Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
Алька, позевывая, взяла трубку:
– Алло? Вань, привет! Чего тебе не спится? Дай Саше выспаться, что? Когда? О, класс, даю, даю.
– Саш, Ванька тебя.
– Да, Чертов, чего не спится?
– С тезкой тебя, родили мы Сашку утречком, вот! Я тебя догнал!!
– Слышь, Авер, значит, и быть тебе крестным для сына.
– Согласен, летом в Гусе и окрестим
– Только за! А то крестили синхронистов здесь, не понравилось, шумно, как-то суетно. В Гусе самое оно, спокойно, Филюшкин крестный, надеюсь, я?
– Кто же кроме тебя? Там небось и Серый своего Данюсю соберется окрестить с нами.
– Замётано, летом все и провернем.
– Вань, скажи-ка мне, а последние десять тысяч евро кто Дашуньке добавлял? Она сказала, какой-то твой друг Михаил Александрович, я такого друга не припомню у тебя?
– Не, не друг, знакомый по девяностым - вместе пару раз попадали в поездки, вот и сталкивались потом, иногда. Я случайно с ним столкнулся, смурной как раз был, а он репьем прилепился - чё да как. Ну я и рассказал, а у него своя похожая ситуация была - вот и проникся, - Ванька скрутил фигу, зная, что Авер не видит, и радуясь, что этот разговор случился по телефону. В очном разговоре Авер, замечающий в своих малейшие нюансы, точно бы заподозрил чего, а на фига ему про Тонкова знать, и врал Ванька, что называется - на голубом глазу.
– Слышь, Сашка, моя коза-дереза чё удумала?
– перевел он стрелки, - я её в роддоме утешал, а она мне такое выдала! Я, пока она там рожала, всяких ужасов напридумывал, рубаха была мокрая от холодного пота. Стареет что ли, вон, старшеньких рожала, ничего не боялась!
Поговорив ещё немного, распрощались. Ванька выдохнул, нажав на отбой:
– Уфф, чёт у меня все утро в холодный пот кидает. Но приврал во благо!
Пошел к деткам:
– Хорош спать, у нас Сашка родился!
– Не, вы у нас - самые безбашенные родители, таких больше ни у кого нет, когда успели-то?
– проворчала сонная Дашка.
А Митюха шустро подхватился:
– Наконец-то! Чё с мамкой? Какой вес - не маленький? Рост?
– Мамка нормально, мужик аж четыре кг, рост 55 см - похоже ещё один большой Чертов родился.
– Ну так и я не маленький, расту ещё, метр девяносто точно вытяну, а до тебя пусть мелкий дорастает. На кого похож-то?
– А не знаю, поедем вот в обед - телефон передадим, скажет, что и как...
– Так, бать, чё надо ей собрать?
– Ну, попить-поесть, памперсы для малышка, а там скажет ещё чего.
– Да у неё все давно приготовлено для Саньки, на верхней полке в шкафу посмотри, чего сразу не взяли?
– спросила дочка.
–
Когда? Она в третьем часу ночи меня разбудила, и мы сразу погнали рожать, до вещичек, думаешь, было, когда она зубы сжимала? Хорошо, что быстро родила, а то подолгу, бывает, рожают.В обед передали вещи, еду и телефон Наташе и долго расспрашивали про братика.
Услышав, что маленький похож на мамку, заулыбались:
– Ну хоть один будет не похож на нас, надоели эти одинаковые рожи, - выдала Дашка.
– Мамка у нас красотка, и Санька будет тоже видным мужиком.
– Можно подумать, мы с батей не видные мужики?
– улыбнулся Димка.
– Вон, на батю постоянно ба... ой, женщины, засматриваются, и ваще, Чертовы - мужики все со знаком качества, а поскольку нас, продолжателей фамилии в семье всего трое, нас беречь надо, а не выступать.
– Точно, сын, мы с тобой в бабском коллективе-малиннике, особенно мне довелось это испытать, четыре сестрицы и я один, маленький мальчик.
Через пять дней забрали Наташку из роддома, Ванька теперь уже безбоязненно взял сверток с сыном, долго вглядывался в лицо спящего малыша, потом с нежностью посмотрел на жену:
– Ох, какого ты нам мужичка родила славного!!
– Бать, дай мне!
– И мне!
Синхронисты осторожно подержали маленького:
– Какой хорошенький!
– восхитилась Дашка, - мам, и правда - вылитая ты!!
Дома Ванька опять, как когда-то, долго сидел возле ребёнка и любовался им:
– Наташ, а ведь совсем по-другому осознаю его, тогда было страшно и любопытно, а сейчас... вот тут -он показал на грудь, - что-то теплое разлилось.
– Вань, то же самое, как мамка говорит, чем ты старше - тем желаннее ребенок, и опыт имеется, и дури у родителей меньше.
Александр свет Иванович в этот момент изволили заворочаться и издать недовольный рев:
– О, точно как я, - восхитился Ванька, - глянь, какой басовитый!
У Саньки с первых дней голосишко был громкий. Если он просыпался, слышно было всем, а поскольку нянек было много, долго рыдать у него не получалось. Папа и Димка с огромным удовольствием возились с ним, и к трем месяцам он больше всех отличал и радовался мужикам Чертовым.
– Вот ведь, только снаружи на меня похож, а так - ну чистый Ванька, один в один.
А для Тонкова наступили сладко-горькие дни. Сладкими они были из-за дочки, она ворвалась в его жизнь как солнышко в затяжном ненастье, и он реально начал обмирать по ней, вся его жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ Сонечки. И как-то мерзостно было ему вспоминать про 'до'. Если дочка в силу возраста приняла его, каким есть, то Алина... вот тут-то и была горечь. Он старался хотя бы не понравиться, но услышать свое имя из её уст - бесполезно, только Тонков.