Цветочек. Маска треснула. Том 2

Миновав пять кварталов, мужчины нырнули в арку, но не вышли из-под неё. Зато послышался стук колёс, и из-за угла выкатился чёрный экипаж.

Полусонный возница лениво подстёгивал лошадей, но рядом с главной площадью оживился, приосанился и уже вполне бодро начал пощёлкивать бичом. Вывернув на Дворцовую улицу, он и вовсе преобразился, приняв благородный и немного надменный вид.

У дворцовых ворот экипаж остановила стража, но тут же поспешно пропустила.

Возница не успел распахнуть дверцу, она открылась сама, и на землю спрыгнул рыжеволосый господин, а следом спустился крупный черноволосый мужчина с серьёзным и цепким взглядом.

Мурлыкая под нос детскую песенку о красоте раннего утра, его высочество принц Шеидан в сопровождении помощника направился в сторону дворца.

– С сожалением вынужден признать, что в последнее время участились случаи проникновения воров на территорию дворца, – виконт Моззи недовольно скривился и с большим трудом добавил: – И не только воров. Дехрен не справляется со своими обязанностями. Стража совершенно обленилась. Я предлагаю убрать Дехрена с поста начальника дворцовой стражи и поставить на его место более ответственного человека. И провести обучение стражи, отсеять ленивых и глупых и добрать более подходящих.

– Ваше предложение разумно, – император, в кабинете которого проходил разговор, выглядел встревоженным, – но мы не можем и не успеем воплотить их до бала. Гостей нужно обеспечить должной защитой. Я хочу на один день и ночь сократить число охраны у сокровищницы императорской семьи и отправить людей на охрану гостей.

– Лучше привлечь городскую стражу. Сокровищница не может оставаться на такой долгий срок без должной защиты…

– Мы не успеем отобрать из городской стражи тех, кого можно допустить во дворец. Они не проходят такой жёсткий отбор, как дворцовая стража. А сокровищница может защитить себя и сама. Тем более это не имперская казна. Сокровищами семьи я могу рискнуть ради безопасности гостей. Смерть любого из них может пошатнуть мир в империи.

– Как будет угодно его величеству, – виконт поклонился. – Я сожалею, что не оправдал вашего доверия и не смог поймать врагов короны. Как и Дехрену, мне следует покинуть пост дворцового дознавателя.

– Обсудим это после бала, – поморщился Раашир. – Сейчас вы можете быть свободны. И, виконт, я вас прошу, не связывайтесь с наагалеем.

– Но он определённо пытается что-то вынюхать…

– Виконт, это приказ.

– Прошу прощения, – виконт поклонился. – Я могу идти?

– Да, идите.

Виконт покинул кабинет, и тревога исчезла с лица Раашира. Он довольно улыбнулся, предвкушая завтрашний день.

Дверь отворилась без стука, и внутрь вошёл весёлый Шеидан.

– Как дела у его величества? – ехидно вопросил сын. – Собрания, отчеты, жалобы, доносы, споры?

Удовлетворённая улыбка тут же сползла с лица Раашира, и он с досадой посмотрел на сына.

– Ещё шесть лет, и это всё будет твоим, – мстительно прошипел император в ответ.

Глава XXIX. Да начнётся бал

Дейна, застыв, смотрела широко распахнутыми глазами на платье. Без изумления, скорее с детским недоумением, будто не понимая, зачем оно здесь и что с ним делать.

Его принесли полтора часа назад. Сразу после того, как Арреш и Оршош чуть ли не силой проводили хранительницу в её спальню после распоряжения наагалея, чтобы та подготовилась к балу.

Платье принесли то самое, неприличное и неизысканно-вульгарное, с глубоким декольте и юбкой, разрезанной с двух сторон до самого пояса. Но под ним было нижнее, ярко-алое, как лепестки горицвета, платье, полностью закрывавшее грудь и шею. Юбка теперь походила на бутон цветка, из почти чёрных чашелистиков которого пышно и ярко вырывалась буйная красота лепестков.

Из вульгарного наряд превратился в роскошно продуманный.

Дейна даже не прикоснулась к нему. Не подошла ближе чем на два шага. Просто смотрела и представляла не как восхитительно она будет выглядеть в нём, а что она ощутит, когда наденет подарок наагалея. И как потом будет вспоминать ночь бала, где они оба красивые, равные и кажущиеся прекрасной парой.

Она не хотела иметь такое воспоминание. Кусочек, пророчащий радость и счастье, но должный перейти в разлуку. Это как пить сладкий яд, зная, что потом будешь корчиться от боли: уже сама сладость отзывается тоской в сердце. И Дейна боялась прикасаться к струящейся ткани, словно отстранение могло помочь избежать возможных прекрасных воспоминаний, краткосрочных и иллюзорных.

Вместе с платьем принесли украшения и лёгкие туфельки из ярко-алой ткани. Никаких колец и ожерелий, только длинные серьги в виде цепи из трёх почти чёрных гранатов. Каждый камень был с половину ногтя мизинца, и, когда на них падал свет, в глубине появлялся голодный красный отблеск. Рядом лежал ворох амулетов, которые Дейна сама же и выбросила под стенами дворца, когда сбегала от опеки наагалея.

Нет, она не наденет этот наряд. Он как олицетворение тайных надежд, и Дейна боялась, что пустые мечты овладеют ею.

Отвернувшись, женщина отошла к постели, на которой стоял большой изящный деревянный короб. Он был здесь, когда наги притащили её, и первым делом охранники осмотрели его содержимое и смутились: на самом верху лежала записка.

От папы

Дейна узнала руку Шерра. Похоже, брат выступил вместо посыльного.

Отец позаботился, чтобы его дочь получила именно то, что ей нужно. И откуда он знал, чего именно хотела Дейна? В коробе лежало платье, пошитое из тёмно-зелёной тонкой шерсти и шёлка. Красивое, очень удобное, похожее на замаскированную форму. Что, собственно, так и было. Верх платья был сшит из шерсти. Длинные облегающие рукава, высокий, по-военному строгий воротник, полное отсутствие декольте. Шёлковая юбка начиналась прямо под грудью и шуршащим многослойным потоком стекала в пол. Наряд больше походил на шикарное дорожное платье, но никак не на бальное. И тем лучше.

На самом деле его нельзя было назвать и дорожным. Многослойная шёлковая юбка крепилась к шерстяному верху множеством крючков. Если отцепить её, то становилось понятно, что юбка – это маскировка для удобного мужского костюма. Верх платья превращался в камзол, вместо панталон были штаны, а расшитые носки туфель на самом деле принадлежали сапогам. Сзади на ремне имелась удобная петля для кнута, а между перчатками папа положил собственный кинжал. Замечательный наряд для хранительницы. Удобно и не посрамит господина внешним видом.

Смущал Дейну только цвет. Зелёный. Почти как у наряда наагалея.

– Дейна, – в дверь постучали, – ты ещё не готова? Если мы не прибудем через час, то господин сам приползёт тебя одевать.

– Я буду готова через двадцать минут.

На платье наагалея Дейна больше не смотрела, но ощущала его присутствие. В воображении она продолжала его видеть. Оно слегка шевелилось, когда в окно залетал ветер, и будто светилось изнутри, как сияют лепестки маков на рассвете.

Хранительница раздражённо выдохнула. Прошлую ночь она опять не спала. Наагалей истомил её. Весь вчерашний и сегодняшний день он будто нарочно делал всё, чтобы соблазнить её. Прижимался, трепетно-хрипло шептал что-то на ухо – Дейна не всегда могла сосредоточиться на словах, – обвивался хвостом вокруг её ног и всячески подчёркивал, что она его «невеста». В его взглядах проскальзывало что-то похожее на ревность, его раздражали другие мужчины и он постоянно тянул руки Дейны к своим губам. Вырваться та успевала не всегда. Она не понимала, что происходит. Она же объяснила наагалею, как сильно он нравится ей. Неужели он хочет доставить ей боль, влюбив в себя, а потом оставить? Уже завтра посольства начнут покидать дворец.