Автор от всего сердца благодарит

поэтессу Серову Олесю Львовну

за тщательное редактирование рукописи

«Поэтической энциклопедии любви», за то,

что она смогла вытерпеть её неловкий,

порою грубоватый слог и была настойчива

в советах, пока автор не понял их сути и

не привёл текст в некое гармоническое единство.

Всё ложь, одна любовь – указ беспрекословный.

И в мире всё игра, что вне игры любовной.

Из «Хосров и Ширин» Низами

в переводе К. Липскерова

Любовная молитва (Вместо посвящения)

Я вспоминаю по ночам

Твоего дыханья вкус.

Холодея, трепеща,

Представляю близость уст.

От языка и губ твоих

Пахло сладостью дитя…

Я творю свой лёгкий стих,

В день тот памятью летя.

Взгляд бросая на кристалл

Чистых вод твоих очей,

Пред тобою я листал

Труд свой тысячи ночей.

Ты к строкам склоняла лик,

Разбирая сложный слог,

И в один нежданный миг

Я вдохнуть твой воздух смог

Сласть дыханья – пар живых ключей! –

Буду помнить тысячу ночей,

Ощущая – грёз не побороть! –

Как в причастьи, кровь твою и плоть.

Душа ликует, в твой проникнув храм,

В тебя влетая в ночь и по утрам.

Пьянеть от влаги всех пяти ключей

Она готова тысячи ночей!

Грозы и водопады (Круг любви)

Лисица. Полдень

1

Солнце в раскалённой колеснице

Завезли на небо злые кони.

Ярко блещут огненные спицы

Стрелами лучей на небосклоне.

В голубом безоблачном просторе

Стрел тех край сегодня непочатый.

Ловят их в земном зелёном море

Солнечные жёлтые зайчата.

На опушке леса, под берёзой,

Рыжей лентой резвая лисица,

Прыгая с шутливою угрозой,

На зайчат играючи косится.

Солнце льётся в пыл её веселья,

Травы жгут зелёный свет забаве.

От хандры и скуки много зелья

На опушке в солнечной оправе.

Светлой сказкой дня заворожённый,

Сам я в ней готов принять участье.

Скажут люди: дурень завершённый,

Я скажу: лишь к дурню идет счастье.

2

Очи с хитрецой слегка раскосы.

Сласть-уста расслабленно извиты.

А полураспущенные косы

На плечах лежат полуоткрытых.

Эта незаконченность волнует,

Жаждет полноты и завершенья.

Слабость нарочитая чарует,

Душ определяя притяженье.

Знаю, в этом есть своя интрига,

В этом есть и плен, и есть свобода –

На лице призыв, в кармане фига,

Лисье озорство, игра и шкода.

Я хотел бы разгадать устами,

Что устам твоим огонь дарует?

То ли целовать они устали,

То ли жаждут жадно поцелуя?

Я б хотел с тобой узнать, возможно ль

Без тоски любовной жить на свете?..

Я играл с тобой неосторожно

И погиб в загадочном ответе.

3

Поцелуй нежданный помнят губы.

Ты зачем же так набаловала?

Тем касаньем, в нежности сугубым,

Будто сердце мне поцеловала.

Ты меня внезапно изменила.

Сердце, отгорев, остыть не хочет.

Для него ты – свет, огонь, горнило,

О любви твоей оно хлопочет.

Лик твой с лучезарными глазами,

В коих искра вызова горела,

В миг, когда ты губ моих касалась,

Память мне навек запечатлела.

Он передо мной, вблизи, он рядом,

Ночью, днём, в делах и между делом.

Я смотрю отсутствующим взглядом

На картины за его пределом.

Ты со мной небрежно поиграла

(Та игра была всех игр краше!)

И бездумно мой покой украла,

Позабыв о той пустячной краже.

4

Дай мне от любви своей немножко,

Только не терзай меня, не мучай!

Мёд люблю я есть столовой ложкой,

Но в любви ужасно невезучий!

В сердце у меня стрела ль иголка,

Что с ресниц ты на мужчин бросаешь.

Но боюсь, что ты меня как пчёлка

За свой мёд изжалишь, искусаешь.

Ну, отдай мне сладостей излишки!

Я согласен их терпеть до боли.

Может, поиграем в кошки-мышки?

Только – чур! – я буду в главной роли.

Ах, ты хочешь что-нибудь чудесней!

Ах, ты хочешь в соловья и розу,

Чтобы за мою любовь и песни

В сердце мне вонзить шипом занозу!

Хорошо! Будь ты в заглавной роли,

Жалом жаль и бей меня шипами!

Но позволь для утоленья боли

Мне касаться ног твоих губами.