Да, босс!
Шрифт:
— Да.
Я улыбаюсь ей, как если бы улыбалась ребенку.
— Я здесь, Джанис. О чем ты хотела поговорить?
— А, да. Ну я рада, что ты так быстро закончила работу с материалами, и у меня есть еще несколько для тебя, — говорит она, кладя большую стопку дел, которую принесла, на мой стол, рядом с компьютером.
Хотела бы я закатить глаза, но сдерживаюсь. Еще больше бесполезной работы. Еще больше работы, которую может сделать и стажер, но она все еще дает ее мне.
По крайней мере, это оплачиваемые часы.
Но я вижу надпись на стене. Мое время в этой фирме будет
Но какие у меня есть варианты?
Я смотрю на Джанис, зная, что должна быть рада, что та помогает мне.
— Да, конечно, — говорю я ей. — Начну прямо сейчас.
— Спасибо, Мэделин, — говорит она и уходит.
Я сажусь и беру одно из дел и маркер. Пока просматриваю бессмысленное начало дела — как все из них начинаются — пытаюсь сформулировать свой новый план.
Я вынуждена была отказаться от предложения в моей предыдущей фирме, чтобы работать здесь. Но может, у них все еще есть вакансия и они готовы принять меня. В любом случае, не думаю, что буду в состоянии претендовать на новую работу, пока не проработаю здесь хотя бы год.
Поэтому останусь здесь, решаю я, и буду делать бесполезную работу для Джанис, потому что тогда у меня в резюме будет работа на протяжении года, и может быть, она даст мне рекомендацию, когда буду искать новую работу. Это заставит меня страдать, но это мой единственный выбор.
По мере того, как погружаюсь в материалы дела, я яростно подчеркиваю все, что имеет к этому отношение, надеясь, что выгляжу напряженно и сосредоточенно, а не грустно и жалко.
А затем кто-то прочищает горло позади меня.
Я поворачиваюсь и вижу одного из курьеров фирмы, нервно переминающегося с ноги на ногу. У него в руках внутриофисный только для юристов конверт, и он, очевидно, не привык передавать такое на этаж стажеров.
— Мисс Сен-Клер? — спрашивает он, перепроверяя имя на пакете.
— Да?
— Юрист?
— Да.
— У меня для вас внутриофисное отправление от мистера Маркса, — говорит он.
Он передает мне пакет, и я в шоке смотрю на него. Снова прочищая горло, курьер говорит:
— Пожалуйста, распишитесь здесь, что вы его получили, и также поставьте время получения.
— Мм… Хорошо.
Это стандартная практика — предположительно, чтобы убедиться, что курьеры делают свою работу и записывают, когда письмо или другие посылки переходят от партнера к помощнику в фирме. И я подозреваю, что истинная или, по крайней мере, дополнительная причина этого в том, чтобы помощник не мог сказать, что никогда не получал назначение в качестве оправдания пропущенного дедлайна.
Но я чувствую себя виноватой, как будто подписываю подтверждение получения бомбы. Или взятку. Или что-то еще опасное и запрещенное.
Курьер вкладывает ручку в мою руку, заставляя меня подписать, чтобы он смог пойти дальше выполнять свою работу. Я в шоке, но знаю, что это не его вина.
Я пишу свое имя и добавляю время рядом. Даже не забываю поблагодарить курьера.
Затем заглядываю в конверт, почти уверенная, что увижу в нем.
Это то чертово белье.
Это мое искупление. Второй шанс, которого так хотела
всего несколько минут назад. Но сейчас я уже не так уверена, что хочу этого.Глава 27
Эшер
Я наблюдаю за Мэделин через систему безопасности, как она притопывает ногой и неистово черкает в блокноте. Видел, что она получила мою посылку. Я знаю, что оно у нее, но не знаю, что она собирается с этим делать.
Мне нравится думать, что Мэделин ждет моих указаний, но не могу быть уверенным на сто процентов. Ее злость объяснима, когда она вихрем вылетела из моего кабинета. Я не могу ее винить.
На самом деле я винил себя, что позволил этому случиться.
Как только она вышла, я выкинул Мэнди Кальдерон из своего кабинета.
— Но ты сказал мне прийти в качестве твоей подопечной… — надулась она, сопротивляясь моим попыткам ее выставить.
— Временно, — напомнил я. — Я сказал тебе, что это было только временно.
— Ты не можешь серьезно хотеть Мэделин вместо меня, — настаивала она. — Она такая…
Темпераментная, подумал я. Упрямая.
И такая чертовски неотразимая.
Но сказал лишь:
— Тихо. Ни слова. Как ты смеешь оскорблять свою коллегу?
— Ну, непохоже, что она слышит меня, — запротестовала она, хлопая на меня глазами.
Но выглядела довольной собой.
Я ненавидел себя за саму мысль, что Мэнди была бы подходящей заменой. В ней нет никакого вызова. Она просто предлагает себя мне. Например, как она запрыгнула на стол и начала флиртовать. Я определенно не говорил ей делать так.
И мне, черт побери, это даже не нравилось. Очевидно, в моей голове все еще сидела Мэделин, потому что Мэнди — привлекательная женщина, но ничего из этого со мной не работает. Кажется, я не могу думать ни о чем, кроме форм Мэделин и о том, как я чертовски хочу ее трахнуть.
Знал, что пришло время избавиться от Мэнди. Она слишком жалкая. Я уже был женат на женщине с подобным характером и определенно не нуждался в повторении прошлого.
Есть причины, по которым я действую только после длительных изысканий и просчетов. Я просто не был готов, что мой настоящий проект обернется таким неприятным сюрпризом.
— Больше нет никаких отношений наставник/подопечный и переназначений, временных или вообще, — сказал я Мэнди. — Мне не интересно работать с кем-то, кто так жесток по отношению к другим людям. В последний раз, пожалуйста, покинь мой кабинет.
— Ты пожалеешь, — взвизгнула она, подбирая свою дизайнерскую сумочку и в гневе покидая мой кабинет.
Она замерла в дверях, как будто ей на ум пришла какая-то хорошая идея.
— Что если я скажу, что ты сексуально домогался меня? — спросила она.
— Я скажу им прямо противоположное, — выплюнул я.
Она снова отвернулась, тряся головой, и покинула кабинет. Напоминая мне о том, почему я всегда осторожно подхожу к выбору — иногда вынужденный отказывать — потенциальной игрушки. У них есть тенденция становиться нерациональными и непредсказуемыми. Обычно я убеждаюсь, что все правила понятны, до того как предпринимать что-то еще.