Да, босс!

Но не то чтобы у меня был выбор.

— Отлично. Конечно, — говорю я ей.

— После того как я поговорила с Эшером… Я имею в виду с мистером Марксом… — Джанис сдувает прядь волос с лица до того, как продолжить. — Он сказал мне, что слишком занят, чтобы действительно быть хорошим наставником для тебя сейчас, и попросил меня вмешаться на время.

— Понимаю.

Я сдерживаю вздох облегчения. Эти фразы "сейчас" и "на время" дают мне небольшую надежду. Это значит, что Эшер не отказался от меня навсегда. Он просто… временно отошел в сторону. Или что-то в этом роде.

— И я также хотела поговорить с тобой кое о чем еще. На самом деле, можешь закрыть дверь?

— Хорошо.

Я делаю это, желая узнать, что является таким большим секретом.

— Присядь, — сказала она и жестом показала на стул напротив ее стола. Но оба стула напротив и еще один рядом с ней заполнены бумагами и файлами, сложенными в беспорядочные и ненадежные стопки.

Я пытаюсь убрать некоторые из них, думая, куда бы мне их положить.

— Я и забыла о них, — говорит Джанис. — Элис должна была убрать их. Мне позвать ее, чтобы она сделала это?

— Нет, все в порядке. Я просто…

Я пытаюсь переложить одну из папок наверху самой высокой стопки бумаг на другой стул, но, очевидно, это не сработает, и все равно бумаги упадут.

— …останусь стоять, — говорю я ей, кладя папку обратно на стул, где я взяла ее, и надеясь, что все не развалится.

— Хорошо. Прости за это. Мне нужно убраться в кабинете. В любом случае. Об Эшере Марксе. Как я говорила.

Я смотрю на нее и киваю, несмотря на то, что она так ничего и не сказала о нем.

— Об этой программе наставничества, — говорит она. — Эшер — тот тип человека, кто не делает ничего, что не приносило бы ему выгоды. Ты понимаешь?

Я моргаю.

Сейчас она скажет мне, что знает, что я и Эшер делали. И что меня никогда не будут уважать в этой фирме из-за этого.

Сейчас пойму, что даже если не получила Эшера, я получу наказание, даже несмотря на то, что не поддалась моим низменным инстинктам и не позволила себе быть с ним. Ну или не в полном смысле этого слова. Не в том смысле, в котором я хотела этого.

Сейчас все будет разрушено.

А у меня даже не было секса с Эшером Марксом.

Глава 23

Мэделин

— У меня такое чувство, что ты понимаешь больше, чем показываешь, — продолжает Джанис, когда я не отвечаю. — Буду думать, что ты понимаешь все до какой-то степени. Но чтобы все еще немного прояснить. Довольно длительное время не было никакой программы наставничества в этой фирме. От помощников ожидалось, что они будут учиться самостоятельно.
–

Она быстро замахала руками.
–

— Плыви или утонешь.

Она изображала волны, а потом будто рассекает волны руками.

Эта леди странная.

— Именно так все было, когда я начинала, — наконец продолжила она, все еще не опуская руки. — Но потом Эшер Маркс решил создать программу наставничества. И это мужчина, который никогда не делал ничего, что не принесло бы ему выгоды. И зачем бы ему это?

Она посмотрела на меня, как будто ожидая ответа. Я кивнула, призывая ее продолжать, потому что тогда мне не нужно говорить.

— У него не было в этом необходимости, — сказала она, отвечая на собственный вопрос. — Фирма существует только благодаря ему. Он не должен тратить время, кроме как на очень богатых клиентов, которые достаточно богаты, чтобы его нанять. А затем он может поехать в горы и заняться скалолазанием, бегом или чем-либо еще в свое свободное от работы время.

— Верно.

Она потянулась за голову и почесала шею ручкой. Затем попыталась связать свои темные непослушные волосы, но это не очень-то помогло.

— Поэтому тебе стоит какое-то время подумать об этом мужчине, который никому не должен помогать — и никогда не был — но который вдруг заинтересовался этой идеей начать программу наставничества. И я не говорю, что это не принесло пользы помощникам, — добавляет она. — Или что это не было хорошей идеей. Чем-то необходимым. Но просто подумай об этом. И подумай о том, что все его подопечные молодые, привлекательные женщины.

— О, хорошо.

Не могу больше ничего придумать, чтобы не выдать себя.

Думаю, это ревность.

Я рада, что она, кажется, не знает, что случилось между мной и Эшером. И что между ними, очевидно, есть некая неприязнь, в которую она без необходимости меня втягивает.

Если бы она только знала, что я отвергла его предложение — или что-то в этом роде — и что именно поэтому сижу сейчас в этом кабинете и назначена работать с ней, когда была изгнана в Офисный Ад. Но я не выдам что-либо из этого.

— Я обычно не предупреждаю новых подопечных, — говорит она мне, выглядя так, будто хочет похлопать себя по спине. — Когда Эшер Маркс берет их себе, они выглядят немного как загипнотизированные зомби. Но ты, Мэделин, ты — другая. Я знала, что в тебе есть что-то отличное от других, и у меня есть предчувствие, что ты правильно воспримешь мои слова. На самом деле, может, именно поэтому мистер Маркс не располагает временем на тебя прямо сейчас.

— Ясно, — говорю я.

Довольно трудно продолжать думать о вещах, которые произнесены веско и равнодушно, но в то же время и вежливо.

В тот момент, когда думаю, что Джанис закончила разговаривать со мной, она разворачивается на стуле и говорит:

— Просто не забывай о Клубе Старых Приятелей.

— Клубе Старых… — я отступаю, не желая поощрять ее продолжать, но и не зная, что она имеет в виду.

— О, да ну, Мэделин, не будь наивной. Все знают, что здесь есть клуб старых приятелей. Почти все партнеры — мужчины, и они собираются и делают все вместе, без каких-либо женщин.

— Ясно, — повторяю я.

— Поэтому просто не хочется отстраняться от нескольких женщин-партнеров, кто еще здесь, — продолжает она. — Женщины в этой профессии и в этой фирме имеют очень плохую репутацию. Они заманивают нас хорошим социальным пакетом, включая оплачиваемый отпуск по беременности и родами и по уходу за ребенком, но когда мы на самом деле воспользуемся этими возможностями, на нас будут смотреть с высока, все эти мужчины, которые осуждают нас за невозможность отработать две тысячи часов в год, потому что в тот год у нас был ребенок. Или больная мать, о которой мы должны были заботиться. И так далее. Ты улавливаешь мою мысль.