Цыганок

– За шоколад. А могло легко случиться, что все обошлось бы, но Митька...

– Да говори ты толком!

– Так я же и говорю, - Гена закрыл за собой калитку.
– Немцев тьма была. Окружили дом, связали Митьку и бросили, как полено, в машину. Мать руки ломает, все плачут...

– Митьку кто-нибудь выдал?

– Конечно. Он дал несколько, плиток шоколада соседу. А тот возле кинотеатра начал выменивать их на сигареты. Его там и сцапали. Дали хорошенько, он и признался, что шоколад Митькин.
– Генка шмыгнул носом, снял очки и протер грязным платком.
– Теперь нас могут арестовать. Очень даже возможно...

– Предупреди ребят, чтобы дома не ночевали. И сам домой не суйся. Плохо все может кончиться... Кроме шуток.

Ваня остановился, колупнул носком сапога патронную гильзу.

– Неужели Митька выдаст? Бить же будут... Шоколад мне этот нужен был...

Он размахнулся, со злостью подфутболил консервную банку, подвернувшуюся под ноги.

– У-у, это я раз-зиня!..

7

За столом сидел капитан Шульц и, брезгливо кривя губы, читал протокол допроса. "Черт знает что! Этот щенок не хочет говорить. После такой обработки не выдержал бы и взрослый. А этот... Словно не человек, а каменный идол. К дьяволу сравнения! Мальчишка - обыкновенное живое существо. И он заговорит у меня, чего бы это мне ни стоило".

Шульц поднял голову и угрюмо смерил взглядом Митю Тараса. Он стоял возле стены и, чтобы не упасть, опирался на нее спиной. Разбитое, в кровавых подтеках лицо не выражало ни страха, ни боли.

Шульц медленно поднялся, подошел к Мите, стал напротив.

– Ти должен сказать прафда. Когда сказаль... чистый прафда - на машине катайся нахауз. Домой, - капитан вдруг пронзил Митю колючим взглядом.
– Ну?! Кто помогайт тебе? Кому вы передаль оружий? Бистро надо отсечайт!

– Не знаю...
– облизал спекшиеся губы Митя.
– Я в глаза не видел никакого оружия.

– Потшему ти имель много шоколад?

– И вовсе не много. Всего четыре плитки. Мне их дали ваши солдаты. Они ехали на машинах и остановились у нашей хаты. Заливали воду в радиаторы...

– Э-э... слюшай, я отшен понимайт тебя. Ты... э-э... есть пионерий и, конэчно, давал клятва. Но никто твой рассказ не будет знайт. Я обещаль. Слово немецкий офицер! Сообщайт - и фсё. Дом, мама...
– Шульц карандашом, который вертел в руках, приподнял Митин подбородок.
– Кто был ищо? Куда пряталь афтомат?

– Не знаю я никаких автоматов, - сказал Митя.
– А шоколад мне дали ваши солдаты. Если бы я принес им яиц, они бы дали еще больше...

– Сейчас ти будешь отшен жалейт, что не принимайт мой предложений. Сначала будем сыпать соль на твой рана. А потом немношко нагревайт на горячий плита.
– Шульц вполоборота повернулся к солдату у дверей.
– Ганс!

Дюжий солдат щелкнул каблуками, подскочил к Мите, схватил огромной пятерней за шиворот и потащил в коридор.

8

Заложив руки за спину, Нагибин ходил по комнате. Поскрипывали под его грузными шагами половицы, по стене ползала несуразная тень. Николай Яковлевич неожиданно остановился, оперся руками о стол, над которым тикали ходики.

– То, что схватили Митю Тараса, твоя вина, Федор. Твоя и Цапли, жестко сказал он.
– Надо было обязательно перепроверить, как Цыганок с ребятами выполнил задание. А вы этого не сделали.

– Я, конечно, виноват, товарищ Смелый, но...

– Никаких "но"!

Федя развел руками и опустил голову. Покрутил пальцами потухшую сигарету, прикурил от зажигалки. Затянулся дымом, закашлялся. Швырнул окурок на пол, стукнул себя кулаком по колену.

– Чтоб мне пойти на дно кормить раков, если я не согласен с вами! Но что бы вы мне ни говорили, а операция у Цыганка прошла удачно. Все было как по вахтенному расписанию. Сработано точно, четко. Подвела мелочь - несколько плиток шоколада.

– Мелочь? У подпольщика не должно быть подобных мелочей. Неучтенная своевременно мелочь - это провал!
– Николай Яковлевич рубанул воздух ладонью.
– Это смерть, если хочешь.

– Знаю. Но поймите, это же такой возраст.
– Шоколад для них - соблазн. Взяли и наелись вволю. И правильно сделали, я их за это не осуждаю, - горячо сказал Федя.
– Здесь ошибка в том, что они взяли шоколад домой, начали угощать соседей. Вот и сели на подводный риф...

– Ты мне здесь сантименты не разводи, - непреклонно сказал Нагибин.
– Я вот что скажу тебе. Дисциплина в группе никуда не годная. Ребята не выполнили твой и Андрея приказ, пошли на авантюру, сорвали нам операцию. Грош цена такой организации, где каждый делает все, что ему в голову придет.

– Товарищ Смелый...

– Подожди!
– негодующе вскинул голову Нагибин.
– Я знаю, что ты сейчас скажешь. Будешь ссылаться на то, что группа Цыганка сделала немало хороших дел. Не возражаю. Если говорить искренне, я даже горжусь ими. Но пойми, Федор, мы несем ответственность за их судьбу. Твой просчет, что ты не проверил... Вот какая петрушка выходит...

Федя вздохнул, полез за сигаретами. Он знал, что у Нагибина было несколько таких групп, как его. Но в тех группах были взрослые люди. А здесь юноши, почти дети. За ними нужен глаз да глаз.

Механчук чиркнул зажигалкой, посмотрел на трепетный огонек, погасил его. Поднял голову, посмотрел на Смелого. Лицо Николая Яковлевича покрыто красно-белыми пятнами. Нервный тик дергал левое веко.

– Ты проверял, ночуют твои ребята дома или нет?

– Все перебрались на запасные квартиры.

– А что с Тарасом? Вырвать его из лап гитлеровцев нельзя? Надо подумать над этим...

– Не надо думать...
– мрачно сказал Федя.

– Почему?

– Я наводил справки. Митя Тарас погиб...

Николай Яковлевич резко выпрямился, оцепенел. С лица мгновенно исчезли пятна, оно стало землисто-серым, заостренным.

– Дай закурить, - глухо попросил Нагибин.

Взял сигарету, тупо посмотрел на вторую, которая дымилась в его руке. Прикурив от нее, жадно затянулся. Федя потушил зажигалку, неохотно поднялся.

– Так я, с вашего позволения, отдам швартовы...

Николай Яковлевич вздрогнул, повел плечами, словно озяб, медленно провел ладонью по лицу.

– Подожди, матрос. Что я хотел сказать? Ага. Связной принес из лесу мины с часовым механизмом. Тебя они не интересуют?

– Свистать всех наверх!
– сразу оживился Механчук.
– Вот это вещь! А то я уже забыл, когда на диверсии ходил! Игрушки какого сорта?

– Магнитные.

– Шик-блеск! Давайте.

Николай Яковлевич взял топор в углу. Подошел к кровати, опустился на колени. Подцепил лезвием топора половицу, поднял ее и, запустив руку в дыру, вытащил из-под пола небольшой сверток. Развернул замасленную бумагу и подал Механчуку две металлические, похожие на маленькие черепахи мины.

– Смотри, они на вес золота. Поэтому впустую...