Д'Арманьяки

– Проклятье, – пробормотал Таньги и, отвернувшись, сделал вид, будто что-то уронил на землю. И надо же было, что в то время, когда герцог Бургундский проезжал мимо харчевни, из её дверей вышли те самые четверо гвардейцев.

– Плачьте, люди, – закричал на всю улицу один из них, – наша добрая королева умерла.

– Господь, упокой её душу, помолимся за королеву, – вторил ему второй.

Герцог Бургундский услышал эти крики и велел остановить карету. По знаку герцога Бургундского к окну кареты подъехал маркиз д'Антраг.

– Арестуйте этих предателей, – приказал герцог Бургундский и уже когда д'Антраг отправился выполнять его приказ, пробормотал себе под нос: – Это же надо набраться такой наглости… королева умерла… мерзавцы!

Таньги с нескрываемым злорадством наблюдал за тем, как его знакомых схватили, повязали и куда-то потащили, несмотря на попытки несчастных объяснить причину своей печали.

Настроение Таньги после этого происшествия значительно улучшилось. Насвистывая весёлый мотив, он взобрался в седло. Следовало закончить то, что он так хорошо начал. С этой целью Таньги направился на улицу Святых мучеников, которую в Париже старался избегать всякий – по причине страха, которую она внушала. Меньше чем через час Таньги стоял перед серым двухэтажным особняком с одинаковыми четырёхугольными окнами. Он ощутил невольную дрожь, глядя на здание парижской инквизиции. Но Таньги был не из тех, кого пугают опасности. Он смело вошёл внутрь особняка и сразу оказался в небольшом зале, где сновали несколько человек, облачённые в длинные чёрные костюмы со строгими воротниками. Таньги приблизился к одному из них и спросил, как найти почтенного Буаленвиля.

– По лестнице наверх, слева первая дверь, – последовал лаконичный ответ.

«Для начала неплохо», – подумал Таньги, отправляясь по адресу, указанному инквизитором. Перед дверью главы инквизиции Таньги остановился, чувствуя лёгкую нерешительность. Но тут же прогнал её от себя и смело вошёл внутрь.

Буаленвиль оказался сухопарым мужчиной лет сорока пяти. Он был маленького роста, с большими круглыми глазами и острым взглядом. Буаленвиль сидел за столом, на котором лежали бумага и чернильница. Видимо, он что-то писал до прихода Таньги.

– Что привело тебя, сын мой? – голос у Буаленвиля неожиданно оказался слегка певучим, что едва не вызвало смех у Таньги. Но он вовремя сдержался, понимая, что своим смехом может разозлить инквизитора. А это в его планы не входило.

– Едва я прознал про случай с неким Гоше, то решил немедля поспешить к вам, – Таньги принял весьма необычную для себя смиренную позу.

– Ткач Гоше, – глаза инквизитора сощурились, – уж не думаешь ли и ты так же, как он?

– Напротив, я считаю, что вы святой человек, – Таньги набожно перекрестился.

– В самом деле? – приятно удивился инквизитор, не скрывая, что ему польстили слова Таньги, – и что тебя привело к этой благочестивой мысли, сын мой?

– Я видел его, видел собственными глазами!

– Кого? – инквизитор аж привстал со своего места.

– Нечисть! Я видел нечисть собственными глазами!

– Я так и знал, что услышу это, – вскричал в лихорадочном возбуждении инквизитор, – рассказывай, сын мой, рассказывай всё как есть, перед богом и его слугами.

Таньги без приглашения уселся напротив инквизитора и, приблизив к нему лицо, заговорил слегка дрожащим голосом, словно увиденное им до сих пор внушает ему ужас.

– Как-то в субботу, ближе к полуночи, я отправился на могилу своего брата, что умер в далёком младенчестве. Стою я у могилы моего любимого брата и слёзы глубокой печали капают из моих глазах, и вдруг, – инквизитор при этих словах напрягся, – вижу в воздухе большую птицу. Стояла луна, и, ясно увидел, как нечто, что я принимал за птицу, опустилось недалеко от меня, возле одной из могил. И тут, – Таньги перекрестился, инквизитор вслед за ним, – я увидел, что это вовсе не птица, нет, святой отец, это было отвратительное существо с крыльями за спиной, которое держало в руках младенца.

– Младенца? – вскричал инквизитор. – Продолжай, сын мой.

– На моих глазах существо приняло облик монаха и вместе с младенцем скрылось под могилой. Я вернулся домой и долго размышлял о том, что увидел, и пришёл к мысли…

– К какой же, сын мой? – нетерпеливо спросил инквизитор.

– Существо могло привидеться мне с горя! Инквизитор не скрывал своего разочарования.

– По этой причине, – продолжал Таньги, не давая ему расслабиться, – едва наступила полночь следующей субботы, я вновь отправился на кладбище и спрятался у той могилы, где видел это существо.

– И? – инквизитор вытянул голову, едва не ткнувшись носом в лицо Таньги, который немного отодвинулся назад и продолжал дрожащим голосом:

– Я вновь увидел эту нечисть. Но на сей раз она была не одна!

– Иисусе всемогущий, – инквизитор снова перекрестился, – рассказывай дальше, сын мой.

– Вслед за первым появились ещё и ещё… я насчитал их сотни и все делали одно и то же. Они опускались на могилу и, принимая облик монахов, исчезали.

– Принимают образ служителей божьих? – инквизитор хищно сощурил глаза.

– Да, святой отец, – ответил Таньги и продолжил, буквально заставив оцепенеть инквизитора: – Я сотворил молитву господу богу, моля его указать мне, как следует поступить. Я стоял ночью посредине кладбища у могилы, которая была полна пособниками дьявола, и взывал к господу. И тут…

– Что? – закричал инквизитор.

– Я явственно различил голос, который произнёс:

«Буаленвиль!» А вслед за этим словом поднялся ветер, и крест на могиле, под которой укрылась нечисть, начал поворачиваться, – инквизитор крестился не переставая, я увидел, как могила сдвигается, открывая путь вниз.

– Сын мой, ты можешь указать, где эта могила? – вскричал в сильнейшем волнении инквизитор.

– Разве каждый добрый католик не должен смиренно преклонять свою голову перед святой инквизицией, что является карающей рукой господа? – смиренно спросил Таньги. – Приказывайте, святой отец, и я сделаю всё, что вы скажете.

– Господь вознаградит тебя, сын мой!

Буаленвиль выбежал из своего кабинета, а ещё через несколько минут Таньги в сопровождении инквизиторов направился в сторону кладбища «Невинно убиенных младенцев».

На этот раз Таньги сумел без особого труда найти могилу. Инквизиторы сгрудились возле Таньги, оглядывая могилу, в которой на первый взгляд не было ничего необычного. Это продолжалось до тех пор, пока взгляд Буаленвиля не упал на надпись, сделанную на кресте.

– Верному сыну от Анатас! – громко прочитал он и почти сразу же закричал голосом, полным неописуемого восторга:

– Анатас? Если прочитать в обратном порядке, – получается «Сатана». Вот оно, пристанище дьявола! Пойдём, сын мой, ты сегодня сослужил великую службу святой инквизиции!