Цветок из пламени

В то время как прокурор, высокий поджарый мужчина в красной тоге, напоминал пиранью. Чуть ли не с пеной у рта доказывал виновность магов, в том числе и Леграна. Словно они были его заклятыми врагами.

Или, может, ему просто хорошо за это платили.

— Надеюсь, Леграну повезет, — горько усмехнулся страж, тем самым давая понять, что сам он в везение мага не верит и уже заранее знает, каким окажется приговор.

Моран направился в холл, я последовала за ним, надеясь продолжить разговор о его болезненном состоянии, которое уже не просто беспокоило. Оно меня пугало! И если муж не хочет приглашать лекаря, это за него сделаю я. Сказать о своем решении не успела — раздался стук дверного молотка, и его светлость, не дожидаясь появления Гастона, сам открыл дверь. Чтобы поймать рухнувшую прямо ему в объятия… Мариетт.

— Мадам? — обескураженно пробормотал страж.

Молодая женщина рыдала, захлебываясь слезами, дрожала всем телом. Лицо бедняжки раскраснелось, чепец сбился набок, и из-под кружевной оборки выглядывала прядь русых спутанных волос.

Моран провел нежданную гостью в столовую, усадил за стол, сунул ей в руки бокал с водой, настоятельно попросив выпить все до последней капли, а потом объяснить нам, что же стряслось.

Стуча по кромке бокала зубами, Мариетт сбивчиво зашептала. Слезы катились из ее потухших глаз не переставая.

— Простите, что пришла к вам. Я просто не знала, к кому обратиться. Приговор… Его уже вынесли. По приказу короля… моего отца сегодня на закате… казнят. Его сожгут! — горько зарыдала бедняжка, спрятав лицо в трясущихся руках. — Я не перенесу этого! — стонала и повторяла, словно одурманенная: — Не перенесу, не перенесу…

Я с мольбой воззрилась на мужа. В словах не было необходимости. Моран и так прекрасно знал, о чем я думаю и о чем собираюсь его просить.

Опустившись на корточки перед убитой горем женщиной, маркиз взял ее дрожащую руку и заговорил вкрадчиво:

— Мариетт, послушайте. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вашему отцу. Но мэтр Легран не простит себе и вы себя не простите, если из-за него с вашим ребенком что-нибудь случится. Постарайтесь успокоиться, хотя понимаю, это непросто. И ждите от меня новостей.

Всхлипнув, в порыве благодарности Мариетт прижалась губами к руке мужа, забормотала что-то невнятное. Наверное, и на колени бы перед ним рухнула, если бы не подоспевший Гастон с Мадлен. Они подхватили рыдающую женщину под руки и увели в комнату для гостей.

— Скажи де Лалену, чтобы скорее собирался, — послал маркиз вдогонку дворецкому.

— Думаешь, мэтру Леграну еще можно как-то помочь? — Я закусила губу, из последних сил сдерживая слезы. Не хватало еще мне сейчас разреветься. И без того тошно.

— Сделаю все, что смогу, — оставаясь верным себе, односложно ответил де Шалон.

— Может быть, я могу быть чем-то полезной? — спросила с надеждой. — Моя сила…

— Александрин! — Страж помрачнел еще больше, хотя и до этого напоминал грозовую тучу, готовую в любой момент разразиться ливнем. Обернувшись, приблизился ко мне вплотную и отчеканил строго: — Ты останешься с мадам Мариетт и будешь за ней присматривать.

— Но…

Муж так на меня зыркнул, что все возражения застряли в горле.

— И только попробуй высунуться на улицу, — не сказал, пригрозил, вмиг растеряв всю свою нежность, что появлялась в его взгляде, когда он на меня смотрел.

На вершине лестницы показался еще сонный, но вполне одетый Касьен.

— Поехали, — бросил ему страж, добавив скупо: — Есть дело.

Мужчины ушли, оставив меня изнывать от тревоги. И за мэтра Леграна, и за де Лалена.

А главное — за Морана.

Маркизу повезло. Расспросив кого следует, его светлость сумел выяснить, какой дорогой мага повезут на Льенскую площадь, куда с первыми сумерками хлынул людской поток. Сразу за площадью, вздымаясь к небу остроконечной башней, темнела ратуша. А справа и слева от городской управы расположились одно- и двухэтажные здания с огненно-красной черепицей — в основном торговые лавки и трактиры.

Мэтра Леграна следовало забрать прежде, чем его привезут на запруженную простым людом площадь.

Навенна жаждала отмщения, и никого не волновало, зачем пожилому мэтру понадобились в Вальхейме демоны. Главное — считали все — виновники пойманы и скоро будут наказаны! Горожане с нетерпением ждали первой казни.

— Это безумие, — не переставая твердил Касьен. Молодой человек сидел на козлах черной, без каких-либо гербов кареты. В темной, пропахшей запахами нечистот подворотне, которую должна была миновать кавалькада, сопровождавшая заключенного на казнь. — Мы его ни в жизнь не отобьем! Только сами подохнем.

Горько усмехнувшись, Моран едва не обмолвился о том, что он в любом случае скоро подохнет. Демон не оставлял ему шансов. Благо маг вовремя спохватился, решив, что городские трущобы не самое подходящее место для задушевных разговоров с братом.

— Он спас Александрин. Я ему должен.

— Хоть бы людей своих, что ли, захватил, — проворчал Касьен, который не столько трусил, сколько не хотел преступать закон. Пусть даже ради спасения чьей-то жизни.

— Я не могу их подставлять.

— А меня, значит, можешь! — скрипнул зубами шевалье, нахлобучивая на голову широкополую шляпу и натягивая повыше на лицо темный платок. Было душно, но Касьен благоразумно решил, что лучше уж пропотеть, нежели быть узнанным королевской стражей.

— Ты мой брат. Единственный, на кого я могу положиться. — Моран, успокаивая, провел рукой по холке дернувшейся было лошади, когда мимо по мостовой прогромыхала повозка.

— Много ли от меня толку? — хмыкнул де Лален, воображение которого рисовало мрачные картины: молодой человек видел себя в кандалах в затхлом сыром подземелье, погребенным там заживо. — Вдвоем мы с дюжиной вооруженных до зубов магов точно не справимся. Ты хоть и страж, но все же не всесильный. Да и вообще, в последнее время сам не свой. Видно же, что не в форме.

Моран беззвучно выругался. С каждым днем ему все сложнее становилось себя сдерживать. Забота близких его не трогала, наоборот, провоцировала вспышки гнева.

— Права Александрин, ты что-то от нас скрываешь…

— Тише! — Де Шалон прислушался. Тенью метнувшись к дому, осторожно выглянул из-за угла, а потом, вернувшись к Касьену, скомандовал: — Как и договаривались: ты в драку не лезешь, забираешь Леграна. С охраной я разберусь сам.

— Но это же безумие, — в который раз буркнул шевалье. Однако, видя, что страж его больше не слушает, перестал возражать.