Д.В.Ж.Д. 2035

За чёрным тягачом следовал «модернизированный» тендер-вагон строго синего цвета, засыпанный углём по боковинам почти до потолка и закиданный всяким горящим барахлом. Как переходное звено между самозакупоривающимися тягачом и прочим составом, синий вагон не был открыт небу и в обычное время был герметично закрыт в отличие от простого тендера. В нём было всего одно окно в самом центре - одинокий двойной стеклопакет, добытый одним молодым рейдером, как «стеклянное чудо» - и этот вагон был самым тёмным из всех в дневное время суток. В ночное же здесь горела лишь одинокая лампа. Во всех прочих на вагон приходилось по две лампы. Для кочегара много света не нужно, решили конструктора.

Второй фишкой вагона была его съёмная крыша. При первой же остановке в лесу для недопущения попадания возможной радиации в салон, тягач и основной состав закрывались, и крыша отъезжала в сторону, чтобы дровосеки могли спокойно накидывать сверху в вагон бревна или всё, что горит. При высоком уровне радиации технари отрезали тягач от состава, и добраться до него можно было, только обойдя весь состав. Но как же нам не хотелось возить что-то заражённое радиацией. Машинист с кочегаром - часть будущей семьи, а не отрезанные работники, с которыми только по рации и можно общаться.

За синим вагоном с углём шли два светло-красных» вагона с оружием. Ящиками было заставлено всё до потолка, и они были хорошо укреплены, оставляя нам узкий проход в центре, как и в вагоне-тендере. Если прочие два вагона с оружием группа ещё могла как-то использовать, закончись у нас все патроны до последнего - что весьма сомнительно, так как вооружились мы до зубов - то эти два были неприкосновенны. Хоть строгай лук и стрелы, как сказал глава анклава капраз Руслан Тимофеевич, точи копья, но красные вагоны - табу. Иначе бартер не состоится, и цель экспедиции-поездки обречена на провал. Мы не можем привезти меньше двух вагонов оружия, иначе экспедиция будет выглядеть блёкло. А предстать неконкретными людьми перед хабаровчанами никто не хотел.

За вагонами с оружием шёл зелёный вагон или первый жилой. Здесь я распределил женщин и учёных, медперсонал. Рядом с учёным и доктором находилась и моя лежанка. В соседнем с нами купе должны были спать машинист, помощник машиниста, ещё один «ботаник» и повар Алиса Грицко. Все прочие купе в этом вагоне - чисто женские. Всего в зелёном вагоне двадцать пять человек. Один человек либо не спит, либо дремлет в проходе, так как часть купе заставлена медикаментами, личными вещами, канистрами с водой, предметами первой необходимости, гигиены, личным оружием и прочим, прочим, прочим...

Но вряд ли кто-то будет спать стоя, чаще всего я предпочёл бы держать этого человека на одной из двух турелях с автоматами, вареными, ввинченными в потолок жилых вагонов, выдвигаемых по нужде наружу. Дежурный в моем вагоне будет смотреть за окружающей обстановкой, охранять наш покой. Сменяемый часовой. Ночью состав двигаться не будет и запертые на все двери, мы будем ночевать чёрте где. Без окон везде, кроме самого паровоза. Наружу будут смотреть только часовые. Наши два «глаза».

За зелёным жилым вагоном был голубой нежилой, так же заполненный от пола до потолка ящиками с оружием. Разве что были они закреплены не так плотно, как в красных вагонах. Похоже, что из оружия здесь лежали простые патроны. Седых особо не распространялся, то в ящиках.

Следом шёл второй жилой вагон, внешне покрашенный в коричневый цвет. Здесь всецело расположилось мужское сообщество в количестве тридцати человек. Даже со всеми свободными купе для четверых мужиков лежанок не хватало. Кто-то добровольно-принудительно всегда должен был бодрствовать. За вычетом одного на «вышке»-автомате, ещё трое чем-то должны были себя занимать. Или валяться в спальниках по проходам.

За вторым жилым вагоном был белый вагон-«столовка». Здесь среди царства запасов провианта вскоре расположиться повариха Алиса Грицко. И зуб даю, хоть пара помощников из числа мужчин будет постоянно при ней, так что дрыхнуть мужикам не придётся.

За белой столовкой шёл следующий вагон - фиолетовый. Последний вагон с оружием на бартер. Среди закреплённых ящиков были и образцы тяжёлого оружия, громоздкого, мощного. Козыри, от которых хабаровчане слюнки будут пускать.

Следующие два вагона были жёлтыми. В первом покоился рабочий инвентарь технарей, аппаратура учёных, которые вымолили у совета анклава место в вагонах, так же тяжёлое оружие нашей группы, что не помещались в тесных купе и занимало слишком много места, костюмы химической защиты, все антирадиационные меры. Так же тут стоял дизельный генератор, заряжающий при необходимости фонари, антирадиационную камеру и дефицитное топливо в пузатых бочках и канистрах. Вагон для всякого хлама, без которого весь прочий состав бессмыслен. Ещё несколько наших «рабочих» ящиков лежали здесь с гранатами и патронами разного калибра.

Второй жёлтый, оранжевый и розовый вагоны, вырезанные изнутри, освобождённые от всяких купе и перегородок, были как единый «хвостик» состава. Они были всецело завалены рельсами, шпалами, железнодорожными гвоздями и всем необходимым для ремонта железнодорожных путей. К потолку в последних вагонах были приварены кольца и нехитрой системой рычагов всего три человека могли достать рельсу хоть из-под самого потолка. Вдоль салона же рельсы катили на специально спроектированном металлическом «столике» на тяжёлых колёсах. Его лишь нельзя было вытащить за пределы вагона, чтобы таскать рельсы на улице.

Заканчивался состав антирадиационной камерой в последней четверти розового вагона. Наша система отчистки, делающая безопасным проживание в консервируемом передвижном клочке жизни.

Пока я вспоминал содержимое вагонов, техники на улице тем временем демонстрировали народу обе турели. Искусственные люки без скрипа разъехались в стороны и под радостные возгласы собравшегося народа на свет появились крупнокалиберные «Утёсы»[9]. С хрустом закрепившись в пазах, знаменитые машин-ганы в один момент превратились в укреплённые гнёзда-башни. Я заценил. При прорыве из города или враждебной станции турели могли оказаться полезной штуковиной. Разве что нельзя будет убирать их обратно, если счётчики радиации будут паниковать. В таком случае людям придётся бегать по крышам вагонов и дежурить в костюмах химзащиты, а заходить и выходить строго через обеззараживающую камеру в хвосте состава. В дверь к машинисту никому ни ногой.

Молодёжь анклава меж тем облепила состав со всех сторон, во все глаза разглядывая тонны металла на колёсах. Вот так, усмехнулся я, и появляются на свет божий легенды.

Провожали нас всем анклавом.

Седых, как глава Анклава по случаю этого крупнейшего за последнее время события взобрался на специально сколоченную для этого дела трибуну и бодрым голосом заговорил. Сначала общие слова, потом нужные. Голос его прокатился по стенам цеха, отражаясь от железных листов, так что слышно было хорошо без всякого микрофона. Люди притихли, вслушиваясь в каждое произнесенное слово своего лидера и вождя.