Цветок в пыли. Месть и закон

Сердце его почему-то сжалось, но он еще не понимал — почему.

— Абдул-джан! Я должна сказать вам вот что. Рошан — мой сын!

Только сейчас он понял, почему ему стало так нехорошо при виде этой женщины.

— Вы в этом уверены? — спросил он, еще надеясь, что произошла ошибка.

— Да, абсолютно. Это я оставила его там, в лесу.

Абдул опустился на стул. Ноги отказывались служить ему.

— Вы бросили его, — пробормотал он.

Мина опустила голову.

— Мне было тяжело, — прошептала она едва слышно. — Очень тяжело.

— И — что же?

— И я не выдержала.

— Я не о том спрашиваю. Что — теперь?

Она хотела сказать, что заберет мальчика, но не смогла. У нее не было прав на него — так она это понимала.

— Я его спас. Выходил, воспитал. У него есть семья.

Абдул готов был сражаться до конца. Он пожалел, что задержался в этом доме. Уйди он чуть раньше — и этого разговора не было бы.

— А я об одном вас прошу, — продолжал он. — Уйдите. Не надо ничего.

Ему казалось, что так будет лучше. Он не подозревал, что не Рошана сейчас защищает, а себя.

Мина замотала головой, закрыла лицо руками.

— Я виновата, виновата, — заговорила она. — Но сколько же меня можно наказывать? Неужели мало было страданий? Ведь я мать…

— Вы поздно об этом вспомнили.

Абдул от ее мольбы укрывался жестокостью, как щитом.

— Вы хотите получить сына, как награду за свои страдания, — продолжал он. — Но вряд ли эту награду вы заслужили.

Мина подняла на Абдула заплаканные глаза.

— Вы жестоки, — сказала она.

— Не более, чем были жестоки вы, — пожал плечами старик.

Его лицо было непроницаемо, только руки подрагивали, и он положил их на колени — так было легче скрыть дрожь.

— Вы не отдадите Рошана?

Он молчал долго — целую вечность, как казалось Мине, потом разжал свои пепельно-серые губы и сказал односложно:

— Нет!

МАХЕШ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ

Махеш был слишком удручен, чтобы что-то утаивать. Происшедшее потрясло его, он должен был выговориться — и Малти узнала все: университет, конец учебы, Мина, расставание, ребенок…

На нее невозможно было смотреть без жалости, так она страдала сейчас.

— Прости, — говорил Махеш. — Слишком много горя, и все это из-за меня.

Он был виноват во всем и не знал, заслужит ли прощение.

— Мы наказаны, Махеш. Всевышний отнял у нас сына — за те, старые грехи.

Сказав это, Малти поднялась и вышла из комнаты, оставив мужа одного. Но ушла она не затем, чтобы показать обиду и презрение, она хотела скрыть слезы, и только в своей комнате разрыдалась, хотя не могла объяснить себе, почему плачет. То ли Рамеша покойного вспомнила, то ли жалела Рошана.

Махеш сидел без движения, бег времени не ощущался в этом доме — оно остановилось, и никто не знал, что надо сделать, чтобы оно двинулось вновь.

Вернулась Малти. Она уже не плакала, только была непривычно бледна.

— Ты должен исправить ошибку, Махеш. Забери Рошана, пусть он живет у нас.

Махеш посмотрел на жену, покачал головой после раздумья.

— Нет, — возразил он. — Что я скажу ему? Что я — его отец, который когда-то отказался от него.

— Разве это не так? — Малти вздохнула. — Это правда, Махеш, и, значит, надо исправлять ошибку.

— А ты?

— А что я?

— Сможешь ли ты принять его, как родного?

Малти улыбнулась чуть печально.

— Он славный мальчишка. И еще он твой сын. Сын Махеша Капура, моего мужа. Я живу твоими заботами и твоими радостями.

Она наклонилась и поцеловала мужа.

— Мы должны это сделать, милый. Ребенок не может расти без отца.

Еще она хотела сказать, что Рошан заменит им их погибшего сына — хоть в какой-то мере, но промолчала, убоявшись, что расплачется вновь, если заговорит о Рамеше.

— Ты права. Мы заберем его.

— Ты знаешь, где он живет?

— Да, адрес есть в его деле.

Они обнялись.

— Ты у меня чудесная, — шепнул Махеш.

— Просто я твоя жена.

ПЕРЕД ВЫБОРОМ

Мина вздрогнула и опустила глаза, когда неожиданно в комнату вошел Махеш. Старый Абдул был поражен не меньше.

— Вы, господин судья? — пробормотал он. — Здесь, в моем доме?

Махеш обреченно пожал плечами. Мина не смела поднять глаз, сердце ее сжалось, и казалось, что оно остановится, если молчание в комнате продлится еще мгновение.

— Я пришел, господин Абдул, сказать вам, что Рошан…

Мина перестала дышать, она словно окаменела.

— … этот мальчик — мой сын.

Абдул смотрел на своего гостя с недоверием, граничащим с изумлением. Хорошо, что мальчика сейчас нет здесь, подумал он, и сказал с усмешкой, в которой не было веселья:

— Ну и дела. В одночасье Рошан обрел и мать, и отца, — и взглянул на Мину.

Этой женщине он поверил. Еще там, в суде. Когда она поднялась со своего места, не выдержав, Абдул понял, что здесь что-то не так, вся правда не раскрылась ему тогда, но догадка, хотя еще и смутная, вошла в его сердце. Но судья?..

— Это правда, — прошептала Мина. — Он — отец ребенка.

Абдул смотрел на Махеша растерянно. Тот кивнул.

— Так получилось.

— Как «получилось»?! — выкрикнул Абдул. Он понял вдруг, что теряет Рошана, все, что говорят эти люди, — правда, и если это так…

— У нас был сложный период, — пробормотал Махеш, но встретившись со взглядом Мины, сказал поспешно с досадой и болью: — Нет, не совсем так. В общем, я оставил ее, одну, с ребенком, который еще не родился. Я так виноват.

Он вскинул голову и добавил:

— Но я наказан! Я потерял сына. Не этого — второго, он погиб недавно…

— А Рошан? Он вам нужен теперь как утешение? — И Абдул вновь недобро усмехнулся. — А вот еще, господин судья, один человек, которому Рошан нужен как награда, — эта женщина.

Махеш повернулся к Мине. Она его взгляд выдержала.

— Я воспитал его, вырастил, и вдруг приходите вы, чтобы забрать его у меня! У вас нет, нет на него прав! Никаких!

Абдул махнул рукой. Он страдал сейчас и не мог этого скрыть.