Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко

Конспективно изложила парням хронику событий — технику, угодившую в Учиху, озверевшего джинчурики, активировавшийся джуин. Тут я слегка приврала — определить, что это печать Орочимару, если не знаешь эффекта ее действия, сложно, но кроме меня момент активации никто не видел, так что вполне можно сказать, что трансформация поползла как раз от печати змеиного санина. Сухо сообщила, что после того, как были побеждены основные противники, парни напали друг на друга. Так же конспективно изложила, что Наруто очнулся немного раньше, поэтому дальше мы дружно драпали от Саске, которого бить нехорошо было, и звали Какаши-сенсея, который мог вырубить без сильных повреждений. Какаши-сенсей прибыл, вырубил. Вылечила обоих балбесов. Точка.

Наруто к концу рассказа покраснел и виновато ерзал, а вот Учиха подозрительно прищурился:

— А себя?

— В смысле?

— Хочешь сказать, тебя не задело?

Вот же зараза. Синячище на животе после его удара у меня остался просто роскошный, но под действием адреналина я его заметила не сразу. Сейчас-то и следов уже не осталось, «мистика» — великая вещь, но соврать в лицо этому шаринганщику…

— Задело, но я-то в ближний бой не лезла, — пожать плечами. — Что было, подлечила.

Посверлил взглядом еще несколько секунд, коротко кивнул. Отвернулся.

— Саске.

— Хн?

— Пообещай, что не будешь делать глупостей, — коснуться плеча.

— Пф.

— Теме, я тебе сейчас задницу надеру! — вскинулся Наруто. За последнее время Учиха стал более-менее нормально общаться, и возвращение к прежнему минималистичному стилю не могло не встревожить. — Ты что себе надумал там?!

Саске негромко фыркнул:

— Как будто у тебя получится, добе.

— Ах ты!.. — Наруто наскочил на Учиху, выплескивая напряжение в полушутливой потасовке.

И можно было не сомневаться — его-то тяжелые мысли уже не терзают. Нужно будет еще отдельно прополировать мозги на тему чакры Кьюби и ее влияния на сознание. То, как именно были побеждены Дото и тот шиноби, я деликатно уточнять не стала. Но ладно Наруто, вдвоем с Карин мы до него все успешно донесем, а вот Саске… понять, что творится в его голове, сложно.

Как бы и впрямь глупостей не натворил…

Отступление

Шаринган не напрасно считали великим додзюцу, но обычно его истинную силу понимали уже в зрелом возрасте и немало повидавшие шиноби. И это была отнюдь не способность копировать чужие техники и даже не умение накладывать гендзюцу просто взглядом.

Шаринган властвовал над деталями.

Неважно, какими. Это могли быть детали движения чакры при формировании техники или детали сокращения мимических мышц при попытке солгать, соответствие отдельного элемента всей системе или возможность определить, как давно кто-то пользуется вещью, бросив мимолетный взгляд. Додзюцу не давало лишь умения анализировать увиденное — этому приходилось учиться самостоятельно. Обычно нужный навык приходил с возрастом, делая владельца шарингана пугающе проницательным. Какие только способности не приписывались — от чтения мыслей до умения видеть прошлое.

Впрочем, Саске не требовалось особых талантов в этой области. Деталей было столько, что пропустить их он не смог бы при всем желании.

Более плавные, чем обычно, движения Сакуры — как хорошо ни залечивай травму, тело запоминает боль и какое-то время бережется. Маячащий поблизости Копирующий ниндзя, вроде бы занятый каким-то своими делами, но не выпускающий учеников из сферы восприятия. Обломки разбитой в хлам брони — той самой, о которую сломался фуума-сюрикен и которая успешно выдержала как огненные техники, так и водяного дракона от Хатаке. Взбудораженная съемочная группа, у которой только и разговоров было, что об уникальном материале, который удалось отснять.

Право, подслушать эти самые разговоры при помощи клона под неприметным хенге не смог бы только полный идиот. Правда, Учиха самокритично признавал, что на момент выпуска из Академии он таким идиотом и был — просто в голову бы не пришло собирать информацию таким образом, — но собственный прогресс утешал не особо.

Выяснить, где именно все происходило, тоже оказалось несложно. Шаринган даже с одним томоэ позволял не только достраивать чужие движения, но и восстанавливать картину произошедшего по самым незначительным следам. Следователи Учиха были натуральным проклятием для преступного мира… С полноценным шаринганом достаточно было пройтись по месту событий, чтобы понять, как все было.

Примятый снег, следы вокруг — здесь Сакура лечила, когда все закончилось. Несколько отпечатков на большем расстоянии и глубоко взрывших снег — короткая сшибка с Хатаке. Извилистая дорожка, уходящая к развалинам замка — погоня. Выбоины тут и там позволяют оценить чудовищную силу, с которой были нанесены удары. До самого начала не проследить — взрывы превратили замок в груду развалин, — но и того, что есть, более чем достаточно.

Поставленная Какаши «печать воли» не способна удержать джуин. Стоит получить даже не опасное, а шокирующее ранение, как инстинкты сметают этот барьер, активируя подарочек змеиного санина. Силу он и в самом деле дает большую — уничтоженная броня и способность несколько секунд держаться против Хатаке дорогого стоят, — но все плюсы искупаются полным отсутствием контроля. Быть монстром, готовым атаковать того, кто просто ближе оказался… отвратительно.

Возможно, никакого предохранителя не было изначально. Возможно — они и в самом деле повредили его вместе с программой внедрения от Орочимару. Но…

Это не меняло того, что сейчас Саске опасен прежде всего для собственной команды. Словно бешеное животное, которое проще уничтожить, чем вылечить.

Он должен подчинить себе эту силу. Иначе… все, чего они добились, будет зря.

Такую цену Саске считал неприемлемой.

С Казаханой Коюки мы распрощались вполне тепло. Химе оценила, как ее вовремя вывели из-под удара, так что приглашала заглядывать в Юки но Куни — хоть и с немалой иронией. Климат-то здесь не очень, особенно в сравнении с Хи но Куни, где снега и в глаза никогда не видели. Наруто достался вожделенный автограф с пожеланием и дальше не сдаваться, Саске, что забавно, тоже. Мне химе с хитрой улыбкой вручила набор для вышивания. Еще и предложила писать, делиться успехами в нелегком деле владения иголкой. Язва. Вот из вредности ей напишу. Раз так много. Уж кого к этому делу привлечь, найду… о, кстати! Пользуясь моментом, предложила химе обмениваться результатами исследований. Мол, все секреты выдавать, конечно, нет, но общими принципами работы можно будет и поделиться.

Коюки удивилась. Сильно. Но согласилась. Эх, придется у Шизуне-семпай просить факультатив по цензуре…

Большую часть обратного пути мы проделали на корабле. Отчет в этот раз должен был писать Какаши-сенсей, так что я воспользовалась свободным временем, чтобы довести до ума карты. Разговоры с Шизуне-семпай и Тен-Тен дали результат, так что у меня было с чем работать. Символ «подобие», используется обычно в оружейных свитках, чтобы распечатывать содержимое не пачкой, а очередью — по подобию первого распечатанного предмета с небольшой временной задержкой. Опыты показали, что при нанесении на теневой клон карты этого символа с указанием привязки к самой карте удается добиться относительного единообразия теневых копий, созданных разными людьми, достаточного, чтобы чакра поступала к оригиналу карты. Но сам процесс создания фуин на теневом клоне — та еще задачка. Специальную кисточку с чернилами я прихватить не догадалась, да и обучение правильному написанию символов — морока не меньшая. Кисточка должна проводить чакру, чернила тоже, в процессе написания нужно поддерживать идеально ровный поток определенной мощности, равномерно пропитывая написанное… Как по мне, так проще уж сразу учиться чисто чакрой «штамповать», потому как уровень требуемых контроля-концентрации отличается мало. Да и в целом навык полезный. Как раз будет чем парням заняться, чтобы на самокопания ни времени, ни мозговых ресурсов не хватало.

Извращаться пришлось всем. У меня мозги кипели и чакра норовила закончиться, несмотря на отличный контроль — жрали эти мини-фуин, как не в себя. Наруто страдал от противоположной проблемы, умудрившись под сотню клон-карт угробить слишком сильными выплесками чакры. Потом все же подобрал рабочий баланс, но его фуин упрямо не хотела оставаться маленькой закорючкой в уголке, расползаясь на весь лист. И на оригинале проступала, хорошо хоть, бледнее остального текста. Этакий водяной знак, сойдет за подпись…