Цветы в огне войны

– Она мне нужна, но по другому делу.

– Ну если так, то поговори с главным врачом, но не донимай его сильно, занят он очень.

Уже через несколько дней Николая выписали из госпиталя. Главный врач, выдавая ему справку о выписке, отметил что только его молодость помогла ему, ранение было очень серьезное: «В рубашке ты, Николай, родился».

Но Николай, все-таки задал вопрос, который мучил его:

– Скажите мне, доктор, у вас медсестра работала Антонина, она уволилась, а куда она уехала? Мне это очень важно знать!

– Зачем тебе это знать, Коля? – спросил доктор. – Да, работала такая медсестра, но несколько дней назад уехала, по-моему, в Белоруссию.

– Гинсбург, говорите, – задумчиво произнес Николай, может это и не она была.

Вскоре он попрощался с персоналом, с ранеными и вышел из госпиталя, вновь радуясь жизни и солнцу, которое радостно светило в этот день, и зашагал дальше по дорогам войны.

Курляндская группировка

Курляндский котел – это один из последних боев Великой Отечественной войны.

Выписавшись из госпиталя, Николай отправился в свою воинскую часть. Нашел он ее не сразу, пришлось поездить вдоль берега Балтийского моря. Но наконец-то он прибыл в свое подразделение и встал встрой. Его подразделение орудийно-гаубичных расчетов перебросили в район города

Любавы, в Польшу, для подавления огневых точек немецко-фашистских захватчиков.

Стоял май 1945 года, и во всей Вселенной чувствовалось приближение долгожданной и Великой Победы. Советские Вооруженные силы уже штурмовали город Берлин – логово фашистов и их главарей. Фашистская империя доживала свои последние дни. Все бойцы, командиры и простые люди с тревогой и надеждой слушали сводки Совинформбюро с фронта. Пришла пора фашистам сдаваться. Под ударами Советских войск немцы отступали к центру Берлина. Успех Советской Армии был несомненный и скорый. Но это было так в столице Германии, в Берлине.

А здесь, на Рижском взморье и побережье Балтийского моря, собралась крупная группировка немецких войск, которая не собиралась сдаваться. Это были солдаты тех армий, которые держали в окружении так долго Ленинград, и уморили очень много ни в чем не повинных людей. Они с боями отступали от самого Ленинграда, через Белоруссию, через Прибалтику и, наконец, уперлись спиной в воды Балтийского моря. Советские войска их сильно потрепали, били, но не добили. Этот враг все еще был силен и, отступая, дрался в боях с особой жестокостью.

Гитлер отдал им приказ ни за что не сдаваться, переправу в Германию он запретил, хотя за их спиной было Балтийское море, а по нему прямая дорога в Германию. Солдаты немецкой Армии за годы войны отупели от жестокости, и в их головах сидела только одна фашистская пропаганда, что они особая нация, и они в том числе, непобедима. Это были опытные солдаты и офицеры немецкой армии СС, прошедшие с боями всю Европу. Их было достаточно много, по разным подсчетам около 300 тысяч, и у них была очень хорошая рекогносцировка, то есть связь между подразделениями и мобильность.

К тому же их поддерживала большая часть местного населения, грезящего в то время бредовой идеей о независимости Латвии. Еще не закончилась война, а эсэсовцы-латыши и местные полицаи, а также богатая прослойка населения, уже оформляли независимость Латвии, ходатайствовали перед высшим немецким командованием. Но немецкие власти их не поддержали и даже расстреляли 300 латышских активистов. Немцы до конца верили в свою Победу, и, по их мнению, Германия должна быть единой и неделимой.

А пока, перед воинами всех подразделений Советской Армии была поставлена задача уничтожить группировку врага под названием «Курляндский котел». Тех немцев, кто сдастся, взять в плен, а кто не сдастся – всех уничтожить.

Николая определили в тот же орудийный расчет, в котором он служил и раньше. Возвращение в строй было радостным, тем более за мужество и подвиги на фронте Николаю было присвоено звание младшего сержанта. Это наполняло его душу гордостью и душевным подъемом.

Так проходили последние дни войны, вокруг Курляндского котла. Из Берлина приходили все радостные и радостные новости об успехах Красной Армии, и вот, наконец наступил этот День Победы. Николай помнил этот день всю свою жизнь, и каждый человек, кто перенес войну, пронес это в своих сердцах. И лучше, чем сказал поэт, трудно подобрать слова, чтобы описать этот день…

Еще стояла тьма немая, В тумане плакала трава, — Девятый день Большого мая Уже вступил в свои права. Армейский зуммер пискнул слабо, Два слова сняли грустный сон, Связист из полкового штаба Вскочил и бросил телефон. И все, никто не звал горнистов, Никто не подавал команд Был грохот радости неистов, Дробил чечетку лейтенант. Стреляли танки и пехота, И раздирая криком рот, Впервые за четыре года, Палил из вальтера, начпрод. Над путной, торопливой Тиссой И грохот выстрелов, и гул, К жаре привыкший повар лысый, Зачем-то ворот расстегнул. Не стрекотали стайки ЯК-ов, Над запылавшею рекой, И кто-то пел, а кто-то плакал, А кто-то спал в земле сырой. Вдруг тишь нахлынула сплошная, И в полновластной тишине, Спел соловей, еще не зная, Что он поет не о войне.

Праздник славной Победы Советской Армии солдаты под Либавой отмечали весь день 9 мая.

Но бой по уничтожению Курляндской группировки продолжался до 18 мая 1945 года. Уже был подписан акт о капитуляции Немецкой Армии, но здесь фашисты еще продолжали сражаться. Под мощным натиском Советских войск и здесь немцы стали поднимать белые флаги и сдаваться. Артиллеристы пристрелялись, и все оборонные сооружения немецких войск разлетались в щепки. Расчет Николая посылал 152-миллиметровые снаряды на головы врагов. С закопанных танков слетали башни с оборонной крепости, танк превращался в разбитую дыру, из нее выпрыгивали недобитые фашисты и давали деру в лес. Когда было получено известие о уничтожении Гитлера, немцы стали сдаваться повсеместно, во избежание бессмысленных потерь. Немцы выходили из леса, бросали оружие в придорожные канавы и поднимали руки вверх, сдавались в плен. Некоторые выкрикивали: «Гитлер – капут!». Какая– то часть немецких солдат пыталась наивно спрятаться среди мирного населения, но их сразу же выявляли и ставили прямо к стенке на расстрел.

Вечером 17 мая Советские войска готовились к решающему броску по позициям эсэсовцев. В свою очередь, эсэсовцы предвидели это и тщательно готовились к обороне. Они построили линию обороны, окопались в дюнах, часть оборонных окопов проходила через рыбацкий поселок. Мирное население бежало из поселка, но часть осталась и пряталась в подвалах и катакомбах.

Наступило утро решающего дня. Николай с биноклем внимательно изучал оборонные ряды немцев. Стояла зловещая тишина, но она была обманчивой, не видно было даже крикливых чаек у моря, лишь ветер слегка ворошил песок и гнул прибрежную осоку. Всюду в окопах залегли немецкие солдаты. Они из пулеметных дзотов в прицелы всматривались в сторону леса. Зловеще поблескивали от лучей солнца каски на головах немцев, да по бокам оборонной линии стояли танки, вкопанные в песок, для отражения наступления.

Советское командование послало запрос с предложением сдаться без боя, во избежание бессмысленных потерь с обеих сторон, но получило жесткий отказ.

– Ну, что ж, – подытожил полковник, руководивший наступлением, – у них наступила безысходная агония. Будем тогда уничтожать!

Он дал команду артиллеристам: «Начинайте! Бейте по танкам, а далее за спиной эсэсовцев, чтобы не дать им уйти за баркасы, во-вторых, не подвергнуть разрушению построек рыбацкого поселка, что может привести к гибели мирных жителей».