Цветы из бури

— Я не знаю, — сказала Мэдди, но дама уже ушла, сунув ей в руку маленькую записку. Мэдди развернула ее. «Вверх» — было написано неровными каракулями.

Мэдди не знала, почему Жерво не пришел к ней сам, а прислал пьяную леди.

Мэдди незаметно поднялась по дальней лестнице. На втором этаже музыка из галереи была не очень сильной. Голоса гостей звучали, как неясный рокот.

Она постояла в холле, а затем открыла дверь в комнату, где обычно одевалась.

— Жерво? — быстро огляделась кругом и не нашла его.

— Мадам, мы хотим поговорить.

Мэдди распахнула дверь.

— Где ты?

Мэдди увидела перед собой румяное лицо.

— Лорд.

Она взглянула на этого человека, который смущался все больше и больше. Он быстро поклонился.

— Позвольте мне поставить все точки над «i», — сказал Маннинг, подойдя к ним. Мэдди стояла молча.

— Ваш дикарь ничего не сможет сделать, — с сарказмом произнес Маннинг.

Она все еще стояла молча. И еще не скажет ничего.

— Он не придет, мадам.

— Вы оба ведете себя как вульгарные пьяницы с пустой головой, если вы думаете, что, купив доверие его величества сможете завоевать доверие света, то глубоко ошибаетесь. Ваши дела незаконны.

Мэдди медленно опустилась в кресло, сложив руки на коленях, чувствуя тяжесть диадемы на голове.

— Что вы хотите?

— Спасать. Вас спасать. Тебя.

— Спасать меня?

— Если ты думаешь, что можешь спасти себя сама, забудь все свои надежды и мечты. И свою веру.

Мэдди низко опустила голову.

— Подумай о тратах. На тебе диадема. И ты наверняка знаешь ей цену. Можно привести другие примеры. Будем говорить только о фактах. Мы проведем расследование этой, так называемой свадьбы, и раскроем твое дело.

Мэдди подняла глаза.

— Запас твоего актерского таланта, мисс Тиммс, слишком велик. Мы должны вести наши дела дружно. Английская церковь прощает глубокие заблуждения и не лишает свободы. Ваши дела безобразны и плохо пахнут.

— Что вы хотите от меня?

— Разрешите мне поговорить с тобой. Попытайся понять, мы ужасно расстроены. Мы ненавидим волокиту, всю эту грязь… Но вы действительно должны подумать, потому мы вас и пригласили. Мы не хотим угрожать вам, но вы нажимаете на нас и ставите в такое неприятное положение всеми вашими расходами, разговорами и фактами. Пожалуйста, подумайте об этом.

— Вы что, хотите, чтобы я думала об этом?

— Мы заинтересованные люди. Речь идет о семейных делах. Вы можете потерять все, мисс Тиммс… Все, когда объявите себя неплатежеспособными. Все его поступки неразумны. Расстроенная свадьба, женитьба на вас. Уволенный Торбин. Этот громадный бал!

— Мы приготовились быть благородными, — говорил Стонхэм.

— Мы что-нибудь сделаем, чтобы избежать огласки.

Она потрогала свою голову, пытаясь понять, что от нее хотят.

— Вы… не хотите огласки?

— Конечно, не хотим, — сказал Маннинг.

— Если вы согласны аннулировать все, что связано с вашей женитьбой, есть шанс договориться по-хорошему.

Мэдди сидела тихо, пристально глядя на него.

— Это может быть аннулировано?

— Конечно, причем независимо от того, нравится это вам или нет. Только ваше решение быть разумной и взять то, что предлагают — это выход. Или мы все можем стать несчастными.

— Я не могу об этом думать. После…

— О! Леди в голубом, — слова Маннинга прозвучали отчитывающе. — Ваша женитьба была нелегальной. Это был вынужденный обман. Все может свестись к нулю.

— Как видите, мы старались оградить вас от всех проблем, а если в дальнейшем мы будем сотрудничать с вами, все будет значительно проще.

— А если вы начнете разводить живность, высиживать птенцов, — добавил Маннинг, — наша денежная помощь будет подспорьем в личной жизни, в устройстве детей. Это гораздо лучше, чем ваше желание где-нибудь работать.

Мэдди неожиданно встала, прошла мимо него и подошла к зеркалу.

— Я не буду слушать дальше, — сказала Мэдди и, взглянув на себя в зеркало, нашла, что выглядит странно, — таинственнее и более искушенной, чем наивная Мэдди Тиммс.

— Вы смотрите, как сохранилось зеркало, мадам?

— Если я соглашусь, никто об этом не должен узнать, никогда.

— Не сомневайтесь.

Мэдди взглянула на него. Нет здесь не было друзей. Она не доверяла этим людям.

— Я еще не решила, я разберусь, — сказала она и повернулась, собираясь уйти.

Маннинг поймал ее за руку.

— Все в порядке, мадам?

— Мои пациенты в подобных ситуациях ведут себя аналогично. — Она оттолкнула от себя руку Маннинга и пошла к двери. Она не собиралась задумываться об этих делах. Маннинг подошел к ней сзади.

— Я беспокоюсь за вас. Не выходите так поздно.

Кристиан не мог найти Мэдди. Он стоял у окна и смотрел на человека, стоявшего внизу в свете уличного фонаря. Рука Кристиана конвульсивно сжала занавес, он отступил назад.

Жерво тяжело вздохнул, затем решительно прошел среди гостей, игнорируя суматоху и волнение.

На лестнице он схватил лакея:

— Назад! Человек… опасен…

Слуга взглянул на него и смутился.

— Ваша светлость?

Жерво подтолкнул его к лестнице. Взглянул с недоверием. Слуга поклонился и спустился вниз. Кристиан бросился к окну. Он видел, как лакей подошел к одному из кучеров.

Человек ускользнул. Его нигде не было видно.

Глава 34

В холодной тускло освещенной конюшне находились великолепные лошади, превосходной стати и в новых упряжках. Лошади волновались, храпели, глубоко втягивая воздух.

В это время Мэдди вышла подышать свежим воздухом и отдохнуть.

Было уже поздно, тени в саду становились все более мрачными и глубокими. Ее платье мерцало и отсвечивало серебром. Она подхватила свою юбку руками и, придерживая ее, пошла в глубину сада. Ей хотелось отвлечься, подумать, найти ответ на беспокоившие ее вопросы.

Она сбилась с пути. Блуждала.

«Как достичь внутреннего спокойствия?»

Она была здесь не дома. Но она жила здесь.

В то время Жерво нуждался в ней. Они стали супругами. Но теперь она не нужна ему. Их брак незаконный. Замужество не было замужеством. А свадьба была лишь фарсом. Гнев и раздражительность росли в ней. Она сняла с пальца кольцо. Мэдди помнила тот день, когда Жерво заверил ее, что ложь и фальшь остались в прежней жизни.

Она не верит ему. Она не может поверить Кристиану.