Цветок папоротника. Сжечь сикомору!

– Михаил, спасибо вам большое за материальную помощь.

Он пытался вспомнить кто это, но память его сегодня подводила.

– Да-да, без проблем.

– Я Софья Алексеевна, моя внучка документы приносила вам, вот пришла сама вас поблагодарить.

Он вспомнил, как беседовал с этой бабушкой несколько раз по полчаса минимум, выслушивая ее жалобы на жизнь, как она много работала в молодости и как плохо живет сейчас, на свою мизерную пенсию. Каждый раз ему хотелось побыстрее бросить трубку, но делать так было нельзя. В итоге бабушке была оказана незначительная материальная помощь.

– Да, Софья Алексеевна, я сразу узнал вас по голосу, – соврал он, переживая, что сейчас посыплются новые просьбы или рассказы.

– Спасибо вам большое, вы так помогли, храни вас Господь. Я баночку варенья вам принесла, клубничного, свое, сама варила из своей клубники.

– Да что вы, не надо.

– Возьмите, пожалуйста, это все, чем я могу отблагодарить. С чаем в обед сейчас попьете. Мне везет в жизни на хороших людей, вот и вы попались. Дай Бог не потерять вам эту свою отзывчивость и внимательное отношение к простым людям.

Бабушка поблагодарила его еще раз и вышла из кабинета.

Он сидел молча, уставившись в стол. Волна холодных мурашек грустно пробежала по телу. Хороший. Хах… Внимательный. Ну, местами бывает. Отзывчивый. Крайне редко. Он глубоко вздохнул и откинулся в раздумьях на кресле. Над страждущими хочется смеяться. Хочется рассказывать о них на дружеских попойках, злобно смакуя их поведение. Но…

Что именно «но» додумать он не успел, зазвонил телефон. Звонил его друг Алексей, причем звонил по мессенджеру, что делал он крайне редко.

– Мих, привет. Отошел?

– Почти, уже норм.

– Ну и отлично. Через полчаса встречаемся на стадионе, на трибунах.

– Зачем?

– Артем, наконец, решил вопрос. Нужно обсудить.

Внутри поднялась непреодолимая волна счастья.

– Понял. Буду.

Эмоции сдерживать было трудно. Он сиял солнцем.

– Ты чего такой радостный, – спросила Настя, когда он вышел из своего закутка к коллеге. Помолчал, играясь зажигалкой. Затем взял со стола чье-то письмо с обращением, пришедшее по почте, и поджег его, смотря сквозь огонь на застывшую в изумлении девушку.

– Ты чего творишь! – наконец смогла выдавить из себя Настя, отбирая и туша горящую бумагу.

– Извини. Я ухожу.

– На обед?

– Я совсем ухожу, Насть. Ты мне звони, спрашивай, как что, я все объясню, но сюда я больше не приду.

Он вышел из кабинета, оставив ничего не понимающую девушку в одиночестве.

Свободные люди

– Я чувствую себя героем фильма «Жмурки», они там тоже на стадионе дела криминальные обсуждали. Негром блин, – произнес, держась за голову Виталик, пряча глаза от дневного света. Они сидели на верхнем ряду трибуны городского стадиона. Алексей посчитал, что это самое безопасное место для обсуждения важной темы. Виталику было плохо.

– Я смотрю, тебя даже благая весть не радует, – подтрунил его Алексей.

– Меня сейчас ничего не радует. Жизнь – всегда такое дерьмо или только с похмелья?

– Всегда.

Раздался звук открывающейся пивной банки – Сергей решил бороться с тяжким состоянием самым действенным способом.

– Это мой Гиннес из холодильника, чтоль? – спросил его Михаил.

– Ага, – ответил ему друг.

– И как, вкусный?

– Ага.

– Вы там хоть прибрались?

– Не-а, – ответил Сергей и протянул банку Виталику, – на, хлебни, а то помрешь сейчас.

Но тот только отмахнулся от предложения помощи:

– Умру, и всем будет только легче, в первую очередь мне самому.

– Ого, Вит идет. С Москвы за 50 минут доехал.

– Добычу почуял, вот и прилетел.

Вит поднялся к ожидавшим его друзьям, поздоровался и присел рядом. Алексей встал на ряд ниже, торжественно раздвинул руки и начал:

– Господа собутыльники! Я собрал вас здесь сегодня по неимоверно важной причине! За месяц, прошедший с момента реализации нашей последней миссии, увенчавшейся успехом и позволившей некоторым образом подтянуть наше финансовое положение в размере ста тысяч евро, которые мы и закончили благополучно вчера пропивать, возникло некоторое недопонимание относительно того, как сложилась судьба тех прекрасных камушков из черного бархатного мешочка в количестве двадцати семи штук.

– Иииммммм, – простонал Виталик, мозг которого пребывал в ужасе от столь сложных формулировок.

– Как вы помните между нами и дружественным отрядом силовиков был заключен пакт о взаимопонимании и поддержки. Мы понимаем, что они тоже хотят, они нас за это поддерживают. Цена понимания и поддержки – тридцать процентов. Именно поэтому те сто тысяч евро за день превратились в семьдесят – мы дали слово чести отдать причитающуюся часть нашим партнерам.

– Так, это надолго, – прошептал Сергею на ухо Михаил, – смотри, что у меня есть.

Михаил достал пластиковую двухсотграммовую фляжку виски и мандаринку, купленные в продуктовом магазине, сделал большой глоток обжигающего напитка, передал бутылочку Сергею и стал чистить мандарин.

– О, плечики, – с удовольствием присоединился к нему Сергей.

– В черном бархатном мешке при свидетелях, – продолжал тем временем Алексей, искоса поглядывая на бутылочку, неожиданно появившуюся в руках друзей, – было обнаружено при свидетелях двадцать семь чистейших круглых брильянта… Так! Давайте слушать все внимательно и не перебивать!

– Да кто тебя перебивал, мы молча сидим, – закусывая мандаринкой воспротивился ему Сергей.

– А это что?! – Алексей выхватил бутылочку виски, сделал большой глоток и зажмурился, глубоко дыша носом, – не мешайте! Так вот. Было обнаружено при свидетелях двадцать семь чистейших круглых брильянта. Тридцать процентов камней по договору с нашими соратниками принадлежит силовикам. Это примерно восемь камней. Еще один камень капитан полиции и по совместительству предводитель наших дорогих партнеров Артем запросил себе лично за сбыт, и мы дали подтвержденное в последствии согласие на такой расклад. В итоге у нас осталось восемнадцать камней. Но тут возник вопрос распределения… Сергей, Миша, я же просил не перебивать!

– Да мы же молча пьем, чего орешь?

– Вы меня отвлекаете!

– Ну, правда, ребят, просили же тише, – вступился за Алексея Вит.

Виталик продолжал стонать.

– Но тут возник вопрос распределения камней по весу между участниками концессии – продолжал Алексей, сделав очередной глоток из фляжки, – Измерение каждого брильянта, произведенное при свидетелях и тщательно запротоколированное, показало, что их размер варьируется от 8,2 до 10,3 миллиметров, правда такой крупный был всего один.