Цветные миры

Когда дома он рассказал жене о случившемся, Бетти не разделила его отчаяния.

— Мне уже давно казалось, Джек, что Нью-Йорк неподходящее для нас место. Здесь слишком много народу и чересчур сильны южные настроения. Я подумывала о Новой Англии, родине американской независимости и идей аболиционизма. Как раз сегодня мне случайно подвернулась подходящая вакансия. Городская больница в Спрингфилде, штат Массачусетс, нуждается в медицинских сестрах и предложила мне место.

— В Спрингфилде?

— Да, это город в западной части штата с населением около 150 тысяч человек. Процветающий промышленный город с хорошими школами. Имеет деятельный муниципалитет. В городе есть два колледжа и государственный военный завод. Ты, конечно, слышал о «Спрингфилд рипабликен»? Это одна из самых либеральных наших газет.

— Все это прекрасно, но что там буду делать я?

— Джек, поедем туда. Если уж честный и трудолюбивый цветной не сумеет устроиться в Массачусетсе, тогда надо вообще поставить крест на нашем будущем.

Джек был бы рад махнуть на все рукой, но ему не хотелось лишний раз огорчать Бетти.

Она поехала первой. При виде цветной попечители больницы были сначала разочарованы, по, порывшись в бумагах, убедились, что она не скрывала своей расовой принадлежности; просто этот факт случайно выпал из их поля зрения. Разумеется, формально это не имело значения, но возникал щекотливый вопрос о месте в общежитии. Однако вопрос решился сам собой, когда Бетти сообщила попечителям больницы, что она замужем и собирается жить с семьей на частной квартире.

Но теперь вставал другой вопрос: где спять квартиру? Бетти надо было поселиться вблизи больницы, а в этом районе цветные не проживали. Цветных в Спрингфилде насчитывалось примерно три тысячи человек, и почти все они жили в одном месте — в южной части города. В общем это был приличный, внешне опрятный район, и негры селились там, как уверяли сами себя белые, для того, чтобы находиться среди своих. В больнице высказали предположение, что квартира в этом районе может оказаться и не столь отдаленной от места работы, но Бетти категорически отказалась от такого варианта.

— Я нисколько не возражаю против того, чтобы иметь соседями цветных, или евреев, или итальянцев, по жить в двух милях от больницы немыслимо.

Эта трудность могла бы стать преградой для планов Бетти, если бы не одно неожиданное обстоятельство.

— Смешно, право, что эта сестра упорно требует себе квартиру в белом районе, — заявил председатель совета попечителей больницы. — В таком случае ей, пожалуй, лучше возвратиться в Нью-Йорк.

Но это оказалось невозможным, так как Бетти уже взялась ухаживать за Сайрусом Тейлором. А Тейлор слыл большим оригиналом. Он считался одним из богатейших жителей города и происходил из старинной, знатной семьи, члены которой принимали деятельное участие в восстании Шейса, поднятом в 1786 году. Сын Сайруса занимал видное положение в финансовом и промышленном мире, и это сулило городу и штату новые доходы и дальнейшее развитие. Сайрус Тейлор, очень капризный хронический больной, отказался от услуг уже трех медсестер, которых больница, входившая в круг его филантропической деятельности, направила для ухода за ним. Вот тогда-то, в самый день ее прибытия, Бетти и направили к Тейлору, и она, судя по всему, вполне ему подошла. Ни о какой новой замене в данный момент не могло быть и речи. Поэтому для семьи Бетти временно подыскали небольшой коттедж поблизости от больницы и дома Тейлора.

Приехала вся семья — старая бабушка, Джеки, живой восьмилетний мальчуган, и глава семьи — Джек. В скором времени со стороны белых домовладельцев начали раздаваться глухие протесты — соседство негритянской семьи могло обесценить окружающие дома; высказывались также и тонко завуалированные возражения против того, что в одной из лучших городских школ появится цветной ребенок. В городских школах, конечно, училось несколько цветных детей, но большинство из них посещало одну школу, где наряду с восемью белыми учителями преподавал и цветной учитель. Оказалось, что в школе, ближайшей к дому Джеки, никогда еще не учился ни один цветной мальчик.

Бетти деликатно намекнули, что, вероятно, Джеки будет чувствовать себя одиноким среди стольких белых и, кроме того, вряд ли удастся возить его на школьном автобусе…

Директор школы, высказавший Бетти такое соображение, потом рассказывал:

— Она вела себя со мной прямо-таки вызывающе. Судя по всему, мои слова ее возмутили. Видит бог, у меня были самые лучшие намерения, ведь я уверен, что атому черномазому малышу будет тяжело учиться наравне со всеми и переносить всякие проделки белых ребят.

В нервом полугодии Джеки три раза подрался. В первой схватке ому здорово влетело; он утверждал, что ему пришлось отбиваться от четырех мальчиков. Жаловаться ему не хотелось, поэтому Бетти оставила дело без последствий. Новая драка месяц спустя закончилась вничью, и Джеки щеголял синяком под глазом как своего рода символом мужества. Учителя промолчали, так как Джеки был способным ребенком, по всем предметам учился выше среднего и завоевал признание со стороны почти всех товарищей по классу. Однако учителя в глубине души опасались его разносторонней предприимчивости, умения ругаться и при необходимости постоять за себя. Третья драка, случившаяся поздней осенью, вылилась в столь жестокое поражение весьма знатного юнца, что директор решил вмешаться.

По его вызову и школу явилась Бетти; она была готова к предстоящему разговору.

— Да, господни директор, — сказала она. — мне все известно, хорошо, что вы меня вызвали. Когда три месяца назад орава ваших сорванцов напала на одного цветного малыша и избила его чуть не до потерн сознания, к вам не поступило никакой жалобы. Наверно, вы подумали, что этот случай заставит его уйти на вашей школы для избранных. Но не тут-то было. Он не так воспитан. В следующий раз ему повезло больше, и все обошлось для него благополучно. Вы тогда не предъявляли претензий, не жаловалась и я. А теперь, когда одному из ваших богатых баловней выбили несколько зубов, вы угрожаете моему сыну исключением. Что ж, попробуйте его исключить. Вот визитная карточка моего адвоката, которого рекомендовал мне мистер Сайрус Тейлор. Он полагает, что неплохо бы выяснить, кому в действительности принадлежат спрингфилдские городские школы.

Директор поспешил заверить миссис Кармайкл, что он вовсе и не думал об исключении, он упомянул о нем только для того, чтобы предотвратить судебный иск со стороны охваченных негодованием родителей. Его единственное стремление — восстановить мир и взаимопонимание. Он еще долго распространялся в том же духе в назидание группе учителей, которые в этот момент проходили через холл.

Все эти заботы о доме и школе мало трогали Джека Кармайкла, который был озабочен лишь тем, как прокормить семью. Он очутился в странном положении. Жители Спрингфилда категорически отрицали, что в его пределах существует какая-либо дискриминация цветных. В свое время город даже предоставил убежище и помощь Джону Брауну. Правда, в городе ощущалась некоторая неприязнь к ирландцам-католикам. В известном смысле проблемой для городских властей являлись и 35 тысяч фабричных рабочих иностранного происхождения, особенно с тех пор, как профсоюзы, организуя свои стачки, бросили вызов старому порядку, основанному на частной собственности и богатстве. Небольшая прослойка негров, проживавших в Спрингфилде, состояла по преимуществу из местных уроженцев с обычным школьным воспитанием и культурным уровнем среднего американца. Она постепенно увеличивалась за счет притока негров-южан, но они, смешиваясь с коренным негритянским населением, не доставляли властям слишком больших хлопот.

Цветные были вынуждены делать то, что, казалось, было предназначено им самой судьбой; из них набирали домашнюю прислугу и подсобных рабочих, эта работа оплачивалась сносно, но далеко не щедро; сменить же ее на лучшую почти не представлялось возможным, так как спроса на другие услуги негров по было. Впрочем, многие из цветных владели уютными, добротными домиками. Домовладельцы сдавали им внаем те жилища, на которые не находилось охотников среди белых; эти дома могли быть в конце концов проданы неграм за хорошую цену. У негров имелись собственные церкви, и одна из них, конгрегационалистская, организовала общественный клуб, которым цветные справедливо гордились. Трудящиеся-негры почти не имели ни социальных, ни экономических связей с иностранными рабочими. Прибывшие в США итальянцы, канадские французы и славяне получили работу на заводах, производивших электротехническое оборудование, мотоциклы, военное снаряжение и пластмассовые изделия новых образцов. Ирландцы были здесь старожила ми — они устроились раньше других на шерстопрядильных и бумажных фабриках и теперь считали себя коренными американцами. В большинстве своем ирландцы были высококвалифицированными рабочими и порой сами становились мелкими предпринимателями; они работали также в городских учреждениях или клерками в частных фирмах.