все по бабам. Черного кобеля, как говорится, не отмоешь добела, да и мешочки под глазами приличные. Пить надо меньше, а то случится, мало ли, импотенция, конфуз, и девочки любить перестанут. И, как я понимаю, ни семьи ни детей не завел?

– Завел, не завел, не твоя забота. О, такси, говори, куда тебя отвести, так и быть по старой памяти, спонсирую.

– Благодетель!
– задохнулась Светка, и вся накопившаяся за эти годы горечь и злоба на всех и вся прорвались у неё, так захотелось сделать больно этому трахальщику, что она не задумываясь, дождавшись, когда её многострадальную тележку охранники вдвоем погрузят в багажник машины и отойдут, ударила:

– Я, может, и никудыка, а вот ты - кукушка мужского рода, и очень хорошо, что дите без тебя выросло, наверняка, не такая бездушная сволочь.

– Какое дите, уж не от тебя ли?
– злорадно отбил подачу бывший.

– Зачем от меня, твоему ребенку уже сколько?
– она прикинула, - двадцатник уже есть.

– Какому ребенку?
– враз подобрался Тонков, - нет у меня внебрачных, есть дочка, ей только где-то десять-одиннадцать.

– Во-во, даже не знаешь, сколько лет дочке.

– Ты не юли, какой ребенок, - завелся Тонков.

– А такой... к Анне подружка приезжала, молоденькая такая, видать, уговорил её, вот и была она беременная.

– Какая подружка, откуда ты знаешь, что беременная, почему я об этом только сейчас узнаю? Или привираешь, чтобы меня задеть?

– Нет, не вру и очень рада, что хоть так тебя, суку, смогла задеть, за все хорошее. А про беременность её какая-то однокурсница написала на твое имя...
– она поперхнулась, видя как карие глаза стали темнеть...

– Так-так... и вы с подружкой перехватили это письмо и ответили в пакостной форме? Зная вашу блядскую натуру, только такой вывод просится.

– Ну и ответили, все равно ведь, ты уже женат был на мне, да и, может, этот ребенок не от тебя, просто женить на себе хотела та.

– Типа тебя? Паскудины вы две! Может, за это и наказывает тебя жизнь? Да и ту лет десять назад видел, вокзальная шлюха.

– А не паскуднее тебя, кобелина!

На этом и расстались.

И ждал Мишку ещё один сюрпрайз. Проводив глазами удаляющееся такси, он судорожно начал шарить по карманам, искать сигареты, забыв, что уже с год не курит. Чертыхнулся, попросил у стоящего возле шлагбаума охранника:

– Дай сигарету!

– У меня только 'Кент'!

– Давай! Парочку!!
– Жадно затянувшись, присел на угловую лавочку, не видную от центрального входа, и крепко задумался, не обращая внимания на вышедшего и немного постоявшего на улице дежурного по офису. Догорающая сигарета обожгла пальцы, прикурил вторую... Пожалуй, так лихо ему не доводилось с далеких школьных лет. Сам не понимал, как смог удержаться и не показать этой, сильно изменившейся в худшую сторону бабёнке, что ему реально больно, в сердце как кол вонзили, он абсолютно не представлял, что делать.

Докурив сигарету, тяжело, по-стариковски поднялся и побрел в сторону запасного выхода. Медленно поднимаясь по служебной лестнице, услышал обрывки разговора:

– Нет, успеем, Лапин - мой человек, предупредит, когда твой папик пойдет, он там за углом курит, сидит, задумавшись, что-то ему эта бабка брякнула, он аж побледнел.

И голосок очередной пассии:

– Если б ты знал, как он мне надоел, надоело ублажать, выплясывать перед ним, звать его "милый". Когда уже мы будем вместе?

– Скоро, осталось чуток дожать и все, будет фирма в кармане, а папик, он свое отслужил, пусть выходит в тираж.

– "Вот, Мишка, и прилетело тебе за все сразу, - криво усмехнулся Тонков, - а и поделом,наверное!"

Осторожно ступая, взглянул наверх: сидевшая на подоконнике с задранной до талии юбкой его, оказывается, совсем не его, красотка лихорадочно стягивала с молодого перспективного зама рубашку, приговаривая: