Цветы для Чирика

– Конечно, не так. Вы ведь не думаете, что войну за двадцать первый век выиграла Югославия или Болгария? А? Я уж не говорю про Молдавию или Таджикистан. У молдаван, по-моему, даже оркестра не осталось, продали все, что могли. А вот Нидерланды выиграли. И Франция выиграла. И само собой, Штаты, о них особый разговор. Штаты вообще достигли немалого. Очень, очень немалого. А у нас?.. – Евгений Александрович Зимин неопределенно пожал плечами. – Не хочу показаться обывателем, жалобщиком, ни во что не верящим, но, кажется, войну за двадцать первый век мы и не могли выиграть. Был некий шанс, но мы сразу поставили не на ту цель и слишком резво ввели в игру запасных. А ведь никто еще не выигрывал войн в приказном порядке. Особенно скрытых войн. Вот мы и получили вместо великого государства то, что имеем. Некие жалкие обломки. Вы ведь не будете спорить, – устало повторил Зимин, – что мы сейчас живем в мелких феодальных княжествах? В мелких раздробленных княжествах, которыми управляют бывшие партийные деятели, на поверку оказавшиеся именно мелкими феодалами? Вы присматривались к лицам этих наших феодалов? Дебил на дебиле, за немногими исключениями. Налицо все признаки вырождения.

– Вы, наверное, преувеличиваете, – покачал головой Валентин.

И подумал про себя: в России всегда любили заниматься самоедством.

И подумал: вообще-то этот Евгений Александрович не похож на самоеда. Несмотря на некую внутреннюю, скрываемую им, напряженность, несмотря на его слова, а может, как раз благодаря этим его словам, он больше похож на человека действий. На усталого, но на человека действий. А еще, вдруг поймал он себя на неожиданной мысли, этот Евгений Александрович похож на Серегу. На младшего брата, так сильно когда-то мечтавшего пожить в тени баобабов и так прозаично и глупо выброшенного из окна гостиницы Питерского морвокзала.

Подумав о брате, Валентин на мгновение как бы увидел его.

Белокурая бестия, бывший лейтенант госбезопасности, штатный сотрудник советско-германского предприятия «Пульс», широкоплечий невероятный блондин с пронзительными глазами. Белая служебная «Волга». Голубые глаза лучатся ярче августовского лодыгинского солнца. На фоне бесконечной деревенской улицы (иногда братья встречались в Лодыгино), бревенчатых домов и палисадников, густой лебеды, густо прущей из-под заборов, Кудимов-младший, брат знаменитого чемпиона, выглядел человеком совсем из другого мира.

А может, он и был из другого мира.

Как этот сосед.

Он покачал головой.

– Ну, феодалы. Пусть даже феодалы. Разве среди феодалов не встречаются умные люди?

– Наверное, встречаются, – благожелательно ответил Зимин. – Но не они определяют погоду.

– Вы о России?

– Разумееися. Что другое может меня интересовать? Я вырос в России, в ней родился. В России мне было хорошо. В России меня обманули. Но мне нравится жить в России. Я чувствую свои корни. Это моя страна. О чем мне еще говорить? Не о прибалтах же, и не о кавказцах. Я постоянно и сильно ощущаю, что живу в России. Не где-нибудь, это важно, а именно в России. Понятно, что соответственно этим своим ощущениям я и стараюсь строить свою жизнь.

– И вы знаете, как это делать?

– Не без этого. Разумеется. Есть хорошо известные рецепты. Не один рецепт, а множество. Вот вам один. Скажем, объединение… На новых основах… – Зимин, полуобернувшись, коротко и серьезно взглянул на Валентина. – Давно известный рецепт. Хотите выжить, ищите друзей, создавайте собственные объединения…

Важно не просто объединяться, устало подумал Зимин, незаметно оглядываясь в проход между креслами полупустого самолета. Важно знать, с кем именно ты собираешься объединиться. Важно видеть будущую, а не сиюминутную пользу. Пока в России не сложилась реальная многопартийная система на основе демократизма, только дурак не попробует воспользоваться выгодой такого положения. Ну, а поскольку реальная многопартийная система у нас пока не сложилась, устало подумал Зимин, в любых выборах, на всех уровнях, от самых нижних до самых верхних, участвуют не политические партии, а корпоративные группы, как правило, представляющие самые разные интересы. Это не Франция, где выдвигать кандидатов разрешается только по партийным спискам. У нас смельчаков от отдельных партий слишком мало. Практически все независимые кандидаты выдвигаются корпоративными группировками. Именно корпоративные группировки вкладывают в кандидатов свои деньги, ведут дорогие выборные кампании, лоббируют интересы.

Да и как иначе?

Кто платит за выборы сегодня, тот контролирует реальные денежные потоки завтра.

Объяснять тут ничего не надо.

Жесткий контроль над реальными деньгами означает жесткую реальную власть.

Евгения Александровича Зимина на независимого кандидата в губернаторы вывел полковник Лыгин, по самому роду своих занятий прекрасно чувствующий конъюнктуру. Он сразу понял плюсы независимого. И сумел доступно объяснить эти плюсы Зимину.

Во-первых, объяснил Лыгин, за независимым кандидатом опыт. Опыт крупного и успешного предпринимательства. Про восемь лет, полученных в свое время независимым кандидатом за этот «опыт крупного и успешного предпринимательства», Лыгин сказал так. Человек не зря оттрубил свои восемь лет от и до. Это заставило его задуматься. Это освежило ему мозги. А мозги у него талантливые. Отсидев свое, выйдя честным, независимый раз и навсегда понял главное в деле: нет смысла всю жизнь отмывать грязные деньги и зайцем прятаться от каких-то там прокуроров. Это удел шпаны. Крупный человек, если он действительно крупный человек, а не мелкая шпана, должен сам входить во власть, должен сам становиться властью. Другими словами, по-настоящему крупный человек должен быть со всех сторон прикрыт законом. Даже больше. Крупный человек сам должен стать законом. А это возможно как раз в том случае, когда крупный человек сам входит во власть.

Отсюда вывод: главная ставка – на закон.

Если ты входишь в законную сферу, если ты сам становишься законником, все твои прошлые прегрешения сразу превращаются в несущественную чепуху. Даже наоборот. Кто мог корить, к примеру, старых большевиков каторгой? А? Сильное сравнение? Ну, так вот. Если ты вошел во власть, главное значение начинает играть твое умение верно распределять и перераспределять денежные потоки. Так, чтобы и ты чувствовал себя соответственно, и чтобы вконец обнищавшие старушки сами звонили бы во все органы власти и средства массовой информации, восхваляя «сыночка», который не поленился, выполнил свои предвыборные обязательства, построил еще один магазин для пенсионеров, в котором можно купить куриные окорочка за семь тысяч рублей килограмм, а кусок сала за шесть…

Это не мелочь.

На самом деле, не мелочь.

Ни для независимого кандидата в губернаторы, ни для обнищавших старушек.

Зимин вздохнул. Выбери губернатором самого умного человека, он ничего не изменит в области, если у него нет необходимых средств. На сегодня необходимые средства имеются только у независимого кандидата. Понятно, что официально он как бы давно уже не ведет ни одну из своих фирм. Во всех директорских креслах сидят подставные лица.

Верная практика.

Первое, что сделает независимый кандидат, придя к власти, он расставит по ключевым местам тех же самых своих лиц и подомнет под себя все – от силовых структур до налоговых служб.

Тоже верная практика.

Интуитивно об этом догадываются даже самые отсталые члены электората.

Голосуя за независимого, избиратели лишний раз подтверждают тот тезис, что сегодня у власти действительно должен стоять человек, в руках которого сосредоточены очень крупные деньги. Придя к власти, такой человек сможет, наконец, по-настоящему оживить все свои активы. Обещания независимого кандидата открыты и просты. А люди обычно слышат как раз то, что им хочется слышать. С этой точки зрения великий специалист по слухам полковник Лыгин совсем не случайно оказался доверенным лицом кандидата. Не каким-то там официальным лицом, назойливо толкущимся рядом с кандидатом, а лицом именно доверенным, то есть, близким, таким, кто, ни с кем не вступая в открытый контакт, прокладывал, а точнее, уже проложил дорогу независимому кандидату к губернаторскому креслу.

Слухи, обработанные в отделе полковника Лыгина, давно заполонили город и попали в центральную печать. Эти слухи касались прежде всего якобы провальных акций действующего губернатора. Касались они, естественно, и всех кандидатов, хотя тут, анализируя слухи, легко можно было вычислить некую особенность. Самые, скажем так, привлекательные слухи циркулировали в прессе о независимом кандидате, готовом отдать области все, что накопил за годы работы своего изощренного ума, а самые непривлекательные – действующего губернатора, единственного, в принципе, серьезного конкурента. Понятно, что слухи эти касались казнокрадства, социальных задолженностей, неправильного размещения бюджетных средств, неправильного понимания налоговой дисциплины. Даже наводнение, унесшее жизнь четырех человек в Болотнинском районе, вменялось в вину действующему губернатору. Мог бы подготовиться к разгулу стихий. А вот независимому кандидату сходило с рук все. Даже запутанные отношения с налоговыми службами. В народе это понимают. Обмануть государство всегда приятно. По крайней мере, так считает обыватель, всегда обижаемый государством.

А кого не обижало государство в последние десять лет?

Вот вам и фон. Пользуйтесь ситуацией!

Независимый пользовался.

На встречах с избирателями не уставал долбить одно и то же.

Помните, долбил, чужой огород это всегда чужой огород! Помните, что нет никакой пользы от чужого огорода, ведь он кормит не вас! Помните, что, ко всему прочему, именно чужой огород, как правило, быстро разворовывается. То есть, независимый как бы обещал, что, придя к власти, непременно сделает чужой огород частью вашего общего огорода. В этом случае огород начнет кормить уже вас, а не чужого дядю. А раз огород начнет кормить вас, ты вы найдете способ защитить его от воров.

Отсюда и другое, для будущего губернатора важное.

Если ты победишь, если ты займешь место губернатора, то деньги, которые до выборов всякие газетные писаки называли грязными, автоматически станут как бы совсем чистыми. Потому что, работая на тебя, на человека, вошедшего во власть, эти деньги неким таинственным образом сразу начинают работать на многих. И теперь ты уже как бы не обманываешь государство, а просто пользуешься его услугами. И помогаешь ему. И работаешь именно на государство, на многих и на многих людей, твоих избирателей, потому что любой капитал, становясь властью, теряет криминальный оттенок. Ты можешь украсть казенные деньги и купить на них дешевые стройматериалы, тем самым резко удешевляя, ну, скажем, строительство дорожных работ. Плохо? Криминал? Наверное, плохо. Наверное, криминал. Но никто никогда уже не скажет тебе такого. Потому что будет ездить по более или менее приличной дороге.

Зимина всегда восхищала простота этой мысли.

Деньги должны находиться в непрестанном движении. Кому деньги принадлежат и как они заработаны – это дело второе, если результатом их непрестанного движения является известный эффект, которого жадно ждут члены общества: дешевые магазины, дешевый транспорт, дешевая энергетика и все такое прочее. Старухе с пенсией в триста рублей абсолютно все равно, какими деньгами оплачены весомые добавки к ее пенсии. Молодым специалистам, получившим практически бесплатные квартиры, а главное, настоящую работу по специальности, вообще наплевать на подобные рассуждения. Подозрительными деталями пусть занимаются законники. Если законы мешают людям жить так, как они хотят, пусть эти самые законники (они за то получают деньги, и немалые) преобразуют законы так, чтобы они работали на пользу людям.

Да и вообще.

Чем меньше общество знает о деталях, тем лучше для него.

Главное, чтобы официальные законники, в принципе, помнили, что со злом мириться нельзя. Главное, чтобы официальные законники помнили, что закон должен работать на людей. На своих людей. На верных. Если кто-то после победы на выборах опять захочет перераспределить блага, нарушая этим новый складывающийся порядок, именно официальные законники, оплаченные в том числе и губернатором, обязаны сказать весомое слово. Именно они должны объяснить: сейчас уже поздно пересматривать итоги состоявшейся приватизации. Такой пересмотр попросту недопустим. Потому что за любым новым перераспределением последуют опять и опять новые перераспределения. От заводов и предприятий – до квартир и частных земельных участков.

А этого допустить нельзя.

Зимин не хотел ломать голову над некоторыми противоречиями.

Главное, войти во власть.

Сперва губернаторство. Потом Госдума. Потом правительство. А там…

А там весь огород должен стать нашим. Усилиями сильных людей, работающих на сильные структуры. Усилиями сильных структур, работающих на сильных людей.

Один минус: такой путь, если руководствоваться статьями закона, долог.

Правда, группы, вышедшие из-под контроля, те группы, которые никем активно не контролируются, рано или поздно сами становятся над законом. Власть может контролировать только деньгами. Наоборот получается не всегда. Потому и идут во власть волевые независимые кандидаты, обладающие крупными капиталами. Потому и рискуют они, что знают главное: большой капитал, придя к власти, без всяких проблем становится законом, а то, что люди в быту склонны называть правдой, чаще всего является чем-то таким, что лишает перспектив серьезных людей.

Прибыль и перспектива – вот что определяет реальную здравую политику.

Сейчас полковник Лыгин оперирует очень крупными деньгами. Они доверены ему независимым кандидатом. В случае успеха на выборах, часть Лыгинских денег, само собой, должна перепасть Особой группе. Теперь даже чуть больше должно перепасть, чем мы думали, выпятил губу Зимин. История с капитаном Масловым автоматически повысила наши будущие гонорары. И очень важно, подумал Зимин, что я докопался до некоторых дел полковника Лыгина. Тех никому неизвестных дел, которыми не погордишься ни при какой власти. Компромат на Лыгина получен. «Дипломат» под моими ногами похож на бомбу. На мощную бомбу, способную взорвать весьма приличную часть общества. Полковник вряд ли он станет торговаться. Он должен понять, он уже понял, наверное, что в губернаторское кресло должен сесть независимый кандидат.

Только независимый кандидат в любое время дня и ночи может извлечь из кармана «золотую» кредитную карту, которая, собственно, и делает его независимым.

«Вот вы критикуете всякие представительские поездки, а сами как собираетесь действовать?» – спросили независимого кандидата на одной из пресс-конференций.

«Очень просто, – ответил независимый. – Чтобы заключить договор, я пользуюсь электронными средствами связи и экономлю даже на дорожных расходах. Это „колхозники“ любят ездить, жрать и пить, и пожимать руки на презентациях. А я работаю».

Нормальный ответ.

Нормальный ответ, здраво рассчитанный именно на интеллект имеющегося в наличии электората.

Есть правда одно «но». Крошечное, почти неприметное. Не хочется даже и думать…

Зимин перевел дыхание. Он хорошо знал, что, несмотря на усталость, в скором времени ему все равно придется думать об этом крошечном, почти неприметном «но»…

Ладно…

Потом…

Все потом…

Имеет он право перевести дух хотя бы в самолете?

– Именно так, объединение… – сказал он вслух. – Людям, близким по духу, следует объединяться. Для этого нужно правильно выбирать питательную среду. В крайнем случае, создать ее самому.

– Создать? – удивился Валентин.

– Вот именно. Создать. Уверенно и деловито, – подтвердил Зимин, незаметно оглядываясь в проход между креслами. – Подбирать людей, мыслящих так же, как вы. Определять главные цели. Растить резервы. Никакие партии сами по себе не нужны, – улыбнулся он. – Все партии создаются только для того, чтобы обеспечить победу на выборах своим представителям. Если нет победы, значит, нет нужных руководителей на местах. А нет нужных руководителей на местах, отодвигается на неопределенное будущее выполнение главных целей. Разве трудно разве понять, что партия, не умеющая побеждать, обречена на вымирание?

Другое дело, какими методами побеждать, подумал Зимин.

И сразу вспомнил Эвелину, секретаршу из Лыгинского отдела.

Это с нею было связано то крошечное, почти неприметное «но», над которым Зимин не хотел думать. Именно Эвелина из рук в руки передала ему копию аудиокассеты, записанной полковником Лыгиным месяц назад. Записанной просто так. На всякий случай. Лыгин всегда отличался осторожностью. Вот эта аудиокассета и прояснила для Зимина многие вопросы. Правда, поставила и некоторые новые.

«Иван Федорыч, ты уже все надумал?»

Пауза.

«Проще убрать, да?»

Голос говорящего Зимин узнал сразу.

Голос принадлежал представителю известной партии.

«По-другому никак не получается. Мы анализировали. Мы сделали все, чтобы оторвать от объекта хотя бы часть его электората. Но его электорат – толпа. Объект ориентируется и всегда ориентировался именно на толпу. А толпа всегда остается толпой. – Голос, несомненно, принадлежал полковнику Лыгину. – Можете мне верить. Самый убежденный человек из толпы, выслушав очередного поразившего его оратора, способен на сто процентов изменить свои взгляды. Или то, что он считает своими взглядами. А успех выборов часто зависит именно от колеблющихся. Тут надо вовремя качнуть маятник. От того, в чью копилку пойдут голоса колеблющихся, зависит очень многое. Давайте смотреть на вещи реально. Мы теряем часть голосов уже от одного того только, что объект… – подразумевался, несомненно, нынешний губернатор, – участвует в избирательной компании. Мы это постоянно помним, а значит, используем все средства. Оказываем необходимое давление».

«А деньги?”

«Мы прокручивали это. Но объект не приемлет таких вариантов. Он все хочет взять сам. Он чувствует такую возможность, потому и лезет туда, куда ему вовсе не следует лезть. То, что мы предлагали объекту, могло убедить многих, но не его. У объекта свой взгляд на вещи. Скажу больше. Наше осторожное предложение как бы придало объекту сил. Оно настроило его на победу. Так случается. Разумеется, объект не знает, от кого именно идет предложение снять с выборов его кандидатуру, но рано или поздно его аналитики выйдут на нас».

«Но кажется одно время объект собирался перебраться в Москву. Может, помочь ему в этом, нажать на нужные рычаги?»

«Поздно. Уже поздно. Сейчас объект не уедет. Будем смотреть правде в глаза, объект перезрел для позитивного решения. – Лыгин засмеялся. – И зря, зря. Он вынуждает нас выбрать действительно кардинальное решение. У нас нет времени ни на что другое».

«Тогда будем говорить конкретно. Сколько человек тебе нужно?»

«Хватит трех. Выбор мой. Я за них отвечаю. Все сочувствуют нашему делу. Одни больше, другие меньше, но сочувствуют. Капитан милиции Маслов. Опытный деловой решительный работник. Вхож в кабинет объекта. Этим ценен. Постоянно держит нас в курсе текущих дел. Капитан ФСБ Куделькин. Очень толковый специалист. Сам склонен к резким силовым решениям. Полковник ФСБ Зимин. Не раз высказывал оригинальные собственные взгляды по поводу сильной власти. Готов принять весьма значительное участие в деле. У полковника Зимина масса интересных идей. Сейчас он ведет разработку одного уголовника. Грубо говоря, готовит чистильщика, который при необходимости может замести следы».

«О Зимине слышал. О нем отзываются как о нестандартном человеке».

«Такой он и есть. Правда, после Чечни как с цепи сорвался. Неприятная история с его приятелем капитаном Лариным. Самоубийство… Если понадобится, мы и эту историю раскрутим по отношению к объекту… Пока разберутся, что там к чему, пока объект сумеет отмыться, пока все встанет на свои места, часть его голосов перейдет к нам. Кстати, прямое отношение к указанной чеченской истории имел и капитан Куделькин. Так что, эта пара будет хорошо работать. Они землю роют. Для них в этом деле существует свой личный план».

«Но все они на действительной службе…»

«Находились. Всех троих еще месяц назад мы отправили в отставку. По собственному желанию. У каждого теперь своя легенда, свое прикрытие. Действовать они, естественно, будут не от лица милиции и не от лица ФСБ, а сами по себе. Ну, как бы сами по себе, хотя на руках у них будут кое-какие документы. Под под эту тройку мы создали Особую группу. Если даже акция провалится, на репутации милиции и спецслужб это никак не отразится».

«А если акция все же провалится? Что в этом случае?»

«Готов повторить. Все трое сейчас в отставке. Формально ни один не имеет отношения ни к спецслужбам, ни к органам милиции. Каждый отвечает только сам за себя. Каждый знает, что в случае провала никто не станет их прикрывать, отбрыкиваться придется самим. Лично. Такое понимание помогает делу».

«Это справедливо?»

«Это разумно, – жестко подтвердил Лыгин. – К тому же они получают высокие гонорары. Ну, а если…».

«Порешаешь эту проблему?»

«Конечно».

«Ты точно порешаешь эту проблему?»

«Конечно».

«А как ты мыслишь судьбу указанных людей в случае нашего успеха?»

«Исключительно положительно. В смысле роста. Именно такими людьми и следует окружить нового губернатора. Это наши люди. Их сила в том, что они не люди ОТ, а люди К. Знаете, существует такая специальная классификация. Создана психологами. Люди ОТ уходят от нищеты, от горя, от конфликтов и всего прочего, а люди К – наоборот. Они идут к цели. К успеху, к деньгам и все прочее. В данном случае все трое – люди К. Кому еще работать при независимом губернаторе?»

Именно эта запись тревожила Зимина.

Он выполнил свою часть работы. Удачно выполнил. И Куделькин, он знал, хорошо выполнит свою часть работы. Несомненно, выполнит. Что же касается капитана Маслова… Он, Зимин, мог не верить Лыгину, но по своим каналам, через ту же Эвелину, знал, что капитан Маслов оказался в сауне ремзавода случайно. Капитан не должен был погибнуть при взрыве. Даже Лыгин отказался от мысли прокрутить в прессе смерть капитана Маслова. Подать ее в выгодном свете. Человека, подложившего бомбу в сауну ремзавода, конечно, рано или поздно найдут. Но капитан Маслов погиб случайно. По крайней мере все указывает на это. Так что выбросим на время из головы капитана Маслова. Вступает в силу последняя фаза – завершение операции. Как только объект будет ликвидирован, можно будет вернуться к этим «но»… А сейчас главное – успех. Быстрый и точный. Только он гарантирует Особой группе быстрый и эффективный рост. В этом полковнику Лыгину можно верить.

Никаких «но»!

Важно, чтобы капитан Куделькин вовремя оказался в аэропорту. Именно капитан Куделькин должен меня встретить.

– Вы прагматик?

– Конечно, сейчас время прагматиков. – Зимин пожал плечами. – Сильные люди уважают прагматизм. Иначе нельзя. Путь к успеху – объединение. Нельзя выиграть никому не доверяя. Только если нет никакой возможности создать собственную питательную среду, можно попробовать игру в одиночку. Но следует помнить, что одиночку в любой среде принимают враждебно. Он везде чужак. Если уж решил играть один, не связывай себя случайными партнерами. Не связывай себя никакими обязательствами. Не раскрывайся ни перед кем. Занимайся только своими делами, будь их единоличным вершителем. Конечно, – улыбнулся Зимин, – случись что, одиночкам и умирать труднее. Одиночкам не помогут друзья, их не утешит женщина. Выбрал одиночество, умирай один. Правда, у одиночки есть одно преимущество…

– Какое именно?

– Их никто не предаст.

– А вы себя к какому типу относите?

Зимин ухмыльнулся:

– Скажем так, к активному.

– То есть, у вас есть и друзья и женщины? Я правильно понимаю? Вы образовали свой круг, создали питательную среду?

– Несомненно.

– Тогда понятно, почему вы заговорили со мной. Относись вы ко второму типу, к типу одиночек, мы промолчали бы до самого Новосибирска.

– Скорее всего, – согласился Зимин. И спросил: – Вы, наверное, военный человек?

– С чего вы взяли?

– Шрам на виске. Похоже, пулевой. Я разбираюсь в таких вещах. Ну и выправка.

Валентин засмеялся:

– Вы находите?

И ненавязчиво сменил тему разговора:

– Если следовать вашим рассуждениям… Вы ведь говорите не просто так? Вы утверждаете некую философию?

– Вы не ошиблись.

– Но тогда, наверное, вы знаете, что нужно делать в нынешних условиях?

В голосе Валентина прозвучал столь искренний интерес, что Зимин улыбнулся.

– Видимо, вы из тех честных строевых офицеров, которые годами сидят в дальних гарнизонах или на дальних заставах. Да? Поэтому и ваш взгляд на происходящее в стране построен на сведениях, почерпнутых из газет. Не обижайтесь. Честное слово, в моих словах нет ничего обидного. Напротив, я с уважением отношусь к таким людям. Я вижу шрам на вашем виске, вижу выправку. И догадываюсь, что вы думающий человек. Но при этом, не обижайтесь, я вижу еще одну вещь, о которой вы, наверное, боитесь думать. Такие, как вы, сейчас никому не нужны. Вам даже зарплату, наверное не выплачивают.

Валентин усмехнулся:

– Тут вы ошиблись.

– Значит, вам повезло, – кивнул Зимин. – По-настоящему сейчас никому нет дела до армии. Ведь что сегодня наша армия? Разброд, дедовство, дезертирство, пьянство. Сегодня вас могут бросить в Чечню или в Таджикистан, а завтра на бастующих. Все понятия смешались. Разве это не вызывает у вас чувство протеста?

– На этом чувстве далеко не уедешь.

– Не скажите! – засмеялся Зимин.

Засмеялся нехорошо, зло. И незаметно глянул в проход между креслами.