Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1

— Прибыли.

Прибыли они на небольшой дворик, с трёх сторон огороженный высокой каменной стеной, увитой шипастыми розами, а с одной — ладным двухэтажным домом. Дейна первая выскочила из паланкина и почтительно придержала полог для господина.

Очень уединённое место. С улицы дворик не просматривался, привратник уже закрывал ворота, через которые заехали гости. Окна на первом этаже сплошь заросли плющом и вьюном, и не понятно, есть ли кто внутри.

С невысокого крылечка скатился сухонький мужчина лет пятидесяти и, радостно улыбнувшись наагалею, простёр навстречу руки.

— Кого я вижу? Мой самый ужасный покупатель, напрочь лишённый вкуса!

— Это я-то?! — изумился наагалей и отпихнул бросившегося с объятиями портного в сторону. Впрочем, отпихнул деликатно, с последней встречи тот сильно постарел. — Да моему изысканному гардеробу позавидует и мужчина, и женщина.

— Если увидит! — возмущённо округлил брови портной. — В прошлый приезд, мой уважаемый господин, вы не соблаговолили одеть хотя бы один из тех шедевров, над которыми я трудился ночами. Вы являлись народу исключительно в розово-красной пошлости, которую я пошил под давлением обстоятельств и огромных денег, принятых от вас под властью пагубного соблазна.

— Я готов соблазнить тебя ещё раз, — хмыкнул наагалей и посуровел в ответ на ехидную улыбку портного. — Деньгами. Очень большими деньгами.

— Вот пользуетесь чужими слабостями, низводите чужой талант на потребу низменной пошлости, — алчно потёр ладошки мужчина. — Ну, заползайте, заползайте. У меня вы всегда найдёте самое большое разнообразие тканей во всём Дардане. Вот только ночью завезли партию закарийских шелков, весь склад ими забил, а завтра уже должен прибыть нежнейший хлопок от песчаных волков. Освящённый самим паттером! Надеюсь, без жёлтых пятен освящения как в прошлый раз…

Ссадаши, Дейна и ещё один наг последовали за хозяином. Миновали полутёмные комнаты, заставленные стеллажами с рулонами тканей, и оказались в просторном и светлом помещении магазина. На резных брусьях, ниспадая друг на друга, покоились отрезы разнообразных тканей всевозможных расцветок и узоров, перед окнами стояли обтянутые шёлком ширмы, за стеклом на бархатных подушках лежали драгоценные пуговицы, броши, застёжки, россыпями переливался жемчуг и бесценный бисер, привезённый от самого моря. В коробах попроще можно было на вес набрать костяных, деревянных, медных и тряпичных пуговиц, стальных крючочков-застёжек, каменных бусин и более дешёвого бисера местного производства. Рядом с диванчиком для посетителей высилась пирамида из катушек с бухтами шнуров, лент и тесьмы. В отдельном шкафу на наклонных полках лежали кожа и меха тонкой выделки и изящные броши из драконьего гребня. За стойкой продавца стену опоясывали узенькие полочки, на которых пузатыми бочонками стояли катушки с нитками, крохотные баночки с нюхательными солями и благовониями и бумажные пакетики с травами.

— Мерочки? — портной как кинжал вытянул из жестяной коробочки гибкую измерительную ленту, и наагалей с тяжёлым вздохом начал снимать верхнее одеяние.

Он ещё пояс развязать не успел, как одна из дверей отворилась, и внутрь заглянул… Шширар.

— О, мой помощничек, — обрадовался портной, — всю ночь не покладая рук помогал разгружать шелка.

И Дейна заподозрила, что все прибывшие ночью «шелка» будут куплены наагалеем.

— Ох, пойду посмотрю, — глаза наагалея вспыхнули любопытством, и он, сбросив верхнее одеяние, пополз к Шширару.

Дейна двинулась за ним, но господин резко развернулся и, наставив на неё палец, с прищуром прошипел:

— Посмеешь пойти за мной, и я искусаю твою аппетитную грудь и зацелую вкусные губки. И без яда! От стыда сдохнуть не выйдет.

Женщина нахмурилась и отступила.

— Умница. Посмотри пока с Решем ткани и отберите на свой вкус что-нибудь своему добрейшему господину.

И уполз за дверь.

Правда, мгновение спустя выглянул и с улыбкой наказал Дейне:

— Если вдруг позову, прихвати кнут и личико посуровей сделай. Не скучайте.

Реш, высокий, но довольно изящно скроенный наг с фиолетовым хвостом и короткими каштановыми волосами, с глубочайшей тоской уставился на ткани и неохотно потянулся к ярко-розовому шёлку. Портной застонал.

Дейна мрачно уставилась белый хлопок, в который бы она с большим удовольствием завернула наагалея, но всё же отвела взгляд и оценила выбор Реша.

— Ужас.

— Глас разума, — вторил ей портной.

— Для его целей самое то, — тоскливо выдохнул наг, — в бабу-то рядиться.

— Это цвет маленькой девочки, а не взрослой женщины, — холодно отозвалась Дейна и без трепета перебрала дорогущие ткани. — Вот этот оттенок лучше, — и вытянула отрез тёмно-розового, пионового оттенка.

И невольно отметила, что он действительно подошёл бы наагалею с его-то белой кожей и светлыми волосами. А если ещё пошить нижнюю рубашку из снежно-белого сатина…

— Восемь саженей вот этого и шестнадцать белого сатина.

— Какой оттенок белого интересует? — портной заинтересовано подался к Дейне.

— Ослепительно-белого, чтобы как снег хрустел.

— А что, мы даже это не возьмём? — удивился Реш и ткнул пальцем в отрез розовой шерсти, на взгляд Дейны совершенно ужасной.

— О, боги! — портной закатил глаза к потолку. — И почему у вас всех такой дрянной вкус?

— Если дрянной, тогда чего держите? — не обиделся Реш.

— Так семь веков уже с полок сметаете! В корысть себе и держим!

Наг глумливо хохотнул, и Дейна, сообразив, что чего-то не понимает, присмотрелась к ткани.

— Можно на подкладку пустить.

— Зачем? — поразился наг.

— Ты одежду наагалея трогал?

— Чаще, чем хотелось бы…

— Она же у него почти вся тонкая. Утеплить подкладкой, и не нужно страдать, что замёрзнет.

Наг озадаченно хлопнул глазами, поражённый, что столь простая мысль не пришла ему в голову.

— Ещё восемь саженей этой замечательной шерсти, и всё.

— Всё? — удивился портной.

— А наагалей покупает больше?

— Да полмагазина порой скупает, — фыркнул Реш. — Можешь брать, что хочешь, и о деньгах не думать.

Дейна растерянно моргнула. При всём богатстве отца она всегда помнила, что может потратить лишь небольшую сумму. Дядя считал, что они с Шерром должны знать цену деньгам, особенно своим собственным.

Но это же не её деньги… Женщина прикусила нижнюю губу и, решительно вытянув тёмно-бордовый отрез, бросила его на стол. Ткань вином растеклась по поверхности, одуряюще роскошно шурша складками.

— Десять саженей этого.

— Прекрасный выбор, — портной с благоговением подался к ней, потеснив нага. — Откровенно вам скажу, обычно слуги наагалея отличаются полным отсутствием вкуса. А как вам эта расцветка? Изумрудная зелень…