Цветы Альбароссы

Ракета исчезла.

– Рушь!
– обернулся к клумбе цветущих флоксов.

Флоксы испарились, будто их не было. Борис захлебнулся в восторге. Тут же набрал в грудь как можно больше воздуха.

– Рушь!
– гаркнул на кособокий театр.

Театр беззвучно рухнул.

– Ру-ушь!
– вскинул кулаки Борис на здание космопорта.

Мраморный красавец дворец исчез. В блеске солнца на его месте встала натуральная их родная ракета.

– Бежим!
– крикнул Борис Григорию.
– Быстрей, тебе говорю!
– Сделал к ракете два-три гигантских шага. Тут же остановился: - Рушь!..

– крикнул свирепо многоквартирному дому.

Дом покачнулся, исчез.

– Ух ты!
– радостно вскрикнул Борис. И Григорию: - Шире шаг!

Возле ракеты обернулся и уничтожил все корабли, маячившие на горизонте. Оставил только аллею из тополей и бестолково кружившихся по полю двойников.

– Подъем!
– схватился за дверь подъемника.

В последний момент Григорий едва успел нагнуться, поднять единственный сорванный ими цветок.

– К чертям!
– говорил Борис, запуская моторы.
– Ни одной лишней минуты, иначе эти голубчики, - показал в иллюминатор на двойников, - полезут в ракету. Где их тут размещать?..
– В привычной обстановке юмор возвращался к нему.
– Старт!

– Но все же - как с ними быть?
– спросил Григорий.

– Пусть остаются. На память.

– И тополя?

– И тополя тоже!

Когда через час на прощальном витке космонавты пролетали над этим местом, внизу не было ни аллеи, ни призраков - синий спокойный луг.

– Еще одна загадка планеты, - сказал Григорий.

– Пусть ее разгадывают другие, - буркнул Борис.
– Не я...

Однако, отоспавшись, Борис почувствовал, что с вопросами ему одному не справиться. Вахта тянулась медленно, а число вопросов росло. Видя, что Григорий не спит, Борис постучался в его каюту.

Григорий лежал на кровати, и, хотя надо было писать отчет о событиях на Альбароссе, отчета он не писал - думал.

– Гриша, - спросил Борис, поняв, что минута для разговора удачная, сколько мы пробыли на планете?

Григорий пожал плечами, не понимая, зачем это нужно Борису.

– У меня тут расчет, - продолжал Борис.
– Очень простой: восемь часов облета и на планете двое суток по шестнадцать часов - тридцать два. Сколько всего?

– Сорок, - ответил Григорий.

– А нам на обследование планеты сколько было дано?

– Сорок часов...

– Прикинь - совпадение это или нет?..

– Что ты хочешь сказать?
– спросил Григорий.

– Кто-то знал на планете точно, сколько нам дано времени.

Григорий молчал. Борис присел к нему на кровать:

– Помнишь, мы говорили об экзамене?

– Помню.

– Ты и сейчас так думаешь?

– Может быть...

– Что значит "может быть"? Отвечай прямо.

– Я все время об этом думаю.

– И до чего дошел?

– Стенные вещи приходят в голову.

Борис с интересом ждал.

– Все, что мы... создали там - другого слова не подберу, - космовокзал, театр, - заговорил Григорий, - было создано мыслью. И разрушить его можно было только мыслью...

– Мы до этого не додумались...

– Не додумались, Борис.

– Надо было подфутболить камни сразу же, как они появились.

– Надо было, ты прав.

– А мы с маху ломились в стену...

– Глянуть со стороны - это варварство.

– Такое впечатление после себя и оставили.

– Неважное впечатление.

Борис молчал, ему было стыдно за случай с пульсатором. Чтобы переменить разговор, он спросил о другом:

– Двойники? Кому они понадобились в таком числе?

– Чтобы лучше изучить нас...

Борис не согласился с этим предположением, но своего объяснения у него не было. Он спросил:

– Считаешь, что у нас вышло плохо?

– Нужно еще раз побывать на планете.

"Без меня..." - хотел сказать Борис, но смягчился: подумать об этом стоит...

Григорий, поднявшись с подушки, сказал:

– Погаси свет.

Борис погасил. Когда глаза начали привыкать к темноте, он увидел на столике, где лежал синий цветок, слабо светящееся пятно.

– Что такое?
– спросил Борис.

– Погоди еще, - ответил Григорий.

Спустя минуту Борис различил цветочный венчик и над ним - клубящийся шар величиной со среднее яблоко.

– Это я увидел сегодня, - сказал Григорий.
– До сих пор цветок был в шкафу.

Можно было заметить, что шар над цветком вращается.

– Альбаросса!
– сказал Борис.

– Ты говоришь о нем, как о живом.

– Может быть, вся планета живая...

Борис не посмел возразить: Григорий серьезно относился к своим словам:

– Может быть, это киборг, - продолжал он.
– Ретранслятор на космической трассе, которую мы случайно пересекаем. Двойники, которых он создавал, не путь ли это к разгадке? Помнишь, как при трансляции футбольных матчей дублируются острые моменты игры? Чтобы зритель мог как следует рассмотреть? То же на Альбароссе. Вот только кому ретранслятор показывал нас с тобой бесконечное количество раз? Зрители где-то есть - хозяева. Альбаросса не вся загадка, Борис. Хозяева в другом месте. Может быть, встреча с нами была для них неожиданной, а мы - диковинными? Может, хозяева настолько далеко, что не смогли войти с нами в непосредственный контакт? Все здесь непросто. Нужна вторая экспедиция на Альбароссу.

Шар продолжал вращаться, мерцать над цветком.

Через несколько дней он уменьшился до размеров сливы, потом вишни, нотой горошины и исчез совсем.

Одновременно умер цветок - превратился в горстку серого пепла.

Григорий собрал пепел в пакет, спрятал в шкаф.

– Нужна вторая экспедиция на Альбароссу, - повторил он.
– Буду настаивать!

Обернулся к Борису, спросил:

– Полетишь со мной?..