Цветы пахнут любовью

– Ты видишь их? – повторила вопрос алтайка.

– К-к… – в голове у меня вихрем пронеслись мысли: откуда она знает?.. – Кого?

– Они не дают тебе покоя?.. Ты не можешь спать?..

Помедлив, я кивнула. Что толку скрывать.

– У меня что-то с головой… Кажется, я схожу с ума. – У меня задрожали губы, а на глаза навернулись слезы. – Что-то случилось со мной, кто-то нападает на меня ночью… Мне не надо было ехать в Бийск. Надо было сразу идти к врачу и ложиться в психиатрическую клинику…

Слезы предательски поползли по моим щекам. Я вытерла их, пробормотав:

– Нервы ни к черту…

В скудном свете ночника я увидела ласковую улыбку на лице моей попутчицы. Она погладила меня по руке.

– Милая, твоя болезнь называется шаманья. А лечить её надо, но не в городе, не у врачей. Но лечить надо обязательно! Иначе – смерть! Я помогу тебе. Я кам, шаманка.

Я уставилась на неё и, несмотря на свое плачевное состояние, насмешливо хмыкнула. Чтобы я, Кузнецова София, кандидат в члены партии, преподаватель атеизма и политэкономии в университете, обратилась за помощью к какой-то шарлатанке?!.

– Сопия, – продолжала вполголоса Туйлаш, – поверь мне. Духи выбрали тебя и теперь не оставят в покое. Они не потерпят твоего бездействия. Я тоже прошла через это. Едем со мной в Кош-Агач. Я помогу тебе. Ты должна стать шаманкой.

Мне даже не хотелось возражать ей. В самом деле, ну не читать же мне вот прямо здесь, ночью, лекцию этой малообразованной жительнице из глубинки о мракобесных предрассудках и о вреде пережитков прошлого…

Ночь перемежала тьму с редкими огнями полустанков, и в этом неясном свете лицо алтайки казалось моложе, чем при ярком свете дня.. Она что-то ещё говорила, но уже на своём языке…

Я открыла глаза. Туйлаш стояла надо мной.

– Собирайся, Сопия, подъезжаем к Бийску.

Я села, пытаясь сообразить. Я что – спала?!. Неужели?.. Вот так, безмятежно и спокойно, впервые за столько кошмарных ночей?..

Но я, действительно, была бодрая и отдохнувшая!

– Милая, – с мягкой настойчивостью продолжала Туйлаш, – ты должна понять: духи отступили, но ненадолго. Они скоро вернутся, и тогда тебя уже не спасет ничто. Поехали со мной в Кош-Агач. Я помогу тебе.

В полном смятении, ещё не решив, что же мне делать, я механически и послушно собирала вещи. С одной стороны, я сама рассказывала в своих лекциях о диком невежестве, царившим среди людей до революции, о пережитках тёмного прошлого в наши дни, и об уголовном кодексе, пресекающем знахарство и траволечение. Но, с другой стороны, я только что, впервые, после стольких мучений, выспалась всласть благодаря этой незнакомой женщине, вот так запросто утверждающей, что она – шаманка.

Шаманка?.. Но ведь советская власть давным-давно покончила с этим пережитком прошлого!.. Или же, действительно, они сохранились в глуши?

А почему бы и нет? Я в отпуске. Дома меня никто не ждёт. Мой мозг закоренелой атеистки тут же услужливо подкинул логичную версию самооправдания: эта неожиданная поездка в глубинку – прекрасный повод изучить народные обряды и историю края…

Туйлаш поняла меня без слов:

– Вот и правильно решила. Позже сама всё поймёшь.

Поезд остановился. Подхватив вещи, мы направились к выходу.

На перроне нас встретил мужчина лет сорока, Аксым. Судя по тому, как они с Туйлаш перебросились фразами – тоже алтаец, правда, одет по-современному. Он легко подхватил наши вещи и направился к стоящему «газику». К Туйлаш Аксым относился с глубоким почтением, из чего я сделала вывод, что поступила правильно, доверившись ей. Алтайка села впереди и оглянулась на меня:

– Удобно, Сопия?

– Да, не волнуйтесь.

Аксым тоже повернулся:

– Где же ты, красавица, свой табор оставила?

– Я не цыганка, – нахмурилась я.

Туйлаш что-то сказала ему по-алтайски. Аксым выслушал, кивнул, ещё раз посмотрел на меня с неподдельным интересом.

– Не обижайся, Сопия.

– Я София.

Он кивнул, завёл мотор, и мы поехали.

Всю долгую дорогу мои новые знакомые переговаривались на своём языке. Лишь изредка Аксым бросал мне через плечо объяснения:

– Выезжаем на Чуйский тракт… Бия… Катунь…

Я пыталась рассмотреть что-либо в ночной тьме, но тщетно. А дальше я опять заснула!.. И спала, как младенец! До самого Кош-Агача. Оказывается, я даже проспала погранпост в Акташе. Чудеса, да и только!

В Кош-Агач мы приехали днем. Аксым остановил машину у небольшого бревенчатого домика с плоской крышей, занёс наши вещи к порогу и, распрощавшись, уехал. Туйлаш, а следом и я, зашли в дом, который был не запертым. Студенткой, в этнографических экспедициях, мне приходилось видеть подобные жилища. Поэтому убогость обстановки единственной комнаты меня не удивила: железная печка посередине, у стены небольшой сундук для припасов, над ним – пара полочек с утварью, рядом – низкие столик и пара скамеек, далее – деревянный топчан, покрытый рыжеватыми шкурами и ещё – большой сундук.

Пока я разглядывала всё это, хозяйка разбирала сумки. Я, спохватившись, выложила остатки своей еды на столик: два яйца вкрутую, остатки колбасы и два пирожка с капустой.

– Вот… У меня немного, я не рассчитывала… Но я сейчас пойду куплю!.. Вы мне покажете, где магазин?

– Не надо магазина, – качнула головой Туйлаш, – а еды хватит.

Она положила на столик сыр, пару лепешек, поставила кувшин с айраном.

– Садись, Сопия, поедим да будем отправляться.

– Отправляться? – удивилась я. – Куда?

– Потом объясню. Садись.

Она указала мне на скамейку, сама же опустилась прямо на кошму. Мы быстро и молча съели почти всё. Затем Туйлаш легко поднялась на ноги, взяла оставшуюся целую лепёшку, сыр, завернула всё это в чистую тряпицу и сунула за пазуху своего халата:

– Это духам угощение. Ну, пошли.

Я двинулась за ней, мало что понимая. Затворив дверь, я окликнула хозяйку:

– Мы недалеко? Закрывать не надо?

Туйлаш оглянулась:

– Ты же закрыла.

– А замок?

Алтайка взглянула на меня таким недоуменным взглядом, что я сразу поняла нелепость своего вопроса. Видимо, замка у неё отродясь не было…

Сразу за домиком раскинулась каменистое нагорье, перемежаемое холмами и котловинами, а далее, на горизонте, белели горные вершины. Туда-то мы и направились. Туйлаш, несмотря на свой возраст, шагала легко и быстро, я пока что поспевала за ней. Идти по бездорожью мне, городской жительнице, было непривычно, но я не подавала виду. Хорошо, что на мне был удобный спортивный костюм и ботинки. Я подумала, что путь наш не будет долгим, но ошиблась.