Д.В.Ж.Д. 2035

– Так, Кабурова, бери пару человек в разведку, и выступайте наперёд. Ленка, далеко не разбредаемся, ищем что-нибудь полезное по периметру. Тёма, бродим у леса, ищем удобное место для лесопилки. На обратном пути все идём в лес за дровишками. Кстати, кто найдёт угля - свобода от дежурств на неделю!
– Я задрал голову, повысив голос.
– Богдан, возьми на вторую турель Вику!

Глаза личного состава посветлели, наливаясь огоньком поисковиков. Соревновательный азарт взял верх. Все устремились вперёд едва ли не быстрее разведчиков.

Так я остался в тылу. Силы ещё не восстановились, брёл последним, лениво посматривая по сторонам. Артём, заметив, что я отстал, сам замедлил ход, поравнявшись, плечо в плечо. Пошли молча. Вроде много чего можно сказать, но говорить-то особо и не о чем. Мы прорываемся дорогой жизни через мир, населённый новой расой и в любой момент нас могут перебить. Вот и все слова.

Я замер, недоверчиво поглядывая на лес. Артём тоже застыл, не переставая моргать и щурить глаза, как будто увидел призрака. Значит, мы оба видели оно и то же - над лесом стелился дымок! Не туман, не пожар - дымок! Для пожаров время ещё не наступило, всё вокруг ещё с месяц будет сырое. Молний не наблюдалось, значит - рукотворный. Мутанты огнём не пользовались, насколько мы заметили, значит - человеческий.

Я спешно подцепил рацию, вызывая Ленку.

– В лесу замечены признаки жизни. Верни нам с Артёмом часть людей для прикрытия.

Осторожность превыше всего.

Салават с Ленкой примчались быстрее всех. Вчетвером мы пошли к лесу. Едва спустились с рельсовых путей, как попали в грязь и лужи. Все тут же пожалели, что вместо ботинок не надели сапоги. Снег растаял на солнце на путях, но в лесу лежал коварными клочками вперемешку с грязью. Как западня, на вид неглубокий клочок снега проваливал ноги по колена в жижу.

Извозившись, я пришёл к выводу, что живи в лесу люди - оставались бы глубокие следы. Или это только мы такие идиоты, что бредём по самым ненадёжным местам? Как гиблые топи, они только набирают воды в ботинки. Привыкли бродить по городам, совсем забыли, что такое лес.

Дымок привёл к землянке на возвышенности. Тёма первый обнаружил возле неё следы. Она была обитаема. Периодически сверяясь со счётчиками радиации и всякой раз обнаруживая приемлемый уровень радиации, мы столпились у деревянной двери.

Плохо обструганная, землянка выглядела неказисто, кривой, но из-за краёв торчали элементы утепления, и походило на то, что дверь неплохо держала тепло внутри помещения. Осторожно приоткрыв дверь, Салават первым шагнул внутрь. Следом юркнули Артём и Ленка. Затем вошёл я.

Пахнуло теплом и немытыми телами. Затхлый запах смешивался с запахом пота и чего-то кислого. Внутри был полумрак. Свет от теплушки едва освещал стол, широкую кровать и табуретку. Всё самодельное. На кровати лежал человек, а на стуле сидел без движения ребёнок, держа в ладонях руку человека. Отец? Мать?

Все трое моих подопечных застыли, я отодвинул плечом Артёма, пристальнее присматриваясь к силуэтам тени… Седая старушка. Волосы из-под старого покрывала торчат абсолютно белые, кожа на лице сморщена. Грудь не двигается. Не дышит. По виду - скелет и кожа.

Мертва.

Пацан сидел на стуле без движений, обращая на нас столько же внимания, сколько на догорающие угли в приоткрытой теплушке или тьму, что становилась в землянке всё ощутимее.

Ему было лет двенадцать-тринадцать. Совсем как Андрейке. Бледный, чумазое в саже лицо, длинные засаленные волосы, поношенная одежда. Тощий, как… Таранов.

Неприятная догадка кольнула в грудь.

– Пацан, это твоя бабушка?
– обронил я и ощутил, как громко прозвучал голос в создавшейся тишине.

Он вздрогнул и повернулся на звук. На лице две высохшие дорожки от слёз. Сколько он здесь сидит то? Тело старушки начинает разлагаться.

– Парень. Ты как?
– Артём приблизился и положил руку на плечо парнишке.

– Отойди, Тёма.

Пацан снова вздрогнул, но ничего не сказал.

Ленка протянула мне снайперку и склонилась над пареньком.

– Как тебя зовут?

Он не по возрасту пристально посмотрел ей в глаза.

– Егор.

Она кивнула и подалась к нему. Я едва успел схватить за шиворот, отдёрнуть.

– Назад! Совсем мозги растеряла? Муравьи рядом. Бабка сдохла от худобы! Тёма, проверь его грудь.

Рейдер осторожно приблизился к пацану. Парня крупно затрясло.

– Не-е-ет, - заревел пацан, отскочив. Глаза не по-детски загорелись угрозой. Оскалился, как маленький волчонок.

– Осторожно! Он - контейнер!

– Пацан, покажи грудь. Если ты не заражён, мы не сделаем тебе ничего плохого.

Пленника как прорвало. Слёзы, что казалось бы, давно выплаканы, потекли крупные, жгучие. Так гадко стало от того, что придётся спустить курок.

– Брусов ничего не сможет сделать?
– Только и спросила Ленка посуровевшим голосом.

– Нет.
– Твёрдо ответил я, прекрасно понимая, что вскрой пацану хирург грудь без наркоза и реанимации не будет. Да и если бы был наркоз, не спасло бы. Кто-то должен дышать за парня. Нет оборудования.

Ленка обречённо отцепила от пояса пистолет и навела на парня.

Салават опередил, резанув короткой очередью наискось раньше капитана.

– Прости, пацан. Я… тебя похороню.

Похороню. Да. Верная мысль. Только как хоронить? Земля промёрзшая - лопатами долбить половину дня. А закладывать камнями, как на рельсах - камни надо таскать от железнодорожных путей. Именно таскать, потому что по взгляду на ветхую старушку, её тело не перенесёт транспортировки. Да и неизвестно, что за процессы уже бродят внутри неё, что внутри пацана. Только Брусов может установить причину смерти. Мне же проще отдать приказ сжечь здесь всё.