Цветы в небе
Шрифт:
Выдыхаю облегчённо, предвкушая, что сейчас расслаблюсь немного, медитируя под привычные размеренные движения. Раскручиваю и зачековываю клеванты, наклоняюсь, распределяя стропы управления между пальцами…
– Неплохо!.. – тянет бесячий прынцеськин голос сзади, видимо имея в виду мою задницу, обращённую прямо к нему.
– Почему посторонние в укладочной?! – рявкаю я в пространство.
– Какой же я посторонний, Еськин?
– Помещение только для персонала. Твой подъём вечером, и допуска в служебные помещения клуба у тебя нет. Будь добр…
– Есть у меня допуск – вот, смотри! –
– Всё, хватит. Отойди, ты мне мешаешь.
Еська затыкается и отходит в сторону, наблюдая за новым интересным пока действием. Продолжаю укладку 5 – налистываю сопла, зажимаю между ног; пробиваю ряды строп, опускаю слайдер; оборачиваю купол хвостом, начинаю его закручивать. В тишине слышны только шуршание ткани и мат-перемат с улицы.
5
далее идёт описание укладки парашюта типа "крыло" методом про-пак
Кладу пухлый кулёк на пол и молюсь про себя, чтобы Еська не начал комментировать… Потому что дальше у нас по плану начинается порнография. Становлюсь коленом на конец кулька; обхватывая его руками, сгоняю воздух от себя. Широкий край кулька, как водится, надувается и этот воздух надо выдавить. А делается это так – я, стоя на коленях, плюхаюсь на надувшийся передо мной край грудью и плечами, застывая с торчащей вверх задницей, и руками, зажатыми между коленей – и ёрзаю по кульку, выдавливая из него воздух.
– Блядь, Еськин, это что – правда так положено? – в восхищённом голосе всё же чувствуется лёгкое сомнение.
Молча продолжаю укладку. Из позы рака выпрыгиваю в упор лёжа. Тугая колбаска парашюта лежит подо мной, как робкая девочка. Плотно обнимая свёрнутый парашют с боков, медленно делаю волну всем телом, выжимая остатки воздуха. Ещё раз. И ещё. До конца…
– Еськин, да что же ты делаешь?! У меня реально встал!
Боже мой, ну что за долбоёб, а? Баснословный!..
Воспылав к моим конечностям,
Стояком светя в беспечности,
Растеряв всё человечное,
На святое дрочишь, бестолочь!
Заправляю свёрнутый плоский парашют в камеру, зачековываю стропы… Укладываю всё это хозяйство в камеру ранца, зачековываю… Красота, идеально! Отлично, Роман Иваныч, как всегда.
– Интересная всё же у тебя работа – один сплошной ходячий секс.
Дылда озабоченный.
– Еськ, ты так и будешь везде за мной до вечера таскаться?
– Ты правильно понимаешь, – мурлычет борзота повелительно.
– А ты знаешь, что о нас здесь уже болтают?
– О. Я тебя даже трахнуть не успел, а уже болтают?
Меня в очередной раз передёргивает так, что аж подпрыгиваю. Бедное моё сознание напоминает тихий женский монастырь, в который вламывается голый мужик с эрегированным половым хуем наперевес и начинает гоняться за монашками. Одни
почтенные дамы визжат от ужаса и просят господа лишить их зрения, другие валятся без чувств – а посреди этого бардака стоит настоятельница и только руками разводит «ну обомлеть теперь!»– Тебе лет-то сколько, дитя? Трахаться он тут собрался…
– Боишься, что начнут болтать, что ты педофил? Мне девятнадцать полных, Еськин. Так что вполне могу себе тебя позволить.
– Балбес. Болтают, что ты мой внебрачный сын, ясно тебе?
– Чи-и-и-во-о-о?!
– Таво! Ты в курсе, что у нас глаза похожие?
– Ну да, прикольно же!
– Мне вообще ни разу не прикольно, Еська. Не хватало, чтобы до твоего настоящего отца слухи доползли.
– Ха. Ну, к инцесту я и сам пока морально не готов.
– В общем так – без отрицательного ДНК-теста ко мне даже не подходи.
Еська зыркает на меня глазами и утыкается в телефон.
– Есть вариант. Я сейчас смотаюсь за набором для образца, вечером всё сделаем, прямо здесь, результаты будут уже завтра. Устроит тебя такое? Еськин… С тобой всё нормально?
Со мной ничего не нормально. Грёбаное дежавю наваливается, вспарывая сердце ровно по старому зарубцованному шраму. Одна из вещей, о которых хочется забыть. Навсегда. Хорошо… Я всё сделаю, лишь бы эта лютая дичь быстрее закончилась.
Почти ночью мой телефон высвистывает сообщением с неизвестного номера: «Сдал образцы в лабораторию. Не боись, анонимно.»
И ещё одно, спустя час: «Еськин, а я вспоминал, как ты укладываешь парашют. Представил тебя голым. Круто подрочил!»
Блядь, телефон всё же придётся сжечь.
Четверг. Малозагруженный день перед более оживлённой пятницей. Но с утра великолепный сюрприз в виде двух совершенно очаровательных девушек-близняшек. Они отмечают день рождения – в первый подъём идёт старшая; во второй, символично – младшенькая. И обе со мной.
Маленькие, хрупкие, мило смущаются и звонко смеются над дежурными шутками. Я влюбился! Специально для них я особо стараюсь искриться праздничным шампанским и познакомить девочек с небом в самом нежном и восторженном настроении.
– О, Ромео наш идёт, мужики! – Дмитрич макает в очередной чай многострадальный пакетик. – Сияет как медный грош! Хороши девчата, ничего не скажешь. Вот бы такие за тобой бегали, а не твой Еська, а? Ха-ха-ха!
Пропускаю «твоего Еську» мимо ушей. Показываю «живую» фоточку, которую сделал наш оператор на мой телефон. Моя счастливая морда по центру, и две прелестные крошки синхронно целуют меня в щёки с обеих сторон.
Мужики завистливо крякают, разглядывая девчонок. Наш Ванечка, красавчик и пошляк, не может не отметиться:
– Встречался Роман Иваныч как-то с близняшками. Я его спрашиваю – и как же ты их различаешь? А он мне – да легко! У Настеньки глаза зелёные, а у Валеры есть хуй!
От дружного и оглушительного мужичьего ржача стены ангара ощутимо вибрируют.
Мне всегда было любопытно, догадываются ли наши мужики, что я «не только по девочкам»? В лицо мне об этом никто не говорил, а всякие беззлобные намёки… это всего лишь намёки. Что болтают за спиной – даже знать не хочу.