Д`Артаньян - гвардеец кардинала. Тень над короной Франции (книга вторая)
Шрифт:
— Дорогой Шарль, но ведь следовало бы еще поинтересоваться и моими желаниями…
— Вы любите кого-то?
— А какое право вы имеете задавать такие вопросы?
— Право любящего.
— Ох! — непритворно вздохнула Анна. — Честное слово, в толк не возьму, когда я только успела внушить вам такую страсть…
— А разве для этого нужно время? — искренне удивился д'Артаньян. — Это как удар молнии, вот и все! Мне хватило одного взгляда в Менге, чтобы потерять покой навсегда…
— Вы слишком молоды, отсюда все и происходит…
— Ну, вы ненамного меня старше, — сказал д'Артаньян.
— Это
— Черт возьми, выходите за меня замуж, и он будет и моим!
— А вам не рано ли думать о женитьбе?
— Да в Беарне за моими ровесниками порой уже семенит целый выводок детворы! Анна, я как-никак не наивный мальчишка… Простите за откровенность, в Париже у меня хватило времени и случаев, чтобы набраться изрядного опыта… Бывали победы…
Сидевшая напротив девушка прищурилась так загадочно и насмешливо, что д'Артаньян невольно вспомнил котов кардинала.
— По-моему, — протянула она с хорошо скрытой насмешкой, — ваши парижские победы могли бы разделить с вами очень уж многие… идет ли речь о Мари де Шеврез, королеве парижских шлюх, или этой вашей Луизе. Я уж не говорю о девицах из квартала Веррери…
— О, вы ревнуете! — вскричал д'Артаньян. — Приятно слышать! Скажите, что вы ревнуете! Она рассмеялась:
— Шарль, вы неподражаемы… если так пойдет и дальше, вы меня просто вынудите в вас влюбиться в ответ…
— Что я должен для этого сделать, Анна? — воскликнул он, себя не помня от надежд, ударивших в голову, словно выдержанное вино.
— Прежде всего — исполнить в точности поручение монсеньёра.
— И тогда вы…
— Не ловите меня на слове, Шарль. Это ничего еще не будет значить. Признаюсь, вы мне нравитесь. В вас, простите за откровенность, присутствует то сочетание детской наивности и самого беззастенчивого разгула, что никогда не оставляет женщину равнодушной… сидите смирно! У вас такой вид, словно вы готовы на меня наброситься, как дикий лесной человек… Вы мне нравитесь, повторяю, но это ничего еще не значит. Уж простите, но я не Мари де Шеврез. Кое в чем я ужасно медлительна… И жизнь нанесла мне несколько тяжелых ударов, вкупе с разочарованиями…
— Значит, у вас никого нет! — ликующе воскликнул д'Артаньян. — И не отрицайте, я это чувствую! Влюбленный человек становится провидцем, верно вам говорю!
— У меня действительно никого нет. Но это опять-таки ничего не значит…
— Дайте мне только шанс!
Ее глаза загадочно смеялись в зыбком полумраке, пронизанном колыханием теней:
— А разве я лишила вас шанса? Что-то не припомню…
— Вы играете со мной по всегдашнему женскому обыкновению, — сказал д'Артаньян, которого бросало то в жар, то в холод. — Ах, как вы со мной играете…
— Быть может, самую чуточку… Шарль, ну остыньте вы немножко, прошу вас! Наверное, все дело в том, что прежде вам попадались исключительно доступные дамы, — иронично подчеркнула она последнее слово. — Скажите по совести, вам приходилось когда-нибудь по-настоящему ухаживать за женщиной? Или всегда складывалось так, что в ответ на ваши недвусмысленные
стремления очень быстро следовало быстрое, откровенное согласие? Ну что вы опять хмуритесь? Я права?— Вы, как всегда, правы, — сумрачно признался д'Артаньян. — Ну да, так уж сложилось… Я не силен в том, что именуется ухаживанием по всем правилам. У меня есть только богатый опыт, а это, как я теперь вижу, совсем даже не то… Но я и правда люблю вас!
— Может, все дело в том, что на этот раз вы столкнулись с сопротивлением?
— Что за глупости вы говорите! — взвился д'Артаньян. — Ничего подобного! Это любовь, уж я-то знаю! И вы, вы тоже помнили обо мне! Я ведь знаю, что это вы передали для меня сто пистолей через капитана де Кавуа!
— Вы уверены?
— Уверен. Сердце подсказывает.
— Ну и что? Это была обыкновенная жалость к юноше, попавшему в нешуточную передрягу…
— Ничего подобного!
— Думаете?
— Я же говорю: всякий влюбленный — провидец вдвойне! Анна… Она решительно встала:
— Думаю, мне пора идти спать…
— А я? — совсем по-детски спросил д'Артаньян.
— А вы преспокойно можете устроиться здесь. Лавка достаточно широкая… а постель в спальне слишком узкая. Настолько, что самому благонамеренному человеку обязательно полезут в голову игривые мысли. А я устала и хочу отдохнуть. Как бы я к вам ни относилась, но слушать остаток ночи ваши неизбежные признания и клятвы… Нет уж, ложитесь здесь, на лавке.
— А выкуп? — расхрабрился д'Артаньян.
— Простите?
— Есть такой обычай у крестьян. Вроде игры. За выполнение иных просьб требуют выкуп…
— И что же вы от меня потребуете?
— О, ничего невыполнимого или особо тягостного для вас, — сказал д'Артаньян. — Когда все кончится, когда мы завершим дело, обещайте прогуляться со мной… ну, допустим, по Сен-Жерменской ярмарке или в аллеях Тюильри. Это не слишком наглое требование, правда?
— Пожалуй.
— Так вы обещаете?
— Ну хорошо, хорошо, обещаю… спокойной ночи, дорогой Шарль!
И она скрылась на втором этаже, словно пленительный призрак, оставив д'Артаньяна в состоянии того одновременно приятного и мучительного безумия, что хорошо знакомо каждому влюбленному. О сне и речи быть не могло, он лежал на широкой лавке, завернувшись в плащ, и то, что происходило в его голове, не поддавалось связному описанию по причине полнейшей сумбурности и шараханья из крайности в крайность что ни миг…
Входная дверь тихонько приотворилась. Грезы и фантазии моментально покинули д'Артаньяна, он сторожко приподнялся, взял со стола один из своих пистолетов и убедился при тусклом свете лампы, что пружина замка заведена.
И тут же отложил оружие, узнав Планше. Слуга осторожно сделал пару шагов в комнату, огляделся и, увидев на лавке д'Артаньяна, прямо-таки бросился к нему.
— Сударь! — прошептал честный малый прерывающимся голосом. — Сударь! Скверные дела!
— Что такое? — насторожился д'Артаньян.
— Сударь, сдается мне, мы попали в ловушку! — промолвил Планше, не сводя испуганных глаз с двери.
— Это еще почему? Да успокойся ты!
— Сударь, прежде всего… Наш хозяин никакой не мельник!